Андрей Саргаев - Партизаны Е.И.В.
- Верное дело, - не пожелала успокоиться Марья Мокеевна. - Дочерей по миру пустишь со своими делами.
- Тьфу! - Воронихин не стал спорить и поспешил сменить тему. - Пирогов в дорогу напекли? Вот я вас ужо!
Выступали на рассвете. К великому облегчению капитана Нечихаева прощание не затянулось - Екатерина Полуэктовна провожала жениха со сдержанным достоинством и не собиралась следовать купеческим обычаям, предусматривающим для подобных случаев фальшивые рыдания и громкие причитания визгливым голосом. Ртищев проявил больше чувств - он так часто оборачивался, посылая воздушные поцелуи, что Мишка всерьёз начал опасаться за сохранность седла. А ну как загорится от трения?
- Не навек же расстаётесь.
- Кто знает будущее? - возразил Сергей Андреевич, в последний раз обернувшись к покидаемой деревне. - Вот паду я пронзённый вражеской стрелой...
- Хм...
- Ладно, пусть будет пуля. И вот, в последние мгновения жизни буду вспоминать прелестные глазки, алые губки, полные... да, их тоже буду вспоминать. И вообще...
- Угораздило же вас, - Нечихаев с некоторой жалостью посмотрел на собеседника. - И, кстати, разве разрешение на женитьбу сейчас не испрашивается особым рапортом?
- Давно отменили. Вы разве не слышали?
- Да мне как-то ни к чему было.
- Оставили на усмотрение непосредственного начальства. Не откажетесь подписать, Михаил Касьянович?
- Задним числом?
- Мы только объявили о помолвке. А не повенчались, так что ещё не поздно. И, между прочим, государь Павел Петрович объявил о Высочайшей поддержке рождаемости, увеличению населения, и всячески ему способствует.
- Личным примером? - удивился Мишка. - Хотя не такой уж он и старый.
- Насчёт личного примера сказать не могу, - поспешил уточнить Ртищев, - но ходят упорные слухи, будто бы подданные, имеющие менее трёх детей, со следующего года будут облагаться особым налогом.
- Не успеете.
- Мы постараемся. Тем более Фёдор Иванович Толстой обещал похлопотать о моём приёме в Красную Гвардию, а она, как известно, налогами не облагается.
- Блажен, кто верует.
- Вы сомневаетесь? И откуда в вас, Михаил Касьянович, столько пессимизма?
- Я реалист, Сергей Андреевич, потому при строительстве планов предполагаю самые скверные варианты их развития.
- И часто оказываетесь правы?
- Почти никогда, но тем приятнее неожиданные подарки судьбы. Люблю подарки, чего скрывать.
- Кто их не любит?
Нужно сказать, что в этом утверждении Ртищев глубоко заблуждался. Ровно в пятидесяти верстах восточнее пробирающегося по лесам отряда находился человек, судьбу свою и её подарки с недавних пор невзлюбивший. Император всех французов Наполеон Бонапарт проклинал тот час, когда принял решение о войне. А ведь прав был покойный маршал Ней, уговаривавший остановиться на русской границе. Нет, не послушал! Блистательные победы в Австрии, Саксонии, Пруссии... вся Европа у ног... твёрдое обещание турецкого султана выступить на Одессу и Крым... Что в итоге?
Об итогах страшно подумать - за полгода войны не случилось ни одного сражения, но армия практически перестала существовать. Тот сброд, что ещё самонадеянно именует себя солдатами, неуправляем. Силами "старых ворчунов" порой удаётся навести кое-какой порядок, но он мгновенно исчезает, едва штыки гвардейцев отворачиваются в другую сторону. Штыки, да.... Пороха больше нет, а те немногие остатки, что ещё можно наскрести, используются вовсе не для стрельбы. Посыпанные порохом сальные свечи становятся вполне съедобны, а восковые не вызывают отвращения. Гурманы... Неоднократно докладывали о случаях людоедства. Пока оно в полках, набранных в германских землях, в Италии, Испании, но чем чёрт не шутит, как говорят русские.
Проклятые русские! Добраться бы до них и... Нет, не вцепиться в горло - поговорить о заключении мира. Увы, посланные с таковыми предложениями офицеры в лучшем случае пропадали без следа, а в худшем обнаруживались висящими на деревьях в лесу. Лютующие пейзане - страшно. Сожжённые деревни и показательные казни привели к обратному результату, вызвав ещё большее ожесточение. Неделю назад кто-то отравил колодцы в расположении дивизии генерала Гаржака... таких потерь не случалось со дня штурма Лейпцига. Скифы...
А что стоят их летучие отряды? От мелких, численностью не более двух-трёх капральств, до крупных частей в несколько тысяч штыков. Казалось бы, какой пустяк! Сотня блох не сможет съесть льва. Да, не сможет, но вполне способна свести его с ума. А в России блохи зубастые - налетят, укусят, отскочат. Кто предлагал полцарства за коня? Король Ричард неправ - всю империю за одно правильное сражение!
