Вячеслав Миронов - Война 2017. Мы не Рабы!
— Построится! — гаркнул я — Становись! Живее!
Пленные быстро построились. Военная выучка чувствовалась.
Дробин занял свое место командира.
— Ну, что же. Даже и не знаю, как вас назвать. "Товарищами" язык не поворачивается, а до "господ" вы не доросли. Значит так, граждане военнопленные. Думаю, что все вы вынесли для себя урок. А именно то, что мы не воюем со своими братьями. Вы же нам братья не только по разуму. А по крови и по вере. То, что вы стреляли по нам — на вашей совести. И то, что сами кончили своих инструкторов — тоже правильно. Значит не совсем пропащие вы. Есть в вас капля совести. Так давайте и дальше так… земля русская. И многие пытались ее топтать. Триста лет татары с монголами ее душили. Не задушили. И немцы, и литовцы, и эстонцы, поляки, да, мало ли, сколько их было. Да и сколько их будет. Только вот стояла Русь и стоять будет. Вы сделали свой выбор. Он на вашей совести. Никого я в свою вербовать обращать не собираюсь. У каждого из нас своя дорога, свой окоп, своя война. Каждому свое. Только думайте, когда будете воевать против своего народа. Правда не у того, кто сильный сейчас, а тот за кем, правда и свобода Родины. Поэтому вы сейчас уйдете…
По рядам пленных прошел шум. Им не верилось. Что их так отпустят. Во так просто возьмут и отпустят.
Я подождал пока не утихнут страсти. Поднял руку, призывая к порядку. — да, мы вас просто так отпускаем. Дальше, что будете делать — ваше дело. Только запомните нашу встречу. Русские не должны убивать русских. Те, кому вы служите не хотят погибать, поэтому пытаются развязать войну между братьями. Вот в нашем бою два брата стреляли друг в друга. Старший брат у нас, а младший, за деньгами пошел, он был у вас. Два брата чуть не убили друга. Вам самим не страшно? Мне страшно. Если бы один погиб, а другой выжил, не важно кто выжил. Как потом выжившему жить? Как потом смотреть в глаза матери, отцу? И потом как жить с этим? Брат брата убил? Вы об этом подумайте. Все. Дробин!
Тот встрепенулся.
— Командуйте. Вы и ваши подчиненные свободны.
Все думали, что Дробин просто скомандует "направо" и остатки роты покинут Богом забытую деревню и уйдут восвояси. Нет, все пошло иначе.
Дробин скомандовал:
— Рота! Равняйсь! Смирно! Направо! — рота выполнила команды четко. Выдержал трех секундную паузу. — К торжественному маршу! — Вышли командиры взводов или те, кто их замещал. — Повзводно! — командиры взводов четко развернулись — Первый взвод прямо! Шагом м-м-ма-а-а-арш!
И когда уже подходили ко мне, Дробин скомандовал:
— Рота! Смирно! Равнение направо! — и первый вскинул руку к головному убору, отдавая честь.
Вот этого я явно не ожидал… Не ожидал, чтобы мимо меня шли враги торжественным маршем и отдавали честь!!! Содом и Гоморра! "Все смешалось в доме Облонских"! Все это похоже на какаю-то фантасмагорию. Чудовищно… Нельзя так!
Но, чуть помедлив, я вскинул руку к головному убору. И вот прошла рота. Я смотрел в глаза тем, кто несколько десятков минут стрелял в нас, готов был убить нас, кто за доллары, кто за идею, а, может, и кто сомневался, но стрелял. Господи, спасибо за то, что отвел безумие от нас! Спасибо тебе за это!
Когда рота прошла. Они остановились, подобрали своих мертвых, раненых и ушли. Уже хоть и строем, но помахивая нам рукой как приятелям. Пришло и нам время уходить. Можно было и раньше. Только зачем, чтобы противник знал каким мы маршрутом уйдем. Ни к чему ему такие знания.
Глава 10
Опять болотом нас вывели к оставленным и замаскированным машинам. Мы с Иваном сели в нашу "шестерку". Вдвоем. Он — за рулем.
Опустили стекла. Едем. Ветер теплый врывается в салон машины, вокруг тишина, осень, все вокруг окрасилось в разноцветные краски. Люблю осень. Ни комаров, ни мух. По осени, когда убирают урожай, дух в воздухе витал такой… шальной что ли. Эх, красота!
— Что Николай Владимирович, хорошо?
— Хорошо, Иван Николаевич! Очень хорошо! Простор! Осень! Как говаривал мой знакомый дед: "Доживем до лета — дотянем до конца года!"
— А мы, думаем, и подольше протянем! Чем думаешь после войны заниматься?
— После войны? — переспросил я.
— Ну, да, после Победы, нашей Победы! — пояснил Иван.
— Не знаю. — я действительно не заглядывал так далеко.
— А все таки? — Иван настаивал.
