Ищенко Владимирович - Коррекция
- Это не объяснение, а так... - Сталин недовольно нахмурился, достал и раскурил трубку. - О вас скоро многие узнают, поэтому нужно будет придумать что-нибудь получше. А пока пусть будет портрет. И вот еще что. Твое устройство для чтения пленок не слишком удобно, да и глаза от него устают. Мне сделают все книги, а тебе нужно будет написать свои объяснения, не дожидаясь, пока у меня появятся вопросы. Я эти книги не один буду читать. Задача ясна? Тогда и вы ко мне не будете так привязаны. Завтра к вечеру ко мне должен будет подъехать один человек. Я вас хочу познакомить. А с Абакумовым будь осторожен. Когда оформят все документы?
- Завтра заберем форму, а послезавтра - документы, - ответил Старостин. - Это если ничего не помешает. Послезавтра же включим в работу. Думаю пока с его помощью потренировать ребят.
- Сможешь совмещать с записями? - спросил Сталин. - Ну раз сможешь, потренируй охрану. У вас все? Тогда я вас не держу.
- У руководства работа начинается в девять тридцать, - сказал Старостин, когда они вышли в прихожую. - Утром у Абакумова совещание, потом он с час работает в своем кабинете, а вот, когда закончит, мы и подойдем. Ехать здесь всего ничего, поэтому будь готов к одиннадцати. Шофера брать не будем, поведу сам. Заодно и поговорим.
- Сказал? - спросила жена, когда он вошел в гостиную.
- Сказал. Записку он напишет. Я ему предложил объяснить твое пребывание на его даче рисованием портрета, так он на меня посмотрел, как на дурачка. Сказал, что придумает потом что-нибудь более жизненное. Плохо, что я по этому времени почти ничего не знаю. И не узнаю, если постоянно буду сидеть на этой даче. Насколько все было бы проще, если бы нас перенесли лет на двадцать позже.
- Толку об этом сокрушаться! Ты ему фотографию показывал? Тогда возвращай обратно. Когда едете?
- В одиннадцать нужно быть готовым.
- Значит, будешь. Позавтракаем, я тебе поглажу брюки, и поедешь. Паспорт сразу сейчас положу в пиджак. Когда завтра поедем за одеждой?
- Не терпится натянуть брюки и посмотреть, как на тебя сделает стойку мужская часть населения дачи? Вынужден огорчить: ты завтра никуда не поедешь. Мы будем возвращаться из министерства и все заберем. Это классное ателье: они там шьют без примерок, и никто не жалуется.
На следующий день Старостин подошел чуть раньше.
- Броский костюм, - сказал он, осмотрев Алексея. - Ну да ладно. Раз уже готов, выедем чуть раньше. Заскочим в Кремль кое-что отдать, а потом поедем в министерство.
- И меня туда пустят только по паспорту? - удивился Алексей.
- Конечно, нет. Постоишь на площади, а я обернусь за пять минут. Пошли к машине.
Машиной оказался уже старый ЗИС- 101.
- Что, удивлен? - усмехнулся Старостин. - Это у нас разъездная машина для поездок вроде нашей. Хозяин и "девятка" ездят на бронированных сто пятнадцатых. В гараже их пять штук. "Девятка" - это у нас выездная группа охраны.
- А почему вы его зовете Хозяином? - спросил Алексей, садясь на переднее сидение рядом с подполковником. - Он об этом знает?
- Это для посторонних. Между собой наши ребята зовут его Дедом. Тебе тоже не возбраняется, когда станешь для них своим.
Старостин завел мотор и после проверки выехал за ворота.
- Хочу с тобой поговорить, - сказал он Алексею. - К тебе теперь многие будут присматриваться, а кое-кто попробует сблизиться. В глазах всех ты новый любимчик Сталина. Вынырнул неизвестно откуда, был обласкан и приближен, даже поселен на даче вместе с женой в комнаты для почетных гостей. Ты знаешь, что там жили Мао Дзэдун, Броз Тито и Черчилль? А теперь живете вы. Почти наверняка об этом знают уже и Абакумов, и Берия. У них здесь есть свои люди. Не из телохранителей или "девятки", а их тех, кто сидит на воротах и патрулирует территорию. Буду удивлен, если никто не стучит Маленкову. Про твои геройства в комнате отдыха тоже доложат. Я думаю, что Берия не утерпит и примчится на вас посмотреть.
- Как вы к нему относитесь?
- Нормально я к нему отношусь. И он к нашим парням относится так же. Частенько заходит поиграть в бильярд или сыграть в козла. Что смотришь, не веришь? Ну и зря. Он у нас за проигрыш даже под стол лазил. И знаешь, давай на "ты". А то я тебе тыкаю, а ты мне в ответ показываешь свое воспитание. И по возрасту, и по званию мы не слишком сильно разнимся.
