Дмитрий Казаков - Охота на сверхчеловека
В лесу, где Семен провел ночь, ничего не изменилось со времен охотившихся тут древних чешских королей.
Первую половину ночи Радлов просто шел, не разбирая дороги, желая оказаться как можно дальше от Кршивоклата. Несколько раз ему начинало казаться, что за спиной трещат ветки, перекликаются голоса. Тогда он испуганно замирал, ожидая, что из чащи явится погоня.
Часам к двум силы закончились, а поврежденная во время прыжка нога заболела вновь. Голова начала кружиться от боли и голода, и Семен стал искать подходящее для ночлега место.
Фонарика не было, так что он просто нашел более-менее сухой участок земли под раскидистым деревом. Сел на вытащенный из чемодана костюм и прижался спиной к стволу. Уснуть поначалу не смог – лодыжку будто палило огнем, холод сильнее и сильнее вгрызался в тело.
Ближе к утру дождь прекратился, а ветер ослабел. Радлов провалился в неглубокую дрему. Ему приснилась квартира в Нижнем Новгороде, родной институт, почему-то очень мрачный, с завешенными окнами. И факельное шествие по проспекту Солано, страшное и унылое…
А затем Семена разбудили птичьи вопли над самой головой. Он вздрогнул, покрутил затекшей шеей:
– Ну что, с добрым утром?
Голос прозвучал хрипло. За ночь в горле обосновалась какая-то инфекция, в носу объявились сопли. Резь в животе намекнула, что он ничего не ел с самого обеда, а ноющая спина – что привыкла к куда более комфортной кровати.
– Э… и что дальше? – спросил Семен сам себя. – Умереть тут, в лесу, от голода и холода? Или пойти и сдаться АСИ? Или… – он хмыкнул. – Бросить им вызов в одиночку? Что у меня для этого есть?
В чемодане обнаружились папки из архива, два компака – один его собственный, другой – тот, что дала Яна. Инъектор с вставленной в нее ампулой, смена белья, а также набор бритвенных принадлежностей.
И никаких следов оружия, еды или лекарств.
– Да, негусто, – проговорил Радлов. – Я один… – хотя, – он залез в карман костюма, на котором сидел, и вытащил визитную карточку – прямоугольник серого пластика со сверкающим крестом на одной стороне. – Матей за дядю и в огонь, и в воду…
Это было правдой. Но в то же время Семен понимал, что втянуть еще кого-нибудь в эту неприятную историю будет настоящей подлостью. И так при мысли о том, что пострадала Яна, хочется повеситься на ближайшем суку. Значит, придется рассчитывать в основном на себя, на вывихнутую лодыжку, хилые мускулы и запертый в ноющей голове мозг…
Вопрос в том, как применить все это? Попытаться сбежать? Это будет поступком разумного труса. Ну а что если… попытаться уничтожить то, с чего начались проблемы – архив Михнова дворца с его рецептом создания сверхчеловеков. Сжечь бумаги, разбить ампулу, чтобы АСИ не за чем было охотиться.
Ага, и разбить собственную голову, дабы сделать недоступной хранящуюся там информацию.
В мыслях вернулся к тому, над чем раздумывал вчера, лежа на мягком диване. Тогда идея уничтожить бесценные с точки зрения истории материалы показалась дикой, сейчас – вполне здравой.
– Лучше начать прямо с себя, – Семен закашлялся. – Чтобы не мучаться и не доставить Ашугову удовольствия прикончить меня. И зачем им далась эта сыворотка? Ведь есть имплантанты…
Да, но они очень дороги – возразил внутренний голос. И человек с ними будет замечен на первом же антитеррористическом сканере. В то же время тот, кто пережил введение сыворотки, сможет проникнуть куда угодно, не привлекая внимания. Чтобы заполучить такого агента, все спецслужбы, экстремисты и воротилы бизнеса пойдут на что угодно.
И вряд ли они используют приобретение, чтобы сделать мир лучше.
– Значит, придется все уничтожить. А начать с нее… – взгляд Радлова упал на ампулу. – Можно просто разбить, а можно…
Остатки смелости испарились, как капля воды со стенки доменной печи. Дрожащей рукой Семен прижал инъектор к левому предплечью и надавил сенсор. Рука заныла, по ней расползлось онемение. Сердце забилось болезненно и глухо, деревья и листья завертелись перед глазами.
– Хррыы… ахх… – прохрипел Радлов. Выпавший инъектор шлепнулся на землю, а через миг историк сполз по стволу.
Нет, сознания он не потерял. Просто отключились все мускулы, тело стало чем-то вроде мешка с костями и внутренностями. И в этом мешке начали происходить донельзя странные вещи.
