Виктор Гвор - Щит
— То может быть, — согласился древлянин. — Потому и одежда у нее такая. Крепкий народ эти русины. Если обычная девка против восьми оружных хазар бьется, да троих сразить успевает…
— Так вроде же одного убила, — удивился Вукомил. — Или напутал кто чего?
— То правда, — кивнул Светлен. — На месте одного убила. Только еще двое побитых не бойцы уже были. Муди всмятку, и колено костями наружу. На богов не кивай. Божья помощь тогда в жилу пойдет, когда и сам не промах. Перун или Тенгри ихний руку направят, а силу свою иметь надо. До дружинника русинского мавке далеко, но с весянином сладит. А повезет, так не с одним. Великий князь, дай кваса, что один хлещешь, как не родной прямо! — неожиданно попросил Мал.
Игорь, усмехнувшись, протянул братину. Светлен напился, обмахнул пену с усов и продолжил:
— Еще скажу, к нам они точно зла не держат. Я ж спытал девку ту. Специально проходу не давал, к ерунде всякой цеплялся. Сам толком не знал, чего добиться хотел. Но добился…
Светлен опять протянул руку к голове.
— То да, — засмеялся Игорь, — добился…
— Не понимаешь ты, батя! А еще Великий князь! Скрытник твой давно въехал, в чем дело.
— Куда въехал? — недоуменно переспросил князь. — На лавке сидит же.
— Тьфу, нахватался у русинов! Понял он. Девка мне отомстила. Но могла ведь и ножом горло перехватить. То быстрее, чем волосы цветной грязью мазюкать. Раз пробралась сквозь охрану, то и сделать могла что угодно. А она злого не сделала. Пошутила только по разумению бабьему. Могла, да не схотела, хоть обиженная сильно была. Не держат они зла. Наоборот. И не только вои, весь народ нас своими считает. Если с чем и послали воев этих, так с добром и помощью.
Светлен остановился. Игорь не отрывал глаз от волхва. Тот повернулся к князю, почуяв взгляд, и произнес:
— Вот и я так же решил. Боги мавку эту не только русинам послали, но и нам. Как знак, что друзья у нас новые появились. Необычные и сильно полезные. Но точно — друзья. И то, что они разницы между вятичами и нами не делают, тоже знак. Решать-то тебе, князь, но к предложениям их надо серьезно отнестись…
Книга
«Еще не успели дух перевести, как нам выделили для размещения неплохой теремок с обширным подворьем. Очень хотели обеспечить поварской бригадой, во главе с Утехой, дородной бабой лет тридцати с такими сиськами… Выглядела она очень даже привлекательно, да и имечко говорящее явно оправдывала. Но Серый решил не связываться. Кроме желания завалить половину отряда прямо посреди подворья, от бабенки на пол-Киева разило скрытной службой. В конце концов, у нас было всё свое, вятичское. И кухарки, и скрытники. На кой нам местные, если те уже как родные?
Впрочем, особых иллюзий насчет отсутствия лишних глаз и ушей в наших рядах никто не питал. Про доброго дяденьку Вукомила еще от Буревоя наслушались.
А через пяток дней нарисовался у нас и сам отец русской государственной безопасности. На вид — правильный такой пролетарий от копья. Шрам через рожу, меч на боку. Глаза, конечно, выдают натуру. Как посмотрит — сразу ясно, у нас рентгеновские лучи изобрели, у нас. Насквозь прошивает. Но, что хорошо, вроде, как и второй человек в государстве, а в общении простой как валенок. Представился чин чином, походил по подворью, уделив немало внимания тренировкам ребят. Сам попробовал помахать с Заславом мечами для разминки, с ироничной улыбкой наблюдая, как тот картинно делает вид, будто не справляется с гостем. Наулыбался до того, что Зас психанул, и вышиб меч скрытника так, что тот метров двадцать пролетел и на два вершка вглубь забора ушел. Потом, как ни странно, прощения попросил. Вукомил еще шире заулыбался. Жуткое зрелище.
Намахавшись, зацепился языками с Вашко и Изей (пожалуй, этот поединок был поинтереснее, чем с Заславом). А потом вдруг, непонять с какого перепугу, возжелал схватиться без оружия с Галкой.
Девка, после вставленного за свои парикмахерские проказы фитиля, бросила страдать фигней, переоделась в нормальные вещи (мужские, правда, но, повторюсь, здесь на такие условности чихали со смотровой башни) и начала активно тренироваться. А как поняла, что ее каратэ работает только против худосочных из-за общей недокормленности речных пиратов, как с цепи сорвалась. Работала до десяти часов в день, к вечеру падая от усталости. К приходу Вукомила уже отличала рукоять меча от клинка. Не всегда, правда, но иной раз угадывала верно. Вот она „особисту“ не поддавалась ни разу, что, впрочем, мало помогло. Среди современников Вук был не последним бойцом… Скрытник остался, кстати, ужасно доволен. Конечно, не легкой победой над „мавкой“ — не тот уровень у человека. Просто прояснил для себя еще какую-то мелочь и утопал переваривать информацию.
