Александр Баренберг - Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина!
Неожиданно упершись в еврейский укрепрайон на горе Кармель, немцы обошли его с востока и полностью блокировали. В ответ на требование капитулировать Роммель, естественно, был послан осажденными по известному адресу. Оставив заслоны для продолжения осады, тот собрался основными силами продолжить наступление дальше на север, но узнавший о происходящем Гитлер категорически потребовал немедленно штурмовать «еврейское логово» и не оставить от него камня на камне. Укрепрайон обороняли около сорока тысяч кое-как, в массе своей, подготовленных бойцов «Хаганы» и еще несколько десятков тысяч никак не подготовленных ополченцев. А с оружием дело было вообще швах - пресловутая «одна винтовка на троих». И это несмотря на то, что отступавшие англичане передали «Хагане», после долгих уговоров, некоторое количество стрелкового оружия и боеприпасов. Но Андрей не зря давал обещания Бен-Гуриону. Буквально в последние дни перед началом осады удалось доставить в укрепрайон несколько сот тонн военного снаряжения, срочно переправленного по воздуху из запасов советской группировки в Иране. Для этой цели даже отвлекли на сутки большую часть транспортной авиации, перебрасывавшей экспедиционный корпус. Странно было видеть десятки ТБ-3 и Ли-2, садящихся и взлетающих друг за другом на узкую полоску прибрежного аэродрома! Что-то заподозрившие немцы пытались помешать, но Особый авиакорпус всеми своими истребительными силами плотно прикрыл воздушное пространство над Хайфой. Руководивший операцией только что прибывший, наконец, на место Савицкий с удовлетворением отметил потом, что ни один транспортник не пострадал. И в последующие дни снабжение укрепрайона по воздуху продолжалось.
Противник начал штурм с попытки массированной бомбардировки укреплений. Союзное командование использовало это для втягивания воздушных сил врага в противостояние, целью которого было добиться перелома в соотношении сил, путем нанесения ему максимально возможного ущерба. При этом основная роль отводилась советским истребительным бригадам, как наиболее сильным и многочисленным. В том, что советские машины достаточно мощные, хоть и заправляются чуть ли не автомобильным, по английским меркам, бензином, а советские пилоты достаточно опытные, британцы уже успели убедиться.
Втянуть противника в массированную драку удалось. Начавшаяся как налеты отдельных групп пикировщиков операция в течение суток превратилась в грандиозное воздушное сражение, столкнувшее в смертельной схватке сотни самолетов одновременно. Союзные аэродромы находились ближе к месту действия, поэтому, несмотря на некоторое количественное превосходство итало-немецкой авиации, союзная могла совершать больше вылетов. В эти двое суток - в самый разгар битвы, Андрей поднимался в небо двенадцать раз! А ведь у него еще и на земле дела имелись, так что среди советских летчиков это был не рекорд.
В результате ВВС противника с задачей не справились, а понесенные потери поставили под сомнение их доминирование на театре. Союзники тоже потеряли немало самолетов, но уже разворачивалась прибывшая, наконец, после долгого пути через половину шарика американская экспедиционная авиационная группировка, имевшая в своем составе до двухсот пятидесяти боевых машин. Кое-какие подкрепления приходили из СССР, да и британцы перебросили несколько эскадрилий из метрополии. А вот немцам подкрепление не светило. Неоткуда, все силы заняты на Восточном фронте, где сильно активизировались советские войска.
Роммель тем временем, видя неспособность авиации оказать серьезное давление на обороняющихся, бросил на штурм укреплений силы недавно сформированного Арабского легиона. В его состав входили, судя по просмотренному Вороновым отчету британской войсковой разведки (которая, надо признать, работала как часы, зная о любом вздохе противника) и такие известные ему по «прошлой» жизни люди, как, например, молодые египетские офицеры Гамаль Абдель Насер и Анвар Садат, близко принявшие к своим горячим сердцам идеи нацизма. Ну, как говорится, силой никто не заставлял, так что пусть потом не жалуются.
Подготовка Арабского легиона оставляла, конечно, желать, но хитрого немецкого генерала это не беспокоило. Арабы нужны ему были исключительно как пушечное мясо, а за ними следовали профессиональные штурмовые роты Вермахта. Но и тут его ждало сильное разочарование! После первых попыток штурма, наткнувшись на ожесточенное сопротивление защитников и понеся сильные потери, энтузиазм арабских борцов с сионизмом как-то резко увял, и дальше продолжать самоубийственные атаки те отказались. Роммель, наверное, был в ярости, но сделать ничего не мог - даже немецкие части получили достойный отпор. Оценив мощность укреплений и непреодолимое упорство обороняющихся, активно поддерживаемых союзнической авиацией, он решился нарушить приказ фюрера и временно прекратил штурм. Оставлять в тылу такую массу войск противника тоже было бы неразумно, поэтому наступление в направлении Ливана пришлось приостановить.