— Что делать? Жить буду! С семьей, по городу ходить, пиво пить. Книги читать. Сейчас вообще времени нет на это. Сам-то. Наверное, думал, чем заниматься, коль такие вопросы задаешь?
— А я хочу стать байкером. — Иван искренне улыбался во все тридцать два зуба.
— Кем? Байкером, вернее чоппером.
— А это что за зверь такой? — я был в недоумении.
— "Харлей Дэевидсон" такую марку мотоцикла слышал?
— Конечно. Не совсем же отсталый!
— Ну, вот прикупить такой мотоцикл хочу, их чопами называют.
— А спортивный не хочешь?
— Не хочу. Там сидишь как креветка скрюченный, несешься как сумасшедший, не видишь такой красоты вокруг! — он показал на багряный лес, что проносился мимо нас. — Байк — это для молодых, что торопятся жить и чувствовать. А для нас с тобой, каждый день, что год. И выжили в этот день и за это Ему — он показал в потолок машины — наш земной поклон и большое уважение. И вот хочу объездить нашу Россию. Она же огромная! Да, жизнь и служба помотала по гарнизонам. Многое видел, а многое еще не видел. Едешь, жена сзади, сыновья рядом на мотоциклах, им можно и на байках. Понравилось красивое место, остановились, посмотрели, пожили. Мотоцикл дает чувство свободы. Машина тоже хорошо, но ветер не бьет в лицо. Нет того чувства простора, что на мотоцикле! А еще хочу объехать Европу. Побывать в Чехии, в Праге. Посмотреть те места, что Гашек описал. Зайти попить пива в трактир " У Чаши". А также у меня есть одна хулиганская мечта…
— Это в мавзолее, рядом с Лениным полежать что ли? — я усмехнулся.
— Фи, полковник, как приземлено вы мыслете. Вернее, подземно. Я что похож на некрофила?
— Нет, Иван, на некрофила и любителя загробной жизни ты не похож, извини, я просто пошутил.
— Вот ты представь на секунду. Туманное утро 9 Мая. Берлин. А над Рейхстагом развевается Красное Знамя Победы. И я сижу рядом, попиваю, хорошее немецкое пиво и горланю во все горло "День Победы" и "Катюшу", а когда полицейские пытаются меня арестовать, я кидаю в них пустые бутылки и банк из-под пива. И сваливаю. Красота, а, полковник! Красивая у меня мечта?!
— Хулиганская мечта!.. Но красивая! Не ожидал я от особиста такой мечты!
— Когда мечтаю, ни в чем не могу себе отказать! — Иван смеялся. Искренне, от души! По-мальчишески.
— А тебя не смущает, что чоп, на котором ты мечтаешь кататься, сделан на заводе нашего противника?
— А он у меня трофейным будет! — Иван улыбался искренне.
Не видел я его таким счастливым. Это хорошо когда у человека мечта, он будет к ней идти. И неважно, что потом окажется, что она немного не такая, как мечтал, то она есть. И это хорошо! Очень хорошо!
Я посмотрел на Ивана. Не ожидал я от него такой мечты. Хулиган! Вот и живешь с человеком и не знаешь, что он в душе еще мальчишка, да, еще с мелко хулиганскими наклонностями! Молодец, Иван, молодец!
Миненко включил радиоприемник, время новостей.
— Послушаем, что про нас говорят? — спросил он с усмешкой.
— Включай. Опять будут орать, что мы террористы и уничтожили чего-то там.
В новостях сообщили, что рота добровольцев попала в засаду, которую им специально расставили. Потери, мол, такие-то, туда же и записали и тех, кто перешел на нашу сторону. А потом брали компетентное интервью, мол, до каких пор федеральные и американские власти будут мириться с таким явлением как мы. А также, что пора остановить это безумие, и одним мощным ударом уничтожить повстанцев. Это про нас снова.
И вот официальное сообщение от ФСБ. В рамках борьбы с международным терроризмом, был установлен и перекрыт контрабандный канал поставки наркотиков на территорию России. Во главе этой группы стояла… Миненко Елена Леонидовна. Она же по совместительству и жена руководителя контрразведки террористов бывшего полковника ФСБ Миненко Иван Николаевича! Сейчас проводится следствие на предмет причастности Миненко Елены к террористическому подполью. Задержанная находится в следственном изоляторе. Несовершеннолетние дети Миненко переданы в отдел социальной защиты и помещены в детский дом закрытого типа.
Контрразведчики уверены, что тем самым перекрыт канал поступления финансирования отбросам общества, которые мешают строить новую Россию.
Потом начали передавать музыку.
Иван выключил радио, закурил, резко принял вправо, свернул на обочину и ударил по тормозам. Я уперся руками в приборную панель, чтобы не вылететь в окно.
Иван рывком открыл дверь, казалось, что он ее вынесет плечом. Выбежал. Рядом стояла большая, кряжистая береза. Он подбежал и стал пинать ствол дерева.