Боль вспыхнула в нескольких местах – словно шпагой пронзило печень, огнем занялось горло вокруг щитовидной железы. Семен попытался закричать, но не сумел. Гортань будто пережали сильные руки, и что-то заворочалось в животе, точно кишки попытались вырваться наружу.
Его вырвало кислым, затем горьким, и боль охватила тело от макушки до пяток. Тысячи палачей рвали клещами, кололи иглами, лили расплавленный металл во внутренности. Волны обжигающего жара сменялись ледяным холодом, и тогда Семен думал, что умирает. Он мечтал о том, чтобы провалиться в беспамятство, но мечте этой не суждено было сбыться…
В один момент стало легче, но затем боль ввинтилась в голову. Задвигалось что-то позади глаз. Тут Радлов преодолел сопротивление почти мертвых дыхательных мышц и завопил во всю глотку.
И не услышал собственного крика.
Затем на какое-то время все же потерял сознание, а когда очнулся, понял, что, несмотря на боль в мускулах, вновь способен управлять собственным телом.
– Ойххх… – с трудом разлепил глаза и обнаружил, что прямо в лицо светит висевшее в зените солнце.
Насколько Семен помнил описание трансформации, она занимала примерно час.
– Что-то у меня все прошло не так… – прошептал он. – Хотя сыворотка просрочена. Ладно, хоть жив остался…
Сел, голова закружилась. Переждав, когда слабость отступит, Радлов поднялся и встал, опираясь рукой на дерево. Только тут вздохнул полной грудью и неожиданно осознал, что простуда исчезла без следа, а лодыжка не болит.
– Ничего себе… – для верности нагнулся, пощупал ее. Обнаружил жалкие остатки гематомы. – Хотя бы уже это неплохо. Ну, без рунной трансформации в каменном саркофаге я как-нибудь обойдусь, как и без нацистского Посвящения… А вот есть хочется, сил нет…
Прошедшее через жесточайшую встряску тело недвусмысленно требовало еды, вот только ничего съедобного рядом не наблюдалось. Шуршали под ветром листья, свистели в кронах птицы…
Семен неожиданно для себя самого нагнулся, подхватил инъектор и, почти не целясь, швырнул его вверх. Голос одного из крылатых певцов стих, наземь свалилась пернатая тушка.
Мгновением позже приземлился инъектор.
– Э… я ее сшиб? Не может быть… Вот так попасть… – забормотал Радлов. – Бабах, и насмерть. Но что… – не договорив, он бросился вперед, свернул птице голову, и начал остервенело драть с нее перья.
Рычал при этом не хуже бешеного волка.
Сырое мясо Семену не понравилось, но позволило утолить хотя бы начальный голод, на время загасить бушевавший в желудке костер. Осмотрел себя, чтобы выяснить, что изменила в организме сыворотка. Но на первый взгляд все осталось так же, как раньше, разве что исчез с ладони старый шрам, полученный еще в детстве. Вместе с ним пропали заработанные вчера вечером следы от веревки.
Затем Радлов осознал, что удивительно хорошо видит. Мир вокруг стал невероятно ясным и четким, словно на него навели увеличительное стекло. Удалось разглядеть божью коровку, ползущую по стволу дерева на расстоянии в десяток метров, сосчитать перья в крыльях парившего над кронами коршуна.
– Невероятно… – пробормотал Семен, пытаясь осмыслить новое восприятие самого себя.
Раньше тело доктора истории существовало как-то отдельно от разума хозяина и представляло собой набор плохо скоординированных частей. Двигалось крайне неловко, порой само себе причиняло боль.
Теперь все было по-другому. Радлов чувствовал каждую мышцу, понимал, что она полна силы и готова выполнить любой приказ. Осознавал тело как единое целое, мощное, гибкое и послушное, точно стальной прут.
Для пробы он подпрыгнул и… врезался головой в ветку, расположенную в четырех метрах над землей. Только успел испугаться, что при падении переломает ноги, как легко и мягко приземлился.
– Неужели получилось? Позвольте, но как… – остатки рациональных сомнений отчаянно бились с поднявшимся в душе восторгом. Сражались и проигрывали этот бой. – Так, а что это там?
Он повернулся в сторону раздавшегося из кустов шороха. Глаза странным образом подстроились. Поросший травой пригорок словно прыгнул навстречу. Стал виден серый заяц, настороженно приподнятые уши, блестящие глаза и черный нос…
Еще не понимая до конца, что именно он делает, Семен рванулся вперед. Ветка хлестнула по лицу, зацепила бок, но он не обратил на это внимания. Зверь подпрыгнул, глаза его выпучились, но больше ничего сделать косой не успел. Историк, специалист по культуре Третьего Рейха схватил его за уши и одним движением сломал позвоночник.
