Завод-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Ты не понял, — прошипел он. — Я просто передаю слова. Я не собирался тебе… делать что-либо.

— От кого послание? — просил я, впрочем, без надежды на конкретный ответ.

Он тяжело дышал и молчал.

— Значит, передашь и ответ, — я чуть сильнее надавил на него. — Я остаюсь. И если кто-то хочет поговорить об этом ещё раз — пусть приходит сам.

Дыхание незнакомца стало быстрее. Взгляд нервно дёрнулся.

— Я… понял.

Я отпустил его. Он выпрямился, сделал пару шагов назад, одёрнул одежду.

— Ещё увидимся, — бросил он, разворачиваясь.

— Надеюсь, что нет, — ответил я.

Я ещё немного постоял, затем развернулся и направился обратно к проходной. Андрей ждал всё там же меня, напряжённо всматриваясь в темноту. Никуда уходить он не собирался.

— Ну? — спросил он, когда я вышел к нему.

— Поговорили, — спокойно ответил я.

— И?..

— Кому-то очень не нравится, что мы так взялись за цех.

— Ха! Кому не нравится — пишет заявление! — хохотнул Андрей. — Егор, ты, если что, свистни, у нас в цеху мужики боевые, разговоры не любят разводить. Всех, кто против, на место быстро поставим!

Утро в цеху выдалось тревожным. Хотя с виду всё шло как обычно — станки гудели, рабочие переговаривались, инструментальная работала в штатном режиме, — в воздухе чувствовалось напряжение. Мужики поглядывали друг на друга, кто-то украдкой курил в уголке, обсуждая слухи, кто-то просто работал молча, но что бы ни делалось, всё выходило как-то нервозно.

Я зашёл в кабинет начальника, где Рома, нахмурившись, листал бумаги. Вид у него был тот ещё: сжатая челюсть, сосредоточенный взгляд. Зато, судя по всему, выспался.

— Ну и что теперь? — спросил он, даже не поднимая головы.

— В смысле? — я налил себе чай из его чайничка, Рома его только заварил.

— Да в самом прямом, Егор, — он тяжело вздохнул. — От проверки мы еле выкрутились, но ты же не думаешь, что на этом всё закончилось? Нет, ни хрена.

Я сел напротив него.

— Ты в курсе, что о тебе уже шепчутся? — продолжил он.

— В курсе. И что мне теперь, на шепотки внимания обращать?

— Чёрт, ну хоть бы удивился! — он раздражённо потер виски.

— А зачем? — спокойно отозвался я.

Рома выругался, зыркнул на чашку в моей руке.

— Ты знаешь, что это означает?

— Конечно. Это означает то, что мы все правильно делаем, Ром.

— Ну то, что мы все правильно делаем — понятно, я про другое… Мы же… Нам же… что делать будем?

— Работать будем.

Рома вздохнул и отставил кружку.

— Ты вообще хоть иногда напрягаешься?

Я усмехнулся.

— Только по делу.

Мы помолчали.

— Слушай, — наконец, сказал он. — Я, конечно, не трус, но мне ни черта не нравится то, что происходит.

— Понимаю, — я посмотрел на него очень серьёзно. — Так это мы только к улью подошли, а теперь предстоит его разворошить.

Не знаю, чем бы закончился наш разговор — может, у Ромы уже тоже были какие-нибудь неожиданные встречи? —, но на планёрку начали приходить другие мастера. Рома свернул тему и переключился на результаты работы нашего цеха в первую неделю нововведений. Показатели росли, грубый расчёт показал, что эффективность выросла на четверть. То ли ещё будет, наша-то система только запустилась, дальше больше — стоит только оборотов набрать.

Вскоре после утренней планёрки ко мне подошёл Андреич.

— Егор, уже пошли слухи, — тихо сказал он, оглядываясь.

— Какие?

— Говорят, что ты здесь ненадолго.

Я усмехнулся. В принципе, ожидаемо — я-то думал, что такие слухи пойдут куда раньше.

— Так. И кто слухи распускает? — поинтересовался я.

— Да половина цеха уже шепчется. Мол, сверху решили тебя прижать, так что долго не протянешь, — коротко пожал плечами фрезеровщик.

— Пусть говорят. Надо же работягам что-то обсуждать!

— Думаешь, просто слухи? — Андрей вскинул бровь.

— Нет, — я покачал головой. — Это такой, знаешь, пробный вброс. Смотрят, как отреагируют рабочие.