Роммель сосредоточился на действиях на втором направлении. Там его войска легко взяли Беер-Шеву и вышли на подступы к Иерусалиму. Но стоявший на горе город, хотя и имел сравнительно малочисленный гарнизон, был трудным орешком. С ходу взять его не получалось, и тогда немецкий командующий приказал основным силам, прежде всего танковой дивизии, наступать на север Галилеи, заодно отрезав, таким образом, и защитников Иерусалима от основных сил. Но там немцев уже ждали закрепившиеся союзные войска, и прежде всего, развернувшиеся и подготовившиеся к обороне советские дивизии. Танков у них, разумеется, не было, зато противотанковыми средствами их снабдили в избытке. А в воздухе уже действовала советская штурмовая авиация на Ил-2. Неотразимое впечатление эти плюющиеся огнем бронированные драконы произвели на неокрепшую психику арабских союзничков немцев. Особенно, после того, как однажды, израсходовав боеприпасы, спустились до бреющего над конным отрядом арабов и, пугая тех заходами на низкой высоте, увлеклись и случайно порубили своими металлическими винтами в кровавую капусту несколько всадников. В рассказах «очевидцев» это число потом выросло до сотен. Англичане тоже выставили свой штурмовик - модификацию устаревшего истребителя «Хариккейн», оснащенную сорокамилимметровой пушкой. Несмотря на ее хорошую эффективность по бронированным целям, сам самолет сильно уступал по защищенности и живучести нашему «Илу».
В результате двухнедельных ожесточенных боев, в которых, по сути, и решилась судьба всей кампании, удалось остановить и измотать вражеские части. А самое главное - переломить в свою пользу ситуацию в воздухе!Теперь этот ключ к победе находился в руках союзников. И Андрею было приятно сознавать, что советские пилоты внесли в это основную лепту. Так что угроза прорыва противника на оперативный простор, можно сказать, ликвидирована. И скоро начнется контрнаступление. У и так понесшего немалые потери в боях врага стала в полной мере сказываться проблема со снабжением. Железная дорога на Синае была сильно разрушена британцами при отступлении, а автотранспортом по единственной автодороге через сотни километров пустыни много не натаскаешь. Кораблями тоже не получалось - немцам так и не удалось выгнать в море основные силы итальянского флота. Видимо, это было выше человеческих сил - у итальянских адмиралов находилась отмазка на любой случай. Поэтому морские пути, несмотря на снизившуюся после потери базы в Александрии активность, все еще контролировал британский флот. И проблема длинного транспортного плеча встала перед Роммелем в полный рост. На затяжные бои в таких условиях он не рассчитывал…
До аэропорта Дамаска они добрались без проблем. Времени действительно было в обрез, они чуть не опоздали - Ли-2 из Москвы приземлился буквально через двадцать минут после них. Андрей с Брежневым подошли вплотную к зарулившему на стоянку и еще даже не заглушившему двигатели самолету. Открылся люк, техник спустил лестницу. В проеме показался человек со знакомым жестким выражением лица. Брежнева при виде его аж перекосило:
- Товарищ армейский комиссар первого ранга, с прибытием! - возопил тот, вытянувшись в струнку, так, что его обычно хорошо различимый уже животик непостижимым образом куда-то улетучился. Человек спустился на землю, кивнул застывшему, как статуя, Брежневу, но повернулся сразу к Андрею:
- Здравствуйте, товарищ Воронов, - тепло, без армейского официоза, поприветствовал его. - Рад вновь с вами работать, хоть и в непривычной обстановке!
- И вам здравствовать, товарищ Мехлис! Как долетели, Лев Захарович? - ответил в том же тоне Андрей, не обращая внимания на медленно выпадающего в осадок Брежнева. А что такого? До войны Мехлис работал наркомом Народного Контроля, и Воронову, разруливавшему многочисленные производственные проблемы, приходилось, с подачи Сталина, не раз обращаться к нему за помощью. С тех времен у Льва Захаровича остались хорошие впечатления о молодом специалисте, а главное - он знал, что Воронову всецело доверяет Сам, и это для него было важнее любой другой рекомендации.
