Алексей Махров - Каратели времени
Флот должен был обеспечить полную блокаду побережья, чтобы предотвратить подвоз из Стамбула подкрепления и боеприпасов. А для этого было необходимо, как минимум обеспечить в Черном море полное или частичное (на отдельных участках) господство. Также планировались десанты-рейды в приморские города Крыма и Кавказского побережья. Захватить и удерживать предполагалось только Гезлев[15] и Кафу[16].
На совещании, собранном в Адмиралтействе через неделю после нашей прогулки по маршруту Москва-Тамбов-Севастополь, присутствовали капитаны всех боевых кораблей. Им официально был представлен новый командующий флотом — адмирал Федор Федорович Ушаков. До этого момента командующим считался Гарик, и теперь мой друг вздохнул с облегчением, сняв с себя это бремя. Впрочем, Горыныча тут же назначили зампотехом, с наказом всегда обеспечивать бесперебойную работу всей флотской техники. К этому времени двигатели были установлены на пяти корветах, двух фрегатах. Монтаж двигателей на остальных кораблях продолжался. Всего в состав флота входило четырнадцать корветов, восемь фрегатов и четыре транспортно-десантных судна. Повреждения, полученные в ходе негритянского нападения, были в целом устранены.
В связи с большим количеством офицеров-добровольцев из «Бета-мира» мы сумели полностью закрыть все вакансии среди командного состава. «Бетамиряне» занимали капитанские должности всех фрегатов и корветов. Также полностью был укомплектован десантный корпус. Десантники, прошедшие боевое крещение стояли на сержантских должностях, а особо одаренных мы поставили командирами взводов. Кроме абордажных команд на кораблях (тридцать человек), было сформировано четыре отдельных батальона по двести пятьдесят человек в каждом. Вооружены десантники были кремневыми карабинами, но в каждом батальоне один взвод имел на руках АК-104. Общее руководство должен был осуществлять Андрюха Шевчук, его начальником штаба был назначен Эйвазов.
Основной ударной силой флота являлся фрегат. Проект серии этих кораблей был разработан лично мной (под чутким Машиным контролем) и аккумулировал в себе всё то лучшее в парусниках, что могла предоставить нам мировая история. Парусное вооружение барка. Грот и фок-мачты с прямыми парусами, а бизань с косыми. Общая площадь парусов — три с половиной тысячи квадратных метров. Водоизмещение — восемьсот тонн. Узкий, вытянутый корпус с наклонным «атлантическим» носом мы скопировали у «чайных» клиперов. Набор корпуса был стальным, все детали делались на заказ одним из украинских заводов на «базовой». Сборка и обшивка выполнялись уже на месте. На обшивку шел выдержанный дуб из «базового» Воронежа. Пришлось зачистить склады мебельной фабрики. Каждая доска обходилась нам в баснословную цену. Первые пять фрегатов стали буквально «золотыми». Но ещё зимой мы начали заготовку древесины под тем же Воронежем, но уже местным. И уже через полгода флот был обеспечен первосортным материалом.
Даже без двигателя, под одними парусами фрегат давал четырнадцать узлов. Первоначально мы планировали оборудовать фрегаты дизелями. На них, экономическим ходом они могли идти все двадцать. А на форсаже развивали и тридцать узлов. Но после экономической помощи из «Бета-мира» мы установили на корабли электродвигатели, суммарной мощностью тридцать мегаватт. Теперь фрегаты легко давали сорок узлов, а запас хода с хитрыми суперпроводниковыми батареями составлял пятьдесят тысяч миль. Артиллерия главного калибра, состоящая из четырех нарезных казнозарядных карронад, калибра 152 миллиметра, располагалась на верхней палубе. Пушки были установлены на вращающихся открытых платформах, с максимальным углом возвышения семьдесят градусов. Дальность стрельбы была небольшой, всего шесть тысяч метров. Но по местным меркам и это было круто. Артиллерия ближнего боя состояла из восемнадцати орудий. Это были стандартные, стомиллиметровые полевые орудия Новой армии, но на специальных корабельных лафетах. Четыре пушки стояли на баке, обстреливая переднюю полусферу, Четыре на юте, перекрывая заднюю, шесть на полубаке, четыре на шканцах.
