Алексей Махров - Период полураспада. В ядерном аду
– Набат, что ли? – уточнил Борода.
– Не знаю! – не понял вопроса Скорострел.
– А периметр они не охраняют? – продолжил расспросы Виссарион.
– А смысл? – удивился Пашка.
– Ну, кто-нибудь перелезет через тын и…
– И что? – усмехнулся бредун. – Грабли с лопатой со двора утащит? В дом бесшумно не проникнешь, в амбар, овин и курятник – тоже. Толку-то – через забор лезть!
– Да ты не понял! – досадливо поморщился Виссарион. – Я хочу сказать, что ночью можно ввести в деревню войска, а утром крестьяне проснутся, а на улице уже новая власть!
– Если крестьяне под кланом ходят, то им такой захват по фигу! – подумав, ответил Пашка. – Приедут бредуны и отобьют деревню. А если вольные, как здесь… То… не знаю. Мелкую шайку они сами расколошматят, когда проснутся, а большой клан людей через тын ночью посылать не будет. Лучше приехать днем с пулеметами, да и договориться миром.
– С пулеметами да миром? – расхохотался Виссарион, и сержанты охотно подхватили смех командира. – Да, блин… умеете вы тут договариваться! Как там говорится? Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом!
– Ну да, как-то так! – совершенно серьезно подтвердил Пашка. – И еще вам совет – взрослых мужиков не берите – толку от такого «языка» не будет!
– Это еще почему? – удивился Виссарион. – Мы можем любого разговорить!
– Да вы его хоть на ремешки порежьте тупыми ножами! – усмехнулся Пашка. – Ничего не скажет, сколько раз пробовали… Упертый народ! Вы лучше девку какую поймайте или бабу молодую. Эти сразу расколются и все сами расскажут. Их даже бить не надо, не то что пытать…
– Ага, – принял информацию к сведению Виссарион. – Учтем! Еще вопрос: если мы во двор проберемся и возле сортира засаду устроим, поймаем кого?
– Точно – нет! Они ночью во двор не ходят – гадят в горшки. Да и во дворе наверняка собака, а то и не одна – бесшумно не залезть! Берите часового у ворот и не парьтесь. Там, как правило, пацаны дежурят или девки – как раз то, что нам нужно. Мы ведь не упыри какие, чтобы живых людей мучить?
– Правильно, Паша! – одобрительно закивали головами южане.
За разговором не заметили, как сгустились сумерки. Разведчики осмотрели оружие и запасные магазины, попрыгали на месте, проверяясь на стук и бряк. Все было в порядке.
– Ну, с богом, пошли! – скомандовал Виссарион. Сержанты бесшумно скользнули в темноту. – А ты, Пашка, если с нами что случится – не пытайся отбить, а сразу рви на место сбора, понял? – напоследок напутствовал бредуна лейтенант.
– Понял, понял! – кивнул Скорострел и буркнул себе под нос, когда спина командира исчезла во мгле: – Сам разберусь, что делать, не маленький!
Он удобно устроился на еще теплом капоте джипа и приготовился ждать. Ночь была тихая, в деревне, естественно, не светилось ни единого огонька – керосин слишком дорог, чтобы жечь его для развлечения. Пашка даже не заметил, как незаметно задремал, пригревшись.
Разбудил его выстрел. Судя по положению луны, с момента ухода разведчиков прошло около двух часов. Поэтому они с высокой вероятностью находились именно там, где стреляли, – в деревне.
«Спалились, черти! – подумал Пашка, забираясь на крышу автомобиля и прислушиваясь. – Но собаки вроде не брешут, странно… На чем же они спалились?»
Раздался еще один выстрел, и сразу после него два десятка псов подняли жуткий лай. В ясно видимой при свете неполной луны серой ленте забора вдруг образовалась черная дыра – распахнулись ворота. В проеме что-то блеснуло. Пашка пригляделся – по дороге двигались несколько человек. Сколько точно – распознать при таком освещении на расстоянии в пятьсот метров не представлялось возможным.
«Это, наверное, парни языка тащат! – сообразил Пашка. – Надо подъехать ближе, подхватить их!» Он залез в джип, завел с третьей попытки остывший мотор и тихонько тронулся с места, маневрируя буквально на ощупь – лампы в фарах автомобиля приказали долго жить сразу после Войны. Выбравшись из кустов на дорогу, он прибавил скорости, но не сильно – колея едва просматривалась перед капотом. Все равно проехать до бегущих по дороге людей оказалось делом полуминуты. Не доезжая до них тридцати метров, Пашка притормозил и высунулся в окно, приглядываясь. Ему показалось, что он видит больше, чем четырех человек.
Так и есть – впереди бежали трое, причем двое по бокам тащили того, что посередине, практически волоком. А за троицей виднелся почти десяток фигур.
«Твою мать! Это же мужики разведчиков преследуют! А те, видимо, раненого тащат! – понял Пашка. – Эх, не повезло ребятам! Надо помочь!»
