Борис Гринштейн - ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ
Через несколько дней Печерин оказался в зимней деревне нлака-памух, в которой большинство домов пустовало, как после мора. С ним случился тот же поворот сознания, ранее приведший его в монастырь и о котором Печерин писал:"В одну из тех торжественных ночей я услышал голос моего бога; тот строгий грозный голос, который потряс все струны моего сердца. Этот голос прокричал мне: "Что ты тут делаешь? Здесь - нет будущности! Встань! Возьми мое святое знамя. Возьми мой тяжкий крест и неси его, если нужно, до Голгофы. Ты падешь, но имя твое будет записано в книге живота между именами величайших мучеников человечества!" Я услышал этот голос и решился."
Последующие три года почти не освещены в творческом наследии Печерина. Ни письма его, ни дневники практически ничего не сообщают о его удивительно напряженной и плодотворной деятельности. Правда он наладил контакты с Герценым и Огаревым, вернулся к своему давнему увлечению - поэзии, читал новейшие труды евронейских филологов и философов, внимательно следил за новинками художественной литературы, изданиями римских и греческих классиков; но важнейшая часть его трудов лежала в области религии. Это и вынудило атеиста Печерина стыдливо хранить молчание.
Поставив перед собою цель - спасти вымирающие племена, Печерин постоянно нyждался в деньгах. Для финансирования своих начинаний он, ранее не раз бравировавший "недостатком одной из важнейших пружин человеческой деятельности т.е. честолюбия", "очень скоро вступил в связи и знакомства, которых я думаю ни после, ни прежде никто не имел, и овладел таким значением, которому равного, при одинаковых условиях, никто не запомнит; замечательно образованный, начитанный, ученый, чрезвычайно находчивый в разговоре и гениально-умный, он вошел в круг найболее влиятельных и богатых людей губернии и, сам ничего не сделавши, только на основании ума, любезности и … необычайной меткости, верности и неожиданности критической сметки, успел завоевать достойнейшее место". И это о человеке, который бежал от жизни в монастырь с самым строгим уставом и который абсолютно честно писал о себе. "Я хотел бы преобразовать целый мир, но с тем, чтобы он не знал о моем существовании. Я всегда любил так называемую скрытную жизнь (vie cachee). Я хотел бы исследовать все глубины науки, но без шума слов, без битвы прений, без гордости почестей." На печеринские проповеди собиралась "вся Москва", причём не только католическая, и пожертвования на них собираемые исчислялись десятками тысячь рублей ежегодно. Очень неплохо, учитывая, что Печерин "вовсе не годился быть священником, а всего менее - монахом, потому что у меня не было дара - просить денег"…
Но главные свои проповеди Печерин читал не в московских костёлах, а в горах и лесах, "меж сосною и скалой". Его паствой там стали индейцы, те самые, которых в своих московских проповедях Печерин всячески приукрашал.
"Их мягкий, дружелюбный юмор не позволяет предположить и тени издевательства, их сплетни совсем не походят на злословие или клевету, индейцы стараются использовать свою языческую религию, которая носит очень домашний, бытовой характер, для исцеления больных и приумножения благосостояния, а вовсе не для того, чтобы причинить кому-то вред или навлечь порчу на обидчика. За все время своего пребывания у них мне не пришлось столкнуться ни с одним случаем жестокости или насилия. Даже детей своих индейцы наказывают крайне редко. Даже алкоголь почти не пробуждает в них агрессии. Под влиянием алкоголя индеец становится безудержно веселым и общительным. Конечно и среди них есть исключения, но это именно исключения."
Избавление человека от алкогольной зависимости предполагает более или менее полную перестройку личности с целью формирования у него антинаркотической установки. В современной наркологии используются методы самые разнородные: модные психоанализ и НЛП, не такая модная, но ничуть не менее эффективная гештальт-терапия, трансакционный анализ. Во всех случаях речь идет о способах "перевоспитания" больного путем словесного воздействия на глубинные слои психики без применения гипноза. В результате их применения пациент не только отказывается от наркотиков, но вполне может стать и несколько другим человеком - например, более ответственным, трудолюбивым, взвешенным в словах и поступках.
Но в любом случае, не зависимо от способа и метода лечения алкоголика эффективность лечения будет во многом зависеть от самого больного, от искренности его желания излечиться и строить будущую жизнь. Вся сложность лечения заключается в том, что большинство больных вообще не хотят лечиться.
И Печерин на десятилетия опередил своё время. Понимая, что изменение отношения индейцев к алкоголю возможно лишь в результате духовного перерождения, опытный и очень хороший проповедник мог предложить только идею христианства с его яркими и жестокими картинами ада и конечной награды для праведных. Человек, немало сокрушавшийся о том, что он "принадлежит к презренной и ненавистной касте людей, достойных наименования врагов рода человеческого", менее чем за год в совершенстве выучив язык, читал зажигательные проповеди обращая язычников.
