Андрей Бондаренко - Выбор-побег
– Например, кто-то очень хотел, чтобы ты пообщался с отставным генерал-лейтенантом Виталием Павловичем Громовым. Существуют и другие, весьма любопытные предположения…
Они долго ещё ходили по болотистому берегу пруда – любовались на заросли кремовых кувшинок и розовых лотосов, наслаждались щебетанием пёстрых тропических птиц и вели неторопливые разговоры, временами переходившие в жаркие и бестолковые споры.
Наконец, Александра опомнилась:
– Прошло почти два часа! День, как говорится, начал своё движение к вечеру. Смотри, над водой заклубились стайки мелких москитов…. Ай! Меня за щеку укусила какая-то голодная зараза. Где у нас – анти-комариное средство?
– В Маришкином планшете.
– Ага, нашла…. На тебя попрыскать?
– Давай.
– Милый, мы не можем больше ждать. Надо, пока ещё не поздно, идти к Сан-Анхелино. Надо, понимаешь?
– Я знаю, – тяжело вздохнул Егор. – Минут через пятнадцать – выходим на маршрут…
Неожиданно с противоположного берега пруда долетел резкий и долгий птичий вскрик. Егор, поднеся к губам ладони, сложенные рупором, незамедлительно ответил.
– Что это было? – поинтересовалась Санька.
– Охотничий зов-сигнал белой полярной совы. Мол: – «Дорогие мои сородичи, без промедлений летите на северо-восток, там по тундре бегает много вкусных и упитанных леммингов…». Выходим на просёлочную дорогу. Это Гешка вспомнил про давнишний условный армейский сигнал. Откуда настоящим полярным совам взяться в тропическом Никарагуа? Ясен пень, что неоткуда…
Они торопливо выбрались на просёлочную дорогу, мощенную гладкими тёмно-коричневыми булыжниками.
– Она, наверное, очень древняя, – предположила Александра. – Может, именно по ней – в своё время – передвигались первые испанские конкистадоры…
В придорожных кустах послышался подозрительный шорох. Егор без промедлений направил в ту сторону ствол автомата.
На дорожные булыжники выбрался Гешка – оборванный, взлохмаченный, потный.
– Что-то с ним не то, – тихонько прошептала Санька. – Лицо очень бледное, а взгляд какой-то мутный и слегка заторможенный…. Привет, Гена! – громко поздоровалась. – А где Юлька?
– Юля? – непонимающе переспросил Федонин и неожиданно всхлипнул. – Нет больше моей Юльки. Погибла…. Я похоронил её – там, – неопределённо махнул рукой. – Пуля прилетела прямо в сердце. Умерла сразу, без мучений и прощальных слов…
Глава двенадцатая
Славный прибрежный городок
Впрочем, Генка очень быстро взял себя в руки и, наспех обтерев лицо грязным носовым платком, попросил:
– Давайте, друзья, не будем некоторое время говорить об…, об этом происшествии. Недели две-три. А ещё лучше – полгода…. Нет, да и не было никогда женщины – по имени Юля. Да и имени такого не существует в природе. Не существует…. Договорились? Спасибо…. А у вас, соратники, какие новости? Встречались с кем-нибудь?
Егор вкратце рассказал другу о гибели Марины, с которой он совсем ещё недавно общался в далёком Петропавловске-Камчатском, а также о её предсмертных словах-указаниях.
– Значит, Сан-Анхелино, – крепко задумался Федонин. – Не знал, что в этом районе у службы «SV» имеется аэродром. Ладно, приказы для того и существуют, чтобы их выполнять…. Поторопимся, ребятки! Надо успеть добраться до города – до наступления темноты. Что у вас с обувью? Нормальный вариант…. А автоматы выбросьте в придорожные кусты, незачем пугать местное мирное население. Могут – с испуга – и пристрелить, приняв за коварных повстанцев. Или, наоборот, за подлых прихвостней Правительства. Такие, вот, здешние непростые политические реалии. Оставьте себе по одному пистолету, этого будет вполне достаточно…. Ну, готовы? Тогда – за мной! Бегом, марш!
Просёлочная дорога беспорядочно петляла между горбатыми холмами, поросшими густым тропическим лесом, из которого временами долетали резкие гортанные крики.
– Кто это? – испуганно косясь в сторону леса, на бегу спросила Санька. – Как бы не напали…
– Обезьяны бесятся, – кратко пояснил Егор. – Не обращай внимания и посматривай под ноги, чтобы не наступить на змею.
Уже на закате неприветливый лес сменился апельсиновыми и банановыми рощами.
– Рота, стой! – объявил Генка. – До Сан-Анхелино, если верить географической карте, осталось метров триста пятьдесят. Надо отдышаться и привести одежду в порядок. Не следует привлекать – взлохмаченным внешним видом – внимания праздных и любопытных зевак.