Андреич нахмурился, переваривая мои слова.

Первая половина дня прошла за обычной рабочей суетой. Но сразу после обеда Рома снова вызвал меня в кабинет. Когда я вошёл, там уже сидел Крылов, главный проверяющий.

— Присаживайся, Егор, — начальник цеха кивнул на стул.

Я сел. Быстро они справились, товарищи проверяющие, обычно результатов проверки приходилось ждать если уж не месяцами, то неделями, и всё на иголках. А тут и нескольких дней не прошло.

— Мы тут пересматривали документы… — начал Крылов, листая бумаги. — И обнаружили неучтённые развертки.

Я пока что молчал. Хотя сразу стало понятно, куда он клонит. Инструмент, который я забрал у Василича, был до сих пор не оформлен и не внесен в накладные.

— Они не числятся в учёте, но использовались вчера, — продолжил Крылов. — Подчеркну, документации на них нет. Как это можно объяснить?

— Инструмент поступил, но бумажный порядок ещё не навели. Формально — нарушение, но мы в цеху в первую очередь заботимся о выполнении плана, а потом уже о документообороте.

Крылов прищурился.

— Будем разбираться.

— Разберёмся, — сказал я ровно.

Он сделал пометку в блокноте и закрыл папку.

— Пока всё. Вопросов к Кузнецову у меня больше нет. Возможно, потом появятся.

Я вышел, не оборачиваясь, как будто здесь где-нибудь уже стукнул ружьями караул. Не будем показывать им наши переглядки — Роме ещё оставаться с этим неприятным типом на беседу, и я верил, что начальник не поддастся давлению.

В цеху было неспокойно. Мужики переговаривались, глядя мне в спину. Видимо, после появления Крылова только утвердились во мнении, что вопрос моего отстранения — дело решенное.

Палыч подошёл сам.

— Егор, есть минутка?

— Конечно.

Бывший наставник потер подбородок, заговорил не сразу.

— Я тут подумал… Ты был прав.

Я поднял брови.

— Раньше мне казалось, что наводить порядок — это пустая трата времени. Но теперь вижу, что ты не просто мутил воду. Всё стало работать по-другому.

Я кивнул.

— Топор войны зарыт?

Я пожал ему руку — и Палыч задержал этот жест, показывая, что разговор ещё не закончен.

— Ты бы только не лез туда, куда не следует, Егорка, — сухо, вполголоса добавил бывший наставник.

Я ничего не ответил, порой цех — как базар, слухов здесь ходит не меньше, если не больше.

Ближе к вечеру, когда основной рабочий день закончился и остались те, кто работает сверхурочно, ко мне подошла Аня. Она тоже сегодня задерживалась, и уже по одному её перепуганному взгляду, по тому, как она нервно теребила подол халата, я видел — наслушалась за день сплетен.

— Егор… будь осторожен, пожалуйста, — тихо сказала она, опустив глаза.

Я взглянул на неё, чуть улыбнулся.

— Почему?

— Не знаю… Просто чувствую.

Она смотрела на меня так, будто вот-вот решится сказать что-то ещё, но не может подобрать слов.

— Всё будет нормально, — спокойно сказал я.

Аня покачала головой.

— Ты не понимаешь… Я слышала, что кто-то…

Я взял её за руку, заставляя замолчать. Её пальцы были тёплые, дрожащие.

— Не бойся, — сказал я тихо.

Она вздохнула, крепче сжала мою ладонь, но тут же попыталась вырваться, будто испугавшись собственной реакции. Я не отпустил. Показалось, что этого она и ждала.

— Аня, — я посмотрел ей в глаза.

— Егор… — её голос дрогнул.

Я знал, что в этом моменте не нужны слова. Она стояла передо мной, чуть приоткрыв губы, глядя прямо в глаза, и в ней читалось всё — страх, переживания, но не только — было и ещё что-то, куда более сильное.

Я шагнул ближе и поцеловал её.

Она замерла, а потом с лёгким всхлипом прижалась ко мне, сжимая пальцами мою руку. Я почувствовал, как её дыхание стало горячим, частым. Она ответила мне, не думая, не сдерживаясь.

Я крепче обнял её, чувствуя, как её тело дрожит в моих руках, но уже не от страха, а от чего-то другого. Её пальцы скользнули по моей груди, а потом она вдруг сделала шаг назад, глядя на меня с вызовом, с предвкушением, с нетерпением.