И Печерин, не имея никаких специальных знаний и, чаще всего, действуя чисто интуитивно, совершил невозможное. Он выступал в роли психиатора, психотерапевта, социолога. По рассказам очевидцев на его проповедях запойных алкоголиков буквально выворачивало и потом долго ещё не могли они смотреть на спиртное. Для успешной работы необходима была централизация власти и Печерин. в кратчайшие сроки, в прямом смысле создал три племени, объединив их в федерацию и заключив от её имени очень выгодный договор. Согласно договора генерал-губернатор, как представитель императора, гарантировал неприкосновенность земель федерации. Кроме того прииски обязывались выплачивать племенам, на территории которых они располагались, по рублю в год с каждой десятины своей площади.
Через четыре года племена лиллоет, шусвап и томпсон стали племенами абсолютной трезвости. Ради этого, Печерин, часто комплексовавший по самым незначительным поводам, пошёл на почти прямое убийство. Несколько десятков индейцев из всех трёх племён, не способных преодольть свою страсть, были собраны в деревне Куулам. Их обеспечивали продовольствием и неограниченным количеством спиртного. Через два года в деревне не осталось ни одного живого человека.
Все члены федерации Карибу до сих пор являются фанатичными католиками. Каждый из них хоть раз в жизни обязан побывать в Риме. Но своим святым покровителем на небесах индейцы считают Владимира Сергеевича Печерина и, почитая Папу, категорически не согласны с Ватиканом, до сих пор его не канонизировавшего.*(10)
А несостоявшийся святой, приняв в 1867г. необременительные обязанности священника при московской больнице Сен-Джон, занялся этнографией.*(11)
"Все народы Европы имеют общую физиономию, некоторое семейное сходство. Вопреки огульному разделению их на латинскую и тевтонскую расы, на южан и северян - все же есть общая связь, соединяющая их всех в одно целое и хорошо видимая всякому, кто поглубже вник в их общую историю. Вы знаете, что еще сравнительно недавно вся Европа называлась христианским миром и это выражение употреблялось в публичном праве. Кроме общего характера у каждого из этих народов есть еще свой частный характер.
Спросите, например, у англичанина, для чего человек живет на свете, для чего он создан? Он вероятно будет отвечать: "to do business!" "для того, чтобы делать дело"; американец-янки прибавит: "to make money" - "для того, чтобы зашибить копейку". Но все-таки у обоих есть понятие о какой-то полезной деятельности. Теперь предложите этот же самый вопрос французу, - где бы вы его ни встретили, - хоть бы под Северным полюсом, - он непременно вам ответит: "L'homme est ne pour le plaisir" - "наслаждение - вот конечная цель человека".
Нельсон перед Трафальгарскою битвой говорит своим матросам и солдатам: "Англия надеется, что каждый из вас исполнит свой долг". Не правда ли? это кажется очень коротко и сухо, а для англичанина довольно. Русский генерал сказал бы: "Ну, теперь, ребята, постарайтесь за царя да за Русь святую!" - "Рады стараться! ваше пррррр…" - отвечает тысяча голосов и отправятся умирать потоиу, что так приказано начальством. А француза ведет безмерное, ничем не истощимое тщеславие. Чтобы удовлетворить этому тщеславию - Наполеону надо было притащить целую обузу пирамид, до сорока столетий, смотрящих с высоты их на французских пигмеев…
В Европе физиономии эти всецело сотканы из истории и традиции. Они составляют преемственное идейное наследие этих народов. Каждый отдельный человек пользуется там своею долей этого наследства, без труда и чрезмерных усилий он набирает себе в жизни запас этих знаний и навыков и извлекает из них свою пользу. Сравните сами и скажите, много ли мы находим у себя в повседневном обиходе элементарных идей, которыми мы могли бы с грехом пополам руководствоваться в жизни? И заметьте, здесь едет речь не о приобретении знаний и не о чтении, не о чем-либо касающемся литературы или науки, а просто о взаимном общении умов, о тех идеях, которые овладевают ребенком в колыбели, окружают его среди детских игр и передаются ему с ласкою матери, которые в виде различных чувств проникают до мозга его костей вместе с воздухом, которым он дышит, и создают его нравственное существо еще раньше, чем он вступает в свет и общество. Хотите ли знать, что за идеи? Это - идеи долга, справедливости, права, порядка. Они родились из самых событий, образовавших там общество, они входят необходимым элементом в социальной уклад этих стран.
