Андрей Дай - Без Поводыря
Со Стоцким и того проще все решилось. Уж кому, как не мне знать, как Фелициану Игнатьевичу по сердцу пришлась его нынешняя должность. Но и то знал, что при глупом или вороватом начальнике старый волк служить не станет. Сбежит. Хлопнет дверью на всю Сибирь, и уйдет. Ему не привыкать. Настоящий русский, этот потомок старинного шляхтерского рода. Ему важнее с кем работать, чем где.
Пообещал, коли ко мне власть вернется, посодействовать. А если все-таки не получится – так давно подумывал при заводах своих и фабриках службу безопасности создать. Вот и потенциальный начальник уже есть…
Ушли эти, так сказать – представители силовых ведомств, прибежал Яша Акулов. Только начал что-то тарахтеть, с пышущим энтузиазмом лицом, как в комнату втиснулся Тецков. Похоже было, что Дмитрий Иванович опасается оставлять младшего Акулова со мной наедине.
Забавно, надо сказать, было смотреть на эту парочку. Невысокий, худощавый, похожий на бойцового петуха, Яша рядом с огромным лобастым медведем – Тецков. Мне было отлично ведомо, каким может быть нынешний городской голова в деловых вопросах. Как жестко и стремительно, на грани дозволенного, он способен действовать. И тем удивительнее было видеть страх в его глазах. С какой настороженной внимательностью он вслушивался в каждый произнесенный Акуловым звук.
Нужно признать, в качестве управляющего моим страховым обществом Яков Ильич оказался настоящей находкой. Его напор и энергия пробили-таки плотину недоверия к новому и прежде непонятному делу. Подозреваю, что многие купцы, занимающиеся перевозками каких-либо товаров, теперь и помыслить не могли отправить караваны без ставшей привычной процедуры страхования грузов. Особенно после того, как Акулов безропотно возместил потери Тюфину от сгоревшей баржи в минувшую навигацию.
Теперь же, по словам моего посетителя, дела и вовсе пошли в гору. Сразу несколько шахт и карьеров из числа проданных прошлой осенью концессий, дали первые пуды руды. А это означало, что владельцы месторождений не могли больше тянуть со страхованием жизни и здоровья рабочих. Суммы, на мой взгляд, были совершенно смешными – не более рубля на человека в месяц, но ведь и механизации труда пока практически не было. Все делалось вручную, что подразумевало потребность в большом количестве рук.
Денег в страховом обществе уже было вполне достаточно, чтоб купить-таки пожарную машину, которую я как-то раз, сдуру, пообещал Якову. Пока я бегал по лесам по долам, управляющий несколько раз порывался и без моего разрешения заказать агрегат, но каждый раз ему приходилось отодвигать исполнение своей мечты до нашей с ним встречи. В конце концов, он был всего лишь наемным работником, а я – хозяином. И покупка, способная одним махом пробить чуть ли не стотысячную брешь в бюджете общества, которую, случись какая-нибудь крупная неприятность, нечем было бы закрыть, должна была быть согласована со мной. За этим, как я понял, он и рвался в мою спальню. О моем здоровье, кстати, ни Акулов, ни Тецков даже и не подумали осведомиться.
— А что, если нам, уважаемый Яков Ильич, заказать эту машину не в Англии, а, положим, в Москве? Знаю я там одних господ, которые и летучий корабль способны построить, если им подробно объяснить, что от них требуется…
— Так я, ваше превосходительство, разве же против?! — не в силах унять бьющую через край энергию, управляющий и минуты не смог усидеть на специально для гостей приготовленном стуле. Вскочил и забегал, замельтешил по комнате, заставляя Тецкова, как башню главного калибра броненосца, поворачивать голову следом. — Я и беспокоить вас, Герман Густавович, даже не стану. Подиткось и Миша ваш ведает, куда да что писать следует?! Вы ему только кивните, а уж далее мы сами…
— Конечно, — кивать было бы совершенно опрометчиво. Я пока предпочитал не двигать лишний раз головой. — Я дам распоряжение… А вы, Дмитрий Иванович? Нет ли у Магистрата желания поучаствовать?
— Мы обсудим ваше, ваше превосходительство, предложение на следующем же заседании, — пробасил Тецков. — В крайнем случае, город вернет вам часть затрат… Я же, Герман Густавович, не за тем явился…
Бумажный пакет в руках огромного купца жалобно хрустнул, и на свет явился красиво оформленный лист, похожий на классическую грамоту "Победитель соцсоревнования".
— Примите мои искренние поздравления, ваше превосходительство! — победно блеснув глазами на откровенно веселящегося Акулова, выдал градоначальник. — Наш Магистрат единодушно избрал вас Почетным жителем Томска!