– Не стоит заморачиваться, – посоветовал Егор. – Только драгоценное время потеряем – без должных на то причин.
– Что ты имеешь в виду?
– Сами всё увидите. Сан-Анхелино – самый безалаберный и легкомысленный городишко на свете.
– А какова численность местного населения?
– Наверное, тысяч десять-двенадцать. Только это, между нами говоря, ровным счётом ничего не меняет…
Через несколько минут они вступили на городскую территорию. Да, именно так – не в город, а на городскую территорию.
– Деревня деревенская, – тихонько ворчала Сашенция. – Ни одного современного приличного дома. Сплошные хижины, халупы и лачуги, построенные изо всего, что попалось под руку – из не струганных досок, обломков мебели, листов серого шифера, старых фанерных ящиков и пальмовых листьев, неряшливо обмазанных красно-коричневой глиной. Судя по характерным запахам, в этом заштатном населённом пункте и канализация отсутствует…
– Здесь даже кроватей нет! – похвастался Егор. – Жители предпочитают спать в гамаках. Тутошние аборигены – самые ленивые индивидуумы на нашей беспокойной планете. Они даже табуретки и стулья заменяют пустыми ящиками из-под бананов, апельсинов и ананасов.
– Охотно верю. Если судить по тем подозрительным личностям, что попались нам навстречу, в Сан-Анхелино и умываться не принято, а верхнюю одежду меняют не чаще, чем один раз в пять лет. Сплошные оборванцы и оборванки. Грязнули и замарашки…
– Ничего не поделаешь. Страна вечноцветущего лотоса, как выражался великий старик О Генри. Ведь, события, упомянутые в знаменитом романе «Короли и капуста», происходили именно в Сан-Анхелино.
– Ты не обманываешь? – на всякий случай уточнила Санька. – Вешать длинную лапшу на доверчивые женские уши ты, любимый, всегда был большим и непревзойдённым мастером.
– Чтобы мне всю оставшуюся жизнь пить только безалкогольное пиво! Я даже бывал в той древней избушке, где О Генри прожил двое суток. Там нынче обустроен маленький краеведческий музей его имени.
– А почему так мало? Всего-то двое суток?
– Побоялся, что затянет. Мол, незаметно для себя объестся цветками лотоса и уснёт, образно выражаясь. Воздух здесь такой – коварный и дурманящий. Из этих благословенных краёв редко кто уезжает. В смысле, по своей воле. Мистика сплошная.
– Н-да? – недоверчиво хмыкнула Сашенция. – Пока я не наблюдаю абсолютно ничего мистического. Живописные трущобы и романтические развалины, не более того.
– Утром я тебе продемонстрирую один занятный фокус, – пообещал Егор. – Если, конечно, проснёмся до рассвета. Впрочем, наверняка, проснёмся. Чтобы беззаботно и сладко спать в гамаках – нужен определённый навык. То бишь, устойчивая привычка…
Они прошли мимо величественного католического собора и повернули на широкую улицу, ведущую к Атлантическому океану.
– Какое необычное здание-сооружение! – Санька заинтересованно махнула рукой в сторону приземистого двухэтажного дома. – Скорее всего, его построили из деталей старинных парусных кораблей. Круглые иллюминаторы, стены обшиты досками, покрытыми крупными и мелкими ракушками. Что это такое?
– Это и есть пульперия «Белая ласточка».
– А почему ласточка – белая?
– Здешний аналог русской «белой вороны».
Дверь таверны была приметной – тёмно-фиолетовой, полукруглой, щедро оббитой кружевными полосами чёрного металла.
– Странный цвет, – заметил Генка.
– Морёный дуб, – охотно пояснил Егор. – Эта дверь от кают-компании стопушечного галеона «Эльдорадо», который перевозил серебряную руду из далёких перуанских рудников в средневековую Испанию. Это было, кажется, в самом конце легендарного семнадцатого века…. Потом «Эльдорадо» был атакован эскадрой подлого Эдварда Теча – по прозвищу Чёрная Борода, и после жаркой схватки взят на абордаж. Серебряную руду пираты перегрузили на свои фрегаты, а испанский галеон затопили, пробив в днище большие дырки.
– Зачем же надо было топить хорошее и крепкое судно? – возмутилась хозяйственная Сашенция. – Глупый, на мой взгляд, поступок. Недальновидный и несерьёзный.
– Это, любимая, как посмотреть. Галеон – очень тихоходное и неповоротливое судно. Следовательно, не годится для лихих пиратских рейдов. А торговлей Эдвард Теч никогда не занимался и выгодных фрахтов не брал…. Короче говоря, «Эльдорадо» был по-простому затоплен и пролежал на морском дне более трёх столетий. За это время древесина дуба, из которой была сделана дверь кают-компании, и «заморилась»…
