Агитбригада 2 (СИ) - Фонд А.

И так, с двумя пакетами я отправился к себе. Не заходя к Степановне, я постучал соседке, у которой была дочь Таня.

— Добрый вечер? — испуганно поприветствовала она меня.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался я. — скажите пожалуйста, а ваша Таня уже спит?

— Д-да. Давно уже, — ещё более испуганно ответила женщина.

— А можно у вас попросить на вечер куклу Тани? Я утром верну, — обворожительно улыбнулся я, — мне на занятиях дали задание — нужно нарисовать детскую куклу. А я уже и не помню, как она правильно выглядит.

— А вы точно вернете? — забеспокоилась соседка.

— Это вам, за беспокойство, — протянул пирожные ей я. — Конечно верну. Утром. Таня ещё спать будет.

— Ну хорошо, подождите, я сейчас, — растерянно вздохнула она и закрыла передо мной дверь.

Ну правильно, впускать незнакомого мужчину, ну пусть даже парня, в дом — глупо. Тем более, как я понял, она живёт с ребенком одна.

Буквально через минуту дверь открылась, и кукла оказалась у меня в руках.

— Вы обещали вернуть утром! — напомнила она мне, — а то Танюха такой рёв завтра устроит.

Я ещё раз клятвенно заверил, что обязательно, и рванул домой, в одной руке держа пакет с пирожками, а второй бережно прижимая к груди куклу.

Степановна как-то странно зыркнула на меня с куклой, но не сказала ничего.

Дома я понял, насколько устал. Хотелось упасть в кровать и уснуть.

Но надо было вызволять моих призраков.

Я посмотрел на куклу. Кукла как кукла. И не скажешь, что внутри неё сидят две неприкаянные души.

— Енох! Моня! — позвал я.

Сначала ничего не происходило и я уже испугался, что они исчезли совсем. Но потом кукла открыла глаза и посмотрела на меня.

— Генка! — хором воскликнули призраки.

— Вытащи нас отсюда! — заверещал Моня.

— И побыстрее! — крикнул Енох.

Ну вот что совместное заточение делает — уже спелись. Недавно была война, а сейчас мир, дружба, жвачка.

— Сидите тихо, — велел я, — буду сейчас вас вытаскивать! Главное, не сбивайте меня!

Призраки затихли.

Я положил куклу на столе, сходил достал свои записи из потайного места и принялся читать задом наперёд слова заклинания.

Сперва из куклы с каким-то чавкающим звуком выплюнуло Моню. Он заверещал от радости и закружился вокруг стола, словно большая одноглазая призрачная муха. Следом за ним возник Енох, который взволнованно мерцал, как новогодняя ёлка.

— Ура! — выдохнул я. — Кажется, получилось!

— Получилось! — выдохнули призраки.

Если я думал, что на этом всё и я лягу спать, то я глубоко ошибался. Разобиженные Енох и Моня принялись наперебой жаловаться, как тяжело им было сидеть там, в кукле, и как их замучила эта Танька.

— И пока ты там развлекался, мы… — начал было возмущаться Енох, но я его перебил:

— А я был на кладбище. И вот только вернулся…

— Что?

— Ночью?

Пришлось пересказывать всё от начала до конца, и ещё подробно отвечать на уточняющие вопросы призраков.

— Но хорошо, что теперь мы вместе и можно ложиться спать, — зевнул я, — а завтра пойдём искать Верин клад. Мне деньги нужны, одежду купить надо. А то уже меньше недели до поездки в соседнюю губернию осталось, а я всё ещё гол как сокол.

— А не надо было на Изабеллу все деньги тратить, — ехидно попытался поддеть меня Моня.

— И как это ты ляжешь спать? — сварливо спросил Енох, — ты же сказал, что надо нарисовать эту куклу. А рисунок где возьмешь?

— А зачем?

— Степановне показать! — сказал Енох сварливым голосом, — иначе завтра вся улица будет знать,что ты к соседке этой женихаться ходишь. Тебе-то хорошо, ты через пару дней съедешь, а ей с малой дитятей куда потом деваться?

— Ну ладно, — задумался я, — скажу, что на занятия отнёс и сдал.

— Ты что, Степановну не знаешь? — хмыкнул Енох, — она же тебя завтра из дома не выпустит, пока ты ей этот рисунок лично не покажешь.

Он был прав. Я вздохнул и сел рисовать чёртову куклу.