Не глуша движок, Пашка выскользнул из-за руля и вскарабкался в кузов. Старенький ДШК звонко клацнул затвором, и тут же гулкая очередь крупняка разорвала тишину. В самый последний момент Пашка передумал стрелять по толпе преследователей, взяв прицел на палец повыше. Трассирующие пули прошлись точняком над самыми головами мужиков, шевельнув волосы на макушках. Крестьяне мгновенно упали на землю и прикинулись ветошью.
Троица преследуемых добежала до «Гелена». Между Виссарионом и Бородой болталось нечто худенькое, на сержанта Котова непохожее. Разведчики рывком закинули «трофей» в кузов. Лейтенант влез за руль, а Борода запрыгнул на подножку.
– Ходу! Раздолби вас злоебучим проебом, ходу! – заорал Пашка, увидев, что мужики поднимают голову. Стрелять на поражение по этим дуракам ему не хотелось.
Виссарион рванул задним ходом, крутя руль на чистой интуиции. Оторвавшись метров на двести (и чуть не влетев в какую-то яму), лейтенант развернул «Гелендваген» и двинулся прочь от деревни уже в более спокойном темпе. Борода влез в кузов и устало привалился к заднему борту.
– Что случилось? Где Кот? – спросил Скорострел, когда они, проехав в кромешной мгле пять километров, остановились на привал.
– Похоже, что Сашку завалили! – мрачно сказал Борода и отвернулся.
– Да, блин, накладка вышла, – подтвердил вылезший из кабины лейтенант. – Мы языка чисто взяли – он даже не пикнул. И только начали паковать, как услышали буханье сапог – кто-то к посту перся. Принесла нелегкая. Кот страховал – он и бросился на того мужика. Со спины бросился. А тот словно почуял чего – развернулся и выстрелил. Сука… Кот упал. Тогда и я пальнул в это угребище. Он тоже упал. Пока мы с запором ворот возились, он там какой-то хитровыебанный, из-за ближайшего дома настоящая толпа выскочила и прямо на нас. Я Бороде крикнул: «Стреляй!» А он…
– А я не смог по мирняку выстрелить! – не поворачиваясь, сказал Борода. – И вроде палец уже спуск подвыбрал, но… не смог!
– И я не смог! – вздохнул лейтенант. – Схватили мы тогда упакованного гаврика под локотки да поволокли. А эти за нами ломанулись, как лоси почтовые. Бегут, перегарищем в спину дышат… Видно, квасили где-то неподалеку, потому и храбрые такие… Хорошо, что ты сообразил подъехать да шугануть их. Славно врезал – у меня до сих пор в ушах звенит. Спасибо тебе! В общем, мы сбежали, а Кот там остался…
– Ладно, не переживай! Может, он еще живой! – сказал, чтобы успокоить товарищей, Пашка. – Тогда завтра попробуем его обменять. Кого вы хоть поймали?
– Да не рассмотрели особо, темно было, да и время поджимало, – пожал плечами Виссарион. – Давай-ка доставай фонарь да посмотрим!
Пашка вынул из бардачка дефицитный, привезенный красноармейцами электрический фонарик и посветил на пленника.
– Эге, братцы, да вы девку в плен взяли! – порадовал товарищей Скорострел.
– Симпатичную хоть? – устало-равнодушно спросил Борода. Он никак не мог отойти от шока потери друга.
– Хрен знает, на вкус и цвет… По мне – так слишком худа! – ответил Паша. – А она вообще живая? Что-то вид у нее…
– Была живая! – забеспокоился лейтенант. Он влез в кузов и пощупал у пленницы пульс. – Живая! Просто без сознания. Разводите костер, пожрать приготовим, а она к тому времени, глядишь, и оклемается. Да и свет нужен – не хрен батарейки жечь!
Но не успел Борода толком запалить небольшой костерок, как девка зашевелилась.
– Привет, красавица! – вежливо поприветствовал ее Виссарион, ослабляя узел и снимая веревку с ног. И в благодарность за это немедленно получил освобожденной ногой в нос. Вернее, чуть не получил – успел отшатнуться. – Ого, так гостья у нас с норовом?
– Да пошел ты, козел! – ответила гостья и демонстративно отвернулась.
– Ага, в молчанку, значит, поиграть решила? – вкрадчиво поинтересовался Борода и достал из рюкзака щипцы очень неприятного вида. – После применения этого инструмента здоровенные мужики плакали, как дети. Естественно, уже после того, как рассказывали мне ВСЕ!
– Ой, бля, напугал! – язвительно сказала девка. И только сейчас Паша понял, что перед ним отнюдь не юница. Возраст пленницы явно перевалил за двадцать лет. – Ты разве не в курсе, что у женщин болевой порог гораздо выше? Впрочем, откуда такому балбесу знать простые вещи?