Потом появился еще разок, опять пошептался с Вашко и Изей и исчез. Больше у нас на подворье не светился, если не путаю ничего. Зато эта парочка стала регулярно куда-то пропадать, отмалчиваясь в ответ на шутки и о „красных девках“, и о „подвалах кровавой гэбни“.
Официальной аудиенции мы так и не получили. Дары тихой сапой перетащили куда надо гридни Светлена прямо с лодей. Серый пару раз натихую встречался с Игорем. Светлен появлялся почаще, поскольку именно мы тренировали новый „спецназ“. А пока ребята доводились напильником и мелкой наждачкой до нужного уровня, мы дивились переплетениям местных отношений.
Уж больно непривычно. Древлянский князь создает личные части специального назначения. Не у себя в Искоростене, а в Киеве. Ничего, что в известной нам истории Свенельд через неполные шесть лет отправит Игоря под дерновое одеяльце? Согласен, только одна версия, по другой это сделает Мал. Но нюанс в том, что Мал и Свенельд — один человек! Игорь спокойно смотрит, как древляне совершенствуются в воинском искусстве посреди Киева. Кого Светлен ставит командиром новорожденных „Стрибоговых Детей“? Никогда бы не догадался. Олега! Сына и наследника Великого князя. Киевлянин руководит древлянским спецназом, создаваемым в Киеве из древлян! Тушите свет!
Кстати, не только из древлян, национальный признак при отборе кандидатов не имел принципиального значения, хотя хазар и ромеев не брали. По причине отсутствия кандидатов. А вот кривичей и радимичей хватало.
„Курс молодого живодера“ проходили еще два человека. Четырехлетний Святослав, будущий победитель хазар в нашей истории и монголов в вашей. И неугомонная Галка, выторговавшая это право за коробку „Лореаля“ и технологию окраски. Святослава чуть позже перевели в свежесозданную детскую группу. А Галка упорно носилась вместе с мужиками, пытаясь за ними угнаться. Естественно, регулярно ругаясь по этому поводу со Светленом, не испытывая ни малейшего пиетета перед его возрастом и положением, и явно собиралась, вернувшись в родной мир, не зависеть от своего везения. Верить в невозможность возврата „мавка“ категорически отказывалась.
При взгляде на эту девчонку, на ее тщательно и неумело скрываемые мучения, на губы, беззвучно шепчущие: „Мама…“, в голову упорно стучалась мысль, которая не дает мне покоя до сих пор. И чем дальше, тем больше.
С того момента, как мы ушли в прошлое, наш мир исчез. Есть небольшая вероятность, что реальность раздвоилась, создав отдельный вариант для нас. Но почему-то не сильно верится. Уж больно неуверенно проф про это говорил. Будто себя успокоить пытался. Хотя бывают же чудеса… Например, неучтенный портал в Калуге. Вот только по времени отправки он с нашим совпал идеально…
Так вот. Если рассматривать худший вариант, то наш мир исчез. И все жившие там люди тоже. Мы, хронодружина, не оставили позади никого. Если и были у кого близкие, то только в дружине. Те, кто с нами работал, и не подозревали, что уничтожают свой мир. Кроме двух человек, которые знали всё. Профессор и генерал. И шли на возможность уничтожить мир сознательно. Нет, я, прожженный циник и реалист, признаю возможность самопожертвования. Тем не менее, шестнадцать лет растить собственную смерть, только ради надежды, что измененный жертвой мир будет лучше существующего… И даже не в собственной смерти дело, мы тоже не раз смотрели ей в глаза, и для многих очередная игра в гляделки закончилась поражением.
Но и у профа, и у генерала были дети. И внуки. Кубенин за пару лет до Выхода стал прадедом. Возился с правнучкой всё свободное время…
Каково это, работать, зная, что если всё получится, исчезнешь не только ты, не только этот гребаный мир с обнаглевшим и изолгавшимся ворьем у власти и в оппозиции, но и всё, что тебе дорого?! Родные, близкие, дети, внуки… Вот этот смешной комочек, продолжающий твой род уже в четвертом поколении, радостно гомонящий при каждом твоем визите, и будящий по утрам беспрекословным приказом: „Деда, тань!“ И ты встаешь, кормишь ее, меняешь испачканные штаны, катаешь на качелях… А потом идешь на службу, где делаешь всё для того, чтобы она исчезла. Она. Ее мама и бабушка, твои внучка и дочка, которых ты когда-то тоже нянчил такими же комочками. И ты сам… Вы все исчезнете ради того, чтобы появился совершенно другой мир. С другими людьми. Может быть, лучшими, но другими. Которые не знают тебя, а ты не знаешь их. Которые тебе безразличны. И чьи дети никогда не скажут тебе: „Деда, тань!“. Потому что ты им будешь чужой. И потому, что тебя просто не будет.