- Срочное сообщение, сир! - лейтенант маркиз де Габриак, нынешний адъютант императора, появился бесшумно, будто вёл род не от рыцарей крестовых походов, а от лакеев, тем рыцарям прислуживавших. Мерзкий человек, но других нет, и этот наверняка проживёт не более месяца. Восьмой с начала войны.
- От кого?
В голосе Бонапарта прозвучала неясная надежда. Неужели один из посланцев к русскому царю смог пробиться сквозь плотное кольцо партизанских отрядов? Хорошо если бы так. Лучше капитуляция и почётный плен, чем такая вот неопределённость. Почему Павел Петрович медлит? Почему до сих пор не уничтожил окружённую и практически безоружную армию? В отсутствие достаточного количества сил не верится, но какова же настоящая причина? Темнит и хитрит петербургский карлик!
При этой мысли император самодовольно усмехнулся - в отличие от английских, в русских газетах никогда не насмехались над маленьким ростом Наполеона. Видимо есть с чем сравнивать. На злосчастном параде в Москве... впрочем, там немного помогли сапоги с высокими каблуками...
- Неподалёку упал воздушный шар, и наши егеря...
- Дайте сюда!
Можно и не спрашивать, чей это шар. А что же в донесении?
- Разрешите перевести письмо на французский?
- Вон отсюда!
Опешивший от неожиданной грубости адъютант вылетел пулей, оставив императора в одиночестве. А тот с тщательно скрываемым нетерпением зажёг русскую диковинку - керосиновую лампу, чуть подкрутил закоптивший было фитиль, и сломал печати на плотном конверте. Переводчик Бонапарту не требовался, так как после встречи с царём он поставил себе задачу изучить русский язык. Льстецы утверждали, что преуспел, и будто бы акцента совсем не чувствуется. Врут, конечно. Однако знаний вполне хватает на чтение газет и таких вот редких трофеев.
И что пишут?
- Канальи!
Буквально через минуту с императора слетела напускная невозмутимость. Какого чёрта? Какие англичане? Какая императрица Жозефина Первая? Они что, все ума лишились? И ещё венгры? Зачем им понадобилось осаждать Вену?
- Габриак!
- Я здесь, Ваше Императорское Величество.
- Передайте приказ вывесить белые флаги. Везде!
- Призыв к переговорам, сир?
- Мы сдаёмся, идиот!
- Капитуляция?
- Нет, bliad, maslennitsa! - почему-то по-русски ответил Бонапарт. - Выполнять!
Если бы капитан Нечихаев знал о принятом французским императором решении, он бы непременно повернул обратно. Пусть потом разжалуют и отдадут под суд за невыполнение приказа, пусть! Но это будет потом. Плох тот солдат, что не носит в ранце маршальский жезл, а ещё хуже тот офицер, который не хочет поставить в войне жирную точку. Неправду говорят, будто военный человек живёт только на поле битвы, а в промежутках между оными лишь существует и мечтает о следующем кровопролитии. Это наглая ложь, придуманная ни разу не нюхавшими пороху обывателями. Наоборот, смысл жизни настоящего солдата и состоит в том, чтобы исключить возможность всяких сражений. А уж если случится таковое... тогда да, тогда приходится воевать. И собственная жизнь здесь - дело третье.
Но капитан Нечихаев не знал. Не знал, и на каждом привале видел один и тот же сон: поднимаются винтовки... коротышка с завязанными глазами у выщербленной пулями стены... команда... залп...
- Твою мать! - Мишка рывком сел и долго всматривался в полумрак палатки, с трудом осознавая, что уже проснулся.
- Матка Боска Остробрамска! - рядом подскочил Ртищев, ещё не до конца выдавивший из себя поляка. - Что случилось, Михаил Касьянович?
- Ерунда, - Нечихаев протёр ладонями лицо. - Померещилось.
- Не скажите, - Сергей Андреевич дотянулся до стоящей между походными кроватями железной печки и вытащил уголёк специальными щипчиками. Трофейными, из офицерского несессера. С вечера набитая табаком трубка немного похрюкала от энергичных затяжек, и выпустила клуб душистого дыма. - Бывает ещё сон в руку. Вот у меня однажды... Хотя нет, Марыся здесь совсем не того... и Агнешка тоже... Барбара вообще из другого сна...
- А Екатерина Полуэктовна?
- Это святое, Михаил Касьянович.
- В смысле?
- Ангелам в грешных снах делать нечего.
- Понятно.
- А бывают сновидения с предупреждениями.
- Да? - Мишка положил руку на стоящую у кровати винтовку. - Может быть, всё же почти чужая земля.
