Платон Планктон - Мы вчера убили послезавтра
— Глеб, погоди. Зачем его подменять? Да и как это сделать? Его же друзья, коллеги и близкие не слепые. На лицо то мы не похожи, да и голос… опять же поведение.
— Боишься, Краповый Берет? Сразу вон вопросов сколько. Отвечаю по порядку. Подменяем мы его Дима потому, что его через пару месяцев в Москву переводят. В посольство. Его дядюшка, не последний человек в правительстве Окраины, подсуетился. Будет твой брат-близнец одним из организаторов встречи окраинского гетмана с премьером ЛЕР. И обязательно будет сопровождать гетмана на переговорах в Кремле. Так что ты не телок Дима, а целый троянский конь. Его коллеги-приятели тебя не узнают. Ну, во-первых, мы тебя подменим перед самым отлетом в Москву. А в московском посольстве Окраины нашего героя никто лично не знает. Проверено. А во-вторых, с тобой поработают пластические хирурги и специалисты по актерскому мастерству. Будешь очень на него походить. Родная мама, да, наверное, и папа тебя все-таки раскусили бы. Но с ними ты точно не встретишься. Еще вопросы, боец?
— Глеб, из меня дипломат, как из фиги зонтик. Как я в посольстве работать буду?
— Эх, братишка, тебе же говорят, что его дядюшка на теплое место определил. Ты думаешь на теплых местах работать надо? — Усмехнулся Глеб. — Так, хватит время терять. Если я говорю, что успеем тебя натаскать, значит успеем. Ты мне веришь?
— Конечно Глеб. Только в последний раз, когда я тебе поверил, в меня пулю всадили. А в предыдущий раз пытали. Поэтому меня и гложет нехорошее предчувствие. — Дима говорил это с улыбкой. — Глеб, а скажи, зачем это? Меня внедрять в посольство? Чтобы я на этой встрече в Кремле был? Для чего?
— А это, братишка, жутко секретная тайна. Никому по званию ниже генерала знать не положено. Хвастался своим терпением? Вот и потерпи. Закончим твое обучение и перед внедрением, четкие инструкции получишь. Одно могу сказать — если операция "Глас народа" пройдет, как задумано, то мы изменим ЛЕР в один день. Россия снова будет свободной! И твоя роль в этом будет не последней.
Аты-баты
— А сейчас, в честь наших дорогих гостей, пройдет небольшой парад! — Стоя на трибуне, излишне наигранно проворковала