- Ты просто держал дистанцию, поэтому и такое обращение.
- Ладно, с этим закончили. Держи свою бумагу для Абакумова. Сталин ее вчера написал. Думаю, она его удовлетворит. Если со Сталиным из-за тебя что-то случится, погоны он потеряет в любом случае, но может сохранить голову. Войди в его положение и не обижайся, проверять тебя будут в любом случае. И на Власика будут давить, чтобы он тебя держал подальше от Сталина. Николай в данном случае ничего не решает, но Абакумов и здесь прикроется. Он принял меры, а если начальник Главного управления охраны должным образом не отреагировал, его и наказывайте. Так, теперь я остановлю, а ты выйдешь и немного подождешь. Мне только нужно передать пакет Поскребышеву, а он предупрежден и ждет, так что я обернусь быстро.
Через пятнадцать минут Старостин вернулся, забрал Алексея и погнал машину на Лубянку. Приехали они очень вовремя. Пропуск на Самохина был готов, поэтому быстро прошли проверку и поднялись на третий этаж. По коридору, засланному красной ковровой дорожкой, дошли до приемной министра. Абакумов был у себя и сразу же их принял.
- Здравствуйте, Виктор Семёнович, - поздоровался Алексей. - Я еще пока не в штатах, да и в цивильном, поэтому не буду щелкать каблуками.
- Здравствуй, - отозвался министр, с нескрываемым любопытством осматривая Самохина. - Не обижаешься, что на "ты"? Ну и прекрасно. Ты еще не в штатах, а у меня из-за тебя уже прибавилось седых волос. Отказывать Иосифу Виссарионовичу в его просьбе я не могу, а выполнять ее не имею права! Извини, но ты очень подозрительная личность. У вас с женой ни документов, ни биографии. Вы, случайно, не с неба свалились? И такому человеку я должен присвоить звание майора и ввести в охрану Сталина!
- Я все понимаю, товарищ генерал-лейтенант, но ничем не могу помочь, - сказал Алексей. - Мне просто запрещено говорить о своей семье. Прошу вас взять эту бумагу и ознакомиться.
- Ладно, к этому разговору мы еще вернемся, - сказал Абакумов, прочитав записку Сталина.
Он хорошо собой владел, но Алексей все-таки заметил мелькнувшее на его лице удовлетворение. Они еще перебросились несколькими фразами, и Абакумов их отпустил.
- Завтра придется сюда приехать в отдел кадров, - сказал Алексею Самохин. - А сейчас едем за одеждой.
До ателье от министерства оказалось недалеко, а одежда была готова и оплачена, поэтому много времени не потратили.
- Вообще-то, тебе форма идет, - сказала жена, после того как он по ее просьбе надел на себя один комплект обмундирования. - Но я на эти галифе не могу смотреть без улыбки, хотя пошито качественно. Давай теперь я примерю.
- Начни с офицерской формы, - попросил он. - Ты там, кажется, что-то меняла?
- Просто попросила больше приталить, и не делать такую широкую юбку. Постой здесь, а я переоденусь в спальне.
Она вышла в спальню и отсутствовала минут десять.
- Я только что хотел тебя выругать, - признался Алексей, когда она зашла в гостиную и крутанулась на месте, показывая себя со всех сторон. - Из-за того, что слишком долго одеваешься. Но сейчас не поворачивается язык. Я слышал, что для многих женщин мужчина в военной форме выглядит привлекательней. Так вот, хочу сказать, что эта форма и тебе добавила прелести. Так и хочется ее с тебя...
- Тогда в ней на обед и пойду! - решила Лида. - Заодно посмотрю, один ты такой, падкий на девчонок в форме, или это у вас общий бзик. Эх, жаль в тапочках совсем не тот вид, а надевать туфли на моих каблуках - это будет перебор. И пойдем быстрей, а то уже три часа, и я проголодалась. Костюм потом померю.
Увидевший их Пушкарев на мгновение замер, а потом показал Самохину поднятый вверх большой палец.
- Ты ему понравилась, - сказал Алексей.
- Грише? Да, я заметила. Пошли быстрее, все равно мужчин больше не будет.
Она ошиблась: когда они уже поели, отнесли на кухню подносы с грязной посудой и возвращались к себе, из кабинета в коридор вышел Сталин.
- Здравствуйте, Иосиф Виссарионович! - поздоровалась Лида.
- Здравствуй, - ответил он. - Постой на месте, посмотрю. Да, так, пожалуй, лучше.
- Ну и что он этим хотел сказать? - спросила жена Алексея, когда Сталин, больше не говоря ни слова, ушел.
- Наверное, понравились твои усовершенствования формы, - предположил он. - Теперь все будут щеголять в такой же, и ты сразу потеряешь половину своей привлекательности.
- Ничего, я вот сейчас надену брючный костюм, в нем привлекательности будет еще побольше!