С занятий в аптеке я нагло слинял. Подговорил Лизоньку, чтобы она за меня отмазалась, если что, а сам слинял.

— А зачем? Куда вы пойдёте? — захлопала глазами Лизонька.

Сегодня она была в том же платье, что и на ужине. Ну это понятно, раз я похвалил. Хотя, честно говоря, платье, украшенное рюшами и воланами, смотрелось несколько эпатажно и неуместно в аптеке средь бела дня, тем более на выдающихся мощах Лизоньки.

— Гля, втюрилась-то в тебя как, — заржал Моня.

— Не крутил бы ты голову девке, Генка, — посчитал нужным сделать мне напутствие Енох.

— Это будет для вас сюрприз, Елизавета. Потом всё увидите, — лукаво улыбнулся я и Лизонька окончательно растаяла.

И мы с Моней и Енохом отправились к Вере в дом искать пресловутую шкатулку с кладом. Обитала Вера при жизни в довольно неплохом районе. Раньше здесь селились исключительно мещане, чиновники да купцы среднего звена. Район был тихий, чинный. После революции купцов и мещан кого разогнали, а кого и сослали, чиновники сплошь переобулись и сгинули в вихре революции, а в просторных домах заходили новые хозяева. Сейчас данный райончик облюбовали профсоюзные и партийные руководители, трестовские клерки и совслужащие.

Днём все они были на работе, исключая, конечно же, жен и прислугу. Да и жены с прислугой, как образцово-показательные хозяйки, в это время массово мигрировали на рынок, совершая продуктовый променад, да и платьями друг перед другом похвастаться тоже надо. Поэтому я очень надеялся, что дома не окажется никого, или по минимуму. Именно то, что мне нужно.

— Отводи глаза, если что, — велел я Еноху и устремился в нужную квартиру.

Это была просторная квартира, которая закрывалась на массивную дверь и хитромудрый замок.

Перед дверью я завис.

— Приехали, — сказал я. — Затея не удалась.

— Жди! — велел Моня и вошел прямо в дверь.

Ну ладно, стою, жду.

Через полминуты Моня появился передо мной и заявил:

— Замок французский, можно легко открыть булавкой.

— У меня нет булавки, — запечалился я.

— А как ты шел обносить квартиру, если у тебя ни отмычки, ни булавки? — удивился Моня.

И тут на лестнице послышались шаги. Женские (их выдал перестук каблучков).

— Отведи…! — шикнул я Еноху.

На второй этаж поднялась женщина, слишком полноватая для своих лет, с двойным подбородком. Одета она при этом была в довольно кокетливое платье, настолько короткое, что её ноги некрасивыми колбасками виднелись из-под подола. В руках эта раскормленная женщина держала две корзинки, накрытые тканью. Из одной шел запах свежей рыбы, из другой — лука.

— Как она в таком коротком платье и на каблуках по базару гарцевала? — задумчиво проводил её взглядом Моня. — Никогда я женщин в этом вопросе не понимал.

Тем временем дамочка, пройдя почти рядом и не замечая меня, достала из кармана ключ и открыла нужную мне дверь. Я рыбкой метнулся вслед за ней, пока дверь не закрылась. В комнате она отправилась сразу на кухню. Я — за ней.

— Пусть вспомнит, что на базаре кошелек забыла у продавца рыбой! — велел я Моне.

— Ну… я не уверен… — начал тот, но я шикнул на него, мол, выполняй.

Буквально через секунду дамочка взволнованно угарцевала прочь из квартиры, бросив неразложенные корзины прямо посреди кухни.

Дверь захлопнулась, щёлкнул замок.

— Ушла! — выдохнул я.

— Ага. Но ненадолго, — прокомментировал Моня, — здесь рынок совсем рядом.

— Нам хватит, — сказал я и велел, — там где-то под подоконником или над ним, должна быть ниша. В ней — шкатулка. Ищите.

Призраки устремились сквозь стены, а я заглянул в корзины. В одной действительно была только рыба. Я торопливо закрыл её обратно. А вот во второй, кроме овощей, еще была домашняя колбаса и творог.

Я нашел хлеб, отрезал кусок и принялся есть вместе с колбасой.

— Нашел! — первым появился передо мной Енох. Взглянув, как я жую, он выдал, — ну ты и наглый, Генка.

— Я есть хочу, — жуя, возмутился я, — утром сперва Степановне рисунок показывал, потом пока куклу ходил отдавать, позавтракать нормально не успел. А где я ещё такую колбасу попробую?