Нерушимый 10 (СИ) - Ратманов Денис

От одной мысли о том, где мы, а где Бразилия, оторопь брала.

Глава 16

Легенда

Сразу после объявления результатов жеребьевки мы собрались в конференц-зале, и от былого энтузиазма парней не осталось следа. Не Япония. Не маленькая, но гордая Ирландия и даже не Уругвай, с которым мы справлялись предыдущим составом.

Зиньковский совсем потух, Дзюба тоже был не весел. Защита призадумалась.

Тренерский штаб старался скрыть озабоченность изо всех сил, но получалось так себе. Когда мы расселись, тренеры долго переглядывались, решая, кто будет говорить. За них это сделал Кокорин.

— Не повезло.

И вроде негромко сказал, но в зале было так тихо, что казалось, эхо его голоса долго отражалось от стен. Бердыев оглядел собравшихся, и под его взглядом все смолкли и оцепенели. Слово взял Карпин:

— Ну да, ужас. Но не «ужас-ужас-ужас»! Чего потухли? Жим-жим с легендой-то играть?

Наши не сразу поняли, что это вопрос, а не утверждение, потому и ответили не сразу.

— Как бы да, — честно выдал Дзюба.

— И что? Домой едем? Сдаемся, чтобы не позориться? — напал на него Карпин. — Кто мы, а кто они? Воздадим дань уважения. Так?

Валерий Кузьмич Непомнящий покачал головой, похоже, даже он не знал, что делать с демотивированной командой.

Воцарилась минутная тишина. Наконец заговорил главный тренер сборной:

— Послушайте меня. Есть среди вас те, кто считает, что и ногтя бразильцев не стоит? Только честно.

Никто не ответил, и он посмотрел на Карпина, который взял заговорил в свойственной ему манете:

— Бразилия! Ай-я-яй! А есть еще Аргентина. Англия. Бельгия. Италия. Что делать? — Театральным жестом он сжал голову руками. — Все пропало! Мы такие маленькие, такие беспомощные. Давайте сразу сдадимся, чего мучиться-то и позориться!

Он ненадолго смолк, сплел пальцы. Принялся теребить цепочку на запястье, заглядывая в глаза каждому.

— Что замолчали? В воздухе запахло аммиаком? — С галерки донесся смешок, Георгиевич встал. — А мне не смешно! Потому что вы от одного слова «Бразилия» трепещете! И знаете что? Пошли вон отсюда! — Он припечатал пятерню к столу. — Представьте, что в Великую Отечественную наши прадеды сказали: «Смысл нам воевать, когда это — Германия!» А в сорок первом именно так и казалось. Поражение за поражением. Крах за крахом. Поначалу думалось, что победа недостижима. А как мы потом гнали фашистов до самого Берлина, а?

Карпин глянул на Тихонова, и тот развил его мысль:

— Мы — дети великих предков, и мы сможем победить! Должны!

Тренеры сидели на стульях на небольшом возвышении — подобии сцены, но я кожей чувствовал, что не за ними последнее слово. Даже не за Непомнящим, который сказал:

— Все знают: плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. Плох тот футболист, что не верит в победу своей команды! Я рад, что таковых не нашлось. Теперь давайте проанализируем ситуацию. Итак, Бразилия, команда-легенда. Но все мы знаем, и об этом неоднократно говорилось, что эта команда переживает не лучшие времена. Не повезло? Это как посмотреть. Вот если бы Англия, которая считается фаворитом сезона, тогда не повезло бы. Или Италия. С Англией играет Колумбия, вот им — не повезло, хотя возможны сюрпризы. Все зависит от вас. На вас смотрят, надеются. Верят. Ваша задача — эту веру оправдать.

Следом вышел врач-суггестор и принялся рассказывать о… пользе правильного питания. Аж рука к лицу потянулась, но я заставил себя слушать, анализировать, и понял, что он не просто так треплется: в его речи имелись фразы-внушения: мы самые лучшие, мы сможем, мы — самые сильные, быстрые и ловкие.

Он говорил, и каждое его слово прорастало в сознании парней, наполняло силой и уверенностью. У Микроба, иммунного к подобного рода манипуляциям, болела голова, и он шипел, потирая висок. А я думал, что было бы, если бы у нас сняли энцефалограмму прямо сейчас? Какие процессы идут в мозгу во время внушения? Можно ли это как-то отследить?

Заключительное слово сказал молчаливый Бердыев:

— Вспомните прогнозы местных экспертов. Они считали, что мы вылетим после первого же матча, но мы показали хороший результат. И снова у них вакханалия в прессе. Они пишут, что футбола в СССР нет, и нам никогда не выйти в четвертьфинал. Наша главная задача — доказать, что можем. Во время соревнований авторитетов быть не должно.

— Ага, — кивнул Тихонов. — Вспомните, как в конце девяностых играли французы, и где они сейчас? Вылетели, как и немцы. Чемпионство — явление относительное. Вообще все относительно. Ничто не мешает на футбольном небосводе зажечься новой звезде. Дерзайте!

Деморализованная команда ушла воодушевленной. В Нью-Йорк! За победой!

Правда, четыре дня мы тренировались здесь, в Мексике, и лишь потом полетели в США, где пройдут все остальные игры.

30.06.2026

Я видел Нью-Йорк! Огромный город, просто гигантский. И нисколько он мне не понравился, ничего живого, романтичного или исторического. Может, Брайтон-Бич произвел бы впечатление, где наши эмигранты, но нас туда не возили. Разве только знаменитый Центральный парк понравился — кусочек живой природы между небоскребами. И то эта симпатия скорее на контрасте живого и урбанистического: уж сколько у нас тех парков! И получше этого будут.

Но любые формы жизни имеют право быть. Этот город не плохой и не хороший, он просто есть.

С другой стороны, а кто тут, в Америке, видел красивые города? Говорят, на юге, где-то возле Флориды, но не в Майами, есть архитектура, или на крайнем западе, всякие Сан-Франциско… Хотя и там, говорят, места знать надо, на которые смотреть.

Еще раз убеждаюсь, что наша Москва просто прекрасна на всем этом фоне. А уж Ленинград даже без сравнения с американскими городами величественен и неподражаем.

Но… То есть — но! Мы сюда приехали не дома разглядывать, не парком любоваться. Сегодня мегаответственный матч — нас ждала Бразилия. Так-то любая команда из первой мировой пятерки — уже задача повышенной сложности. Но Бразилия — это легенда!

Я знал, что США — страна в основном жаркая. Даже северные штаты — теплые, тот же Нью-Йорк находился на широте Ташкента. И все же знать — одно, а почувствовать эту жару, этот плотный воздух, эту влажность… Да, это вам не Москва и не Ленинград, тут придется помучиться. И если в Мексике жара была сухая, то тут ­– какая-то тяжелая, вязкая. От нее кружилась голова и все время хотелось спать.

Самые трудные матчи — это в жару и в мороз. Только в мороз бегается веселее — не постоишь, не отдышишься. А вот в жару… Бегать и пить. И снова бегать.

И вот мы в раздевалке, уселись на скамейках, как цыплята на жердочках. Я отлично понимал, что чувствуют парни: как когда выходишь на сцену после долгого перерыва и боишься сделать неверное движение, сказать не то, оступиться. Я просто на скамейке сижу, и то нервничаю. Им сейчас очень важно поверить в себя.

— Так, пацаны, хватит мандража! — воскликнул Кузьмич. — Бразильцы — они, конечно, страшно техничные. Но при этом они страшно не любят, когда против них «физики» работают'. То есть, перебегать, пережать — и они скисают. С ними надо так: зажали, нажали, а потом — как детей на школьном стадионе.

Тренерский штаб давал накачку. После Кузьмича выступил Георгиевич. Тихонов кивал на каждое предложение. В общем, мы готовились и даже были готовы к Бразилии. А иначе — чего приехали, если не готовы? Это, кстати, как раз Карпин сказал. Чего ехали через половину глобуса? Просто высотки посмотреть и зеленый парк? Играть! Играть, как умеем, как можем, и через не могу!

Меня опять усадили на скамейку — Игорь в последних матчах показал, что он по-прежнему номер один среди вратарей. Сэм с Микробом и Кокорин — тоже рядом со мной. Слишком серьезный противник, чтобы экспериментировать. Правда, Валерий Кузьмич намекнул, что во втором тайме может поменять «бегунков», чтобы не терять темп. Но для этого надо костьми лечь в первом.