Александр Борискин - Cемья попаданцев
Примусов выпустили тоже 500 штук. Передали в скобяные лавки Санкт-Петербурга для реализации, предварительно научив продавцов ими пользоваться. Уже через неделю все было полностью реализовано. Оказалось очень удобно хозяйкам использовать их для приготовления пищи: быстро, и печь не надо специально топить. А летом только на них они и будут готовить. Даже цена в 30 рублей никого не останавливала. Решили и примусы делать по 1000 штук в месяц. Петр Иванович предложил заменить ряд токарных и гибочных операций штамповкой, что снизило их себестоимость до 8 рублей.
Часть паяльных ламп и примусов отправили в Европу для изучения спроса.
Цех в Боровичах работал на полную мощность. Заказы на контейнеры удваивались каждый месяц. География их поставок расширялась. И мощности цеха уже не справлялись с заказами. Передавать их производство на сторону было жалко – они приносили приличную прибыль, а расширять производство без строительства новых производственных площадей было невозможно.
Пришлось часть контейнеров начать выпускать в Славянке.
А ведь еще не было освоено производство печатных машин, работающих по методу офсетной печати! В первых числах января первую печатную машину должны собрать, запустить и отладить на ней технологию печати. Дело новое, спросить как сделать и посоветоваться не с кем.
В связи с этими проблемами вынужденно начали заниматься в зимнее время строительными работами на двух оставшихся производственных корпусах: закончили крыши, вставили окна и двери. Подали в корпуса тепло. Теперь строители могли начать внутренние работы.
"Если строительство пойдет такими темпами, то весной запустим завод полностью", — размышлял Петр Иванович. — Заказы сыплются как из рога изобилия. Уже сейчас надо думать над набором и подготовкой мастеровых, принимать инженеров, расширять сбытовую сеть. Ведь на лесоторговых базах также можно продавать товары широкого потребления. Те же паяльные лампы и примусы! И не делиться прибылью с купцами".
Оформив с 24 декабря отпуск на 10 дней, Надежда Михайловна купила билеты в первый класс на поезд в Москву. Ее, всю увешанную подарками, как новогодняя елка, к поезду отвез на экипаже Александр. Он заранее оплатил провоз бочки с горючим, и она уже стояла в грузовом вагоне. Когда Надежда Михайловна разместилась в купе вагона, он передал ей упакованный пакет, сказав, что там его подарок семейству Алексея на Рождество.
— Да у меня рук не хватит все это дотащить до дома Алексея! Да еще твоя 200 литровая бочка!
— Не кипятись. Я дал телеграмму Алексею, что ты приедешь 24 декабря в 9 часов утра на Николаевский вокзал. Он тебя встретит и все заботы о бочке возьмет на себя.
— Вот за это спасибо! Тогда мог бы и две бочки отправить. А бочка не загорится?
— В бочках – дизельное топливо, изготовленное нами из мазута и других фракций перегонки нефти. Старое топливо, с дачи, уже закончилось. Хоть и работал с этим топливом наш химик – Лена, я не уверен, что все пойдет гладко: ведь параметры новой солярки даже замерить нечем – все "научным тыком" делалось! И посылать много неизвестно чего – не имеет смысла. А вот опробует Леша солярку на своем дизеле, не будет замечаний, тогда можно "бочками грузить". А солярка не горючая жидкость, не бойся, ничего не случится.
— А почему сами не опробовали эту солярку? У вас же есть еще один дизель-генератор?
— Во-первых, у нас не такой, а мощнее в 10 раз, во-вторых, у них заводы-изготовители разные, а значит и разные эксплуатационные параметры. У Алексея – немецкий, а у нас – отечественный. Ведь знаешь: "Что русскому хорошо, то немцу – смерть", и в-третьих, наш "дизелек" сейчас в разобранном состоянии – с него делают деталировку. Хотим в производство запустить.
— Ясно!
Проводник объявил, что поезд через пять минут отправляется, Александр поцеловал мать на прощанье и вышел из вагона.
Надежда Михайловна ехала в Москву – "разгонять тоску".
Петр Иванович получил официальное приглашение от семьи Прохорова Тита Власьевича принять участие в праздновании Рождества Христова, для чего должен прибыть к ним домой 25 декабря к 5 часам пополудни. Под письмом также подписались его супруга Наталья Ивановна и дочь Ксения. Не прийти было просто невозможно – отказ от таких приглашений не забывают. После памятного вечера, когда он спел несколько песен под гитару, Петр Иванович появлялся у Прохоровых пару раз, объясняя свои редкие посещения чрезвычайной занятостью со строительством завода.
В середине октября, когда проходил пуск станков на заводе, и все стояли на ушах, в Славянку неожиданно приехал Тит Власьевич. Зашел на завод, объяснив свое появление в Славянке тем, что проезжал мимо по делам службы, обошел завод, понаблюдал за ажиотажем, творящимся там, и тихо удалился. Дома сказал жене и дочери, что Петр Иванович чрезвычайно занят и ему не до гостей.
Теперь же идти надо было обязательно. Хоть и не лежала душа к посещению этого семейства.
Купив рождественские подарки: Титу Власьевичу – серебряный портсигар с монограммой, его супруге – французские духи, а Ксении – "Магический кубик" и браслет из яшмы, Петр Иванович в 5 часов вошел в дом Прохоровых.
Приглашенный народ уже почти весь собрался. Гости кучковались по интересам, но сразу обратили внимание на появление Петра Ивановича.
Он поздравил присутствующих с праздником, подарил рождественские подарки хозяевам, причем всеобщий интерес, конечно, вызвал "Магический кубик", поскольку в продаже он не появлялся. Петр Иванович показал, как надо с ним обращаться и предложил присутствующим пари: если кто из них соберет кубик за пять минут, то он выполняет любое желание победителя, если нет – то кладет рубль на серебряный поднос, специально поставленный на стол.
Что тут началось: всем хотелось попытать счастье. Одни собирали кубик, другие замечали время, третьи следили за пополнением подноса деньгами. Шум стоял несусветный!
Когда никто не смог выполнить задание, Тит Власьевич объявил общее мнение, что собрать кубик по цветам невозможно.
Петр Иванович взял его в руки и попросил заметить время. Через две минуты в его руках был собранный кубик!
Собранными деньгами с подноса он предложил оделить колядников, которые вот-вот пойдут по домам колядовать. Пусть порадуются празднику! Все его единодушно поддержали.
— Петр Иванович, — около него стояла раскрасневшаяся Ксения, — прошу вас, спойте что-нибудь новенькое, под гитару. Я ее уже приготовила! Что-нибудь праздничное, рождественское или новогоднее.
— Хорошо, только немного, а то на Новый год без голоса останусь!
Он взял в руки гитару, задумался:
"Спою-ка я детскую песню про елочку! Она тут еще не известна".
В лесу родилась елочка,
В лесу она росла,
Зимой и летом стройная,
Зеленая была.
Метель ей пела песенку:
"Спи, елочка, бай-бай!"
Мороз снежком укутывал:
"Смотри, не замерзай!"
Трусишка-зайка серенький
Под елочкой скакал.
Порою волк, сердитый волк,
Рысцою пробегал.
Чу! Снег по лесу частому
Под полозом скрипит;
Лошадка мохноногая
Торопится, бежит.
Везет лошадка дровеньки,
А в дровнях мужичок,
Срубил он нашу елочку
Под самый корешок.
И вот она, нарядная,
На праздник к нам пришла,
И много-много радости
Детишкам принесла.
— Петр Иванович! Но это же детская песенка! Спойте похожую на ту, что пели в прошлый раз!
— Тогда она будет не рождественская и не новогодняя! А может быть, и грустная.
— Ну и пусть! Только чтобы была хорошей!
— Я спою вам мою любимую песню. Ее написал Сергей Есенин.
Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна берёзового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий, ты всё реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Все молчали, только Тит Власьевич произнес:
— Какая замечательная песня! Человек, написавший ее, я думаю, был очень несчастным человеком, но и счастливым одновременно! Какие замечательные слова! Какого огромного таланта человек! Он, наверное, плохо кончил?
