Андрей Захаров - Перекресток времен. Дилогия (СИ)
Направляясь к предполагаемому месту подъема, они услышали стук топора. Нефедов не стал их дожидаться, а сам решил срубить первое дерево. Оно было не очень толстым, но высоким. Макушка на пару метров возвышалась над срезом стены.
— А не проще было бы просто залезть на дерево и посмотреть? — задал вопрос Трохимчук. Он отпустил своего Мухтара побегать и теперь стоял, наблюдая, как Нефедов ухает топором.
— Чтобы все осмотреть, одного дерева мало. Пришлось бы, как обезьяне, с ветки на ветку прыгать, — возразил ему Синяков и похлопал Нефедова по плечу: — А ну-ка, дай мне топорик.
Так, меняя друг друга, даже Антоненко-старший вспомнил былую молодость и помахал топором, срубили два высоких дерева и завалили их рядом на верхний край стены.
Нефедов связал комли деревьев веревкой, чтобы не расходились. Первым, как самый молодой, закинув на спину эсвэдэшку, полез Максим. Антоненко-старший отдал сыну свою снайперку, так как из всего имеющегося в лагере оружия Макс хорошо умел обращаться только с их домашним карабином, сам же Николай Тимофеевич решил взять немецкий карабин «Маузер-98» и немецкую разгрузку с подсумками на ремне. От предложенного пистолета ТТ в кобуре он также не отказался. По примеру Уварова Антоненко сменил свою панаму на более привычную для себя командирскую фуражку.
Стоявшие внизу люди завороженно смотрели, как метр за метром Максим, держась за ветки, взбирался наверх. Вот его голова поднялась над срезом стены, и Макс замер на месте в неудобной позе.
— Максим! Что там? Не молчи! — раздалось снизу.
— Там… Там…
— Что «там»? Ты можешь нормально объяснить?
— Еще поднимись повыше. Встанешь на земляной край, нам оттуда крикнешь, — посоветовали ему.
Это предложение оживило Максима, и он вскарабкался на верхушки. Спрыгнув на край стены, связал макушки деревьев веревкой, конец которой сбросил вниз. Затем выпрямился и уже более обстоятельно осмотрелся по сторонам.
То, что он увидел, поразило его воображение. Такого он не видел никогда, даже по телевизору.
Ему открылась дикая каменистая долина, окруженная мощной цепью неприступных скал, увенчанных снежными шапками. Местность вокруг была пустынной, почву покрывала редкая и скудная растительность. Кое-где виднелись небольшие островки мха. В отличие от затишья, царившего внизу, здесь дул сильный, пронизывающий до костей ветер. До скал справа и слева было не меньше километра, а вперед и назад более двух километров. Все это напоминало кратер потухшего вулкана эллипсообразной формы. В центре долины располагался большой котлован, напоминающий след от человеческой ноги, обутой в сапог или ботинок. На дне котлована находилось озеро, вернее, то, что от него осталось, имеющее такую же форму. Озеро со всех сторон окружал густой лес. Белое облако, ранее прикрывавшее его, практически исчезло, и только в самом центре оставался небольшой клочок. Там, где был «носок сапога», Максим увидел самолет с красными звездами, лежащий на брюхе. Сам Макс стоял на краю этого котлована.
Вслед за Максимом наверх выбрался Синяков.
— Ни хрена себе картина! Это ж куда нас занесла нелегкая, а, Максим?
Но Максим ничего не мог ответить. Он сам не понимал, куда попал. Куда они все попали. Люди из две тысячи девятого года и из сорок первого прошлого века. ЧТО ЭТО БЫЛО? Волшебство? Мистика? Божья воля или природный катаклизм? Он уже был готов поверить в параллельный мир или в чудесную силу инопланетян, которые таким образом решили провести опыты над людьми. Что теперь делать, куда идти? А как же мама, как маленькая сестренка Лизка-Исабель? Больше он не приедет в Украину к бабушке, не поест ее самые вкусные в мире пирожки. Не будет Политехнического университета, не будет ни Мадрида, ни Киева. Ничего не будет из того мира, где он жил еще вчера. Впереди была неизвестность, в душе образовалась пустота. Точно так же ощущал себя и Виталий Синяков. Правда, нервная система у него была покрепче.
— Ребятки, а ну-ка, помогите мне. — Наверх поднимался отец Максима, обвязанный веревкой.
Оказавшись рядом с сыном, Николай перевел дух: уже не мальчик по деревьям на такую высоту лазить. Встав ногами на землю, Антоненко-старший также изумленно открыл рот. Нет слов, одни выражения! Но, в отличие от парней, Николай прожил жизнь и воспринимал окружающую обстановку менее эмоционально. После приключений сегодняшнего утра он уже ничему особо не удивлялся и был готов ко всему.