Вторым по значимости кораблем флота являлся корвет. Они были целиком и полностью созданы на месте и из местных материалов. Парусное вооружение бригантины. Грот-мачта с прямыми парусами, бизань с косыми. Площадь парусов — тысяча квадратных метров. Водоизмещение — триста тонн. Корпуса тоже скопированы с клиперов, набор корпуса — деревянный, со стальным крепежом. Скорость корвета оказалась феноменальной — восемнадцать узлов. А на движках он буквально летел над волнами. Главный калибр состоял из двух 152-мм карронад, размещенных между мачтами на такой же, как у фрегата платформе. Орудий ближнего боя насчитывалось восемь штук, два на баке, два на юте, остальные на полубаке. Двигательная установка состояла из двух «бетамирянских» электродвигателей, суммарной мощностью десять мегаватт.
Транспортно-десантный корабль был почти точной копией фрегата, но с парусным вооружением брига. Все мачты с прямыми парусами. Площадь парусов, таким образом, увеличилась на пятьсот квадратных метров. Но несколько снизилась маневренность. Это было сделано для того, чтобы обладающий немного большим водоизмещением (тысяча тонн), транспортник мог поддерживать эскадренную скорость. А активно маневрировать во время боя этому кораблю было не нужно. Артиллерия большого калибра отсутствовала, но зато на транспортнике находились кубрики для размещения десантного батальона штатного состава (двести пятьдесят человек с полной выкладкой).
Вся эта масса боевых кораблей представляла собой весьма грозную по нынешним временам силу. Не забывайте, что здесь сейчас идет всего лишь 1610 год. Здесь даже до линейных кораблей ещё не додумались. Единственный противник — турецкий флот, он конечно велик количественно, но уступает качественно. К тому же на Черном море турки вообще не держат много кораблей. Ради кого? Черное море — внутренний водоем Турции.
Правда, по последним донесениям наших агентов из Стамбула стало известно, что султан, узнав от заезжих купцов про наш город, решил предпринять карательную экспедицию к берегам Крыма. В Мраморном море собирался экспедиционный отряд. Но пока они там развернутся, мы успеем нанести серию ударов по прибрежным городам, захватим Кафу и Гезлев. А уж после займемся Стамбулом и прочими. Может быть даже к лучшему, если побольше турецких кораблей соберется в одном месте. Не надо будет потом гоняться за ними по всем морям.
В трудах и заботах дни пролетали за днями. Мы поднимались на работу с рассветом и ложились спать в полной темноте. Две недели напряженной подготовки дали результат — к концу мая флот, и десантники были полностью готовы к крупномасштабной операции. Ушаков дневал и ночевал на кораблях, ежедневно выводя их на маневры в открытое море, но добился того, что флот стал действовать как единый организм.
Двадцать восьмого мая местного времени мы решили собрать в Курске всех командующих и старших офицеров для последнего обсуждения предстоящих действий. В гости к Скопину-Шуйскому мы прилетели на новеньком турболете «Сова». Выехавший из Воронежа заранее, Журавлев приехал одновременно с нами.
В большой зале штабного дома временного лагеря Западной группы собралось человек сорок. Командиры полков и отдельных батальонов, в звании не ниже тысяцкого. Скопин-Шуйский привел двадцать человек, Журавлев пятнадцать, да мы явились вчетвером и притащили с собой Эйвазова и Ушакова. Чтобы при полете не травмировать психику старика, ему опять подсыпали снотворного.
Адмирал, кажется, стал догадываться, что обстановка вокруг него какая-то странная. Но истинную причину несообразностей вообразить себе не мог. Пока он помалкивал, но объяснение с нашей стороны уже напрашивалось.
Неожиданно для всех в Курск приехал император. Даже Михайло не знал о планах Дмитрия посетить совещание высшего командного состава. Так что появление в зале государя произвело эффект разорвавшейся бомбы. Офицеры вскочили, опрокидывая стулья. Более-менее благообразно поднялись только мы, Скопин-Шуйский и Журавлев. Да с некоторой задержкой встали Эйвазов и Ушаков. На лице есаула я заметил откровенное любопытство, ведь не каждый день видишь столь одиозную легендарную личность. А вот адмирал, оставаясь внешне невозмутимым, просто сгорал от удивления. Что там вертелось у него в голове, одному богу известно.
Дмитрий скромно уселся не во главе стола, а рядом со мной. Шепотом, чтобы не отвлекать Михайлу, начавшего опрос командиров о готовности подразделений, государь поинтересовался нашим здоровьем и общим состоянием дел. Получив положительный ответ, император кивнул, и стал внимательно слушать доклады офицеров.
Перекличка вскоре закончилась. Удовлетворенный ответами своих подчиненных, Скопин-Шуйский кратко поблагодарил их за отличную подготовку войск. Подойдя затем к висевшей на стене огромной цветной карте, верховный воевода стал подробно, скрупулезно излагать план летней кампании.