— Спасибо, — вежливо поблагодарил я владельца заводов и пароходов. Честно говоря, ценность этого документа представлял себе весьма слабо.
— Что же касаемо слухов о намерении их императорских высочеств посетить наш город…
— Дмитрий Иванович, дорогой мой, — решительно перебил я осторожничающего купца. — Это не слухи! Государев Манифест во всех газетах печатали. И я сходные известия из Петербурга получил. Цесаревич назначен наместником в Западной Сибири, и пребывать изъявил желание в Томске. Поверьте, господин Тецков. Это совершеннейшая правда!
— Так как же это… — непонятно с чего растерялся миллионер. — Его же встретить надобно и поселить куда-то… А что же это мы сидим-то?! Бежать же надобно!
— Отставить бежать! — рявкнул я и поморщился от прострелившей голову насквозь боли. — Встречей и размещением уже занят господин статский советник Фризель. Я рекомендовал бы вам…
Не успел договорить. Дверь приоткрылась, и в нее бочком, как опоздавший к началу театрального представления, протиснулся тот самый "занятый". И выглядел он далеко не восторженно, а глаза совершенно не горели энтузиазмом, как это должно было бы быть у верноподданного в ожидании скорой встречи с наследником императорского престола.
— Все пропало, — одним скорбным своим лицом успев буквально выпихнуть Акулова за порог, трагичным голосом выговорил Паша. — Мы так и не смогли выведать, когда… Эх…
— Подробнее! — потребовал я, и тут же выслушал печальную историю, как Павел Иванович встречался с Иваном Григорьевичем Сколковым. Тот в двух фразах попытался объяснить, как по мнению царского порученца пристало встречать великих князей, чем довел бедного провинциального чиновника едва не до нервного припадка. А после еще и поручик Шемиот, начальник Томской телеграфной станции, сославшись на прямой приказ столичного начальства, отказался предоставлять сведения о перемещении кортежа по тракту. По мнению жандармов, такая информация, попади она не в те руки, может навлечь беду. В итоге, Фризель должен был быть готов совершить нечто грандиозное в любой день от сегодняшнего и до прибытия наместника. Жуть и дурдом!
Что мне оставалось делать?! Не бросать же в беде всех этих славных людей! Задумался на несколько минут. А потом позвал Карбышева и велел отправить посыльных за Стоцким, Асташевым, штабс-капитаном Афанасьевым, начальником почты, господином Баннером и, если он в Томске, за Павлом Ивановичем Менделеевым.
Почему большинство ответственных господ, что в мое время, что теперь, считают, будто бы вельможам, которых принято торжественно встречать, нужны ковровые дорожки, оркестр на перроне и приветственные речи? Это все, конечно, впечатляет. Детишки, машущие государственными флажками вдоль дорог, колокольные перезвоны, бал в честь… Но взять того же Никсу – неужели его возможно этим удивить? Неужели, за два продолжительных путешествия по стране, он еще этим не пресытился? Ни за что не поверю!
Понятно – так принято! У местного народа вообще, при одной мысли, что увидят своими глазами члена императорской семьи, голова кругом идет, и приступ верноподданнических чувств случается. И хотя у меня на это иммунитет, едрешкин корень, придется и у нас все эти благоглупости совершать. Однако смею надеяться, мне абсолютно точно известно, о чем мечтает любой приезжий, выслушивая многословные словоизвержения встречающих. О бане, уюте и сытном обеде! И еще, чтоб не пришлось самому искать гостиницу, несколько часов бегать – размещать сопровождающих, договариваться с рестораном…
Итак! Первым пунктом запишем – информация! Нам нужно точно знать – когда прибудет дорогой наместник, сколько в его кортеже людей, какого пола и каких чинов. Сколько лошадей, слуг и чемоданов. Кто останется в Томске, а кто, убедившись, что наследник устроился и приступил к выполнению своих обязанностей, намерен вернуться в столицу. Сколько с царевичем солдат, и каких именно. Желательно бы конечно согласовать будущее размещение со службой их охраны, но сойдет и так.
Это все – стратегическая информация, без которой большая часть наших телодвижений могла потерять всякий смысл. И на роль главного разведчика я назначил коллежского советника, Николая Яковлевича Баннера. Телеграфистам, прямым приказом петербургского начальства, оповещать кого бы то ни было о перемещении каравана было запрещено. Но ведь станционным смотрителям никто такого приказа не отдавал! Все они люди грамотные и вполне в состоянии посчитать столичных господ по головам, и передать эти сведения сюда, посредством того же самого телеграфа.