— Да, ребята! А Олег оказался прав. Мы в горах, да еще в каких! Красотища! А вот то, что мы в этой дыре, как в жопе, оказались, — это плохо. Надо отсюда выбираться. Но куда?
Внизу, на берегу озера, послышалась пулеметная очередь. Ей в ответ прогремели два артиллерийских выстрела, и на противоположной стороне взмыли вверх земляные столбы.
— Это что там, опять войнушка началась? — задал сам себе вопрос Антоненко-старший и, обернувшись назад, крикнул: — Нефедов! Трохимчук! Не поднимайтесь пока! Опять стрельба началась. Охраняйте нас там, а мы здесь пока осмотримся.
Максим и Синяков продолжали с ничего не понимающим видом рассматривать окружавший их новый мир.
Походив немного вправо и влево от места подъема, выбирая для себя точку лучшего обзора, Николай наконец остановился и поднес к глазам бинокль, выданный ему капитаном Бондаревым. Недалеко от них, внизу, виднелся лагерь с дымящимися кострами и стоящими по кругу автомобилями. Люди валили деревья и строили землянки, рубили дрова. «Вон наши две пушки. Это одна из них сделала выстрелы. — Переведя бинокль чуть правее, Николай разглядел небольшую поляну с замаскированным на ней уазиком. — Недалеко мы от партизанского лагеря отдыхали, — констатировал он. — Е-мое! Это ведь машины Лешки Нечипоренко с его шефом и голландцем. И их сюда занесло».
На противоположном берегу виднелась поляна с двумя автомобилями вчерашних гостей. Но что это? Немного левее от них, как раз напротив места, куда упали снаряды от сорокапятки, из леса поднимался дымок от костра. Кое-где между деревьями просматривались телеги и привязанные к ним лошади. Вот к автомобилям подошли несколько человек, одетых в одежду русской армии времен Первой мировой войны и с трехлинейками в руках. Впереди шагал человек с палкой, на конце которой болталась белая тряпка. «Ну это явно не Красная армия! Парламентеры, что ли? Надо срочно Олегу сообщить».
— Эй! Нефедов! Беги к командиру и доложи ему, что гости с правого фланга на переговоры идут. Пускай связист к нам телефонную линию проведет. Нам отсюда все видно. Наш позывной «Вышка».
Услышав команду и мотнув головой в знак подтверждения, что понял, Нефедов забросил на плечо пулемет и быстрым шагом направился в сторону лагеря.
— Отец! Так это же тот, вчерашний, что с пистолетом был! — воскликнул Максим, он уже пришел в себя, снял со спины эсвэдэшку и рассматривал в прицел происходящее на берегу.
— Какой вчерашний, о чем это вы? — ничего не понимая, поинтересовался Синяков. Окружающая обстановка выбила его из колеи, но он не любил неясностей.
— Да так. Вчера с одними встретились. Утверждают, что они из будущего. Видно, с головой у них не все в порядке, — уклончиво ответил Антоненко-старший. Рано еще Синякову знать, что они тоже из его будущего.
— Максим! А ну возьми-ка на прицел тех, кто за ним идет! Как бы не удумали чего плохого! А я пока осмотрюсь тут.
Место, где они находились, отличалось от остального периметра. Чем именно, Николаю сначала было непонятно. В среднем оно было ниже на три-четыре метра, и до Трохимчука, остававшегося внизу, было не больше пятнадцати метров. Эта впадина имела ширину до пятидесяти метров. Окинув взглядом расстояние от края котлована до берега озера, Николай отметил, что тут практически не было взрослых деревьев, только поросль да кустарник. Участок напоминал неглубокий широкий овраг. Антоненко наконец все понял. Это было высохшее русло реки, вода из которой, спускаясь с гор, затем по водопаду попадала в озеро. Русло, петляя, уходило к ближайшим горам.
Внизу, у самодельной «лестницы» послышался шум. Николай глянул вниз. Там находилось уже несколько человек. Один из них привязал к веревке телефонный аппарат с прикрепленным проводом, и его потихоньку начал поднимать наверх Синяков. Антоненко-старший усмехнулся. Давно он не разговаривал по такому раритету. Первый раз он видел такой аппарат еще в музее училища. Если, конечно, не считать фильмы про войну.
Обязанности дежурного связиста взял на себя Синяков. Он, покрутив ручку индуктора, несколько раз дунул в трубку, затем сказал в нее: «Первый, Первый! Я — Вышка!» — и передал трубку Николаю:
— Николай Тимофеевич! Командир на связи!
Удивленный такой оперативностью, Антоненко недоверчиво взял трубку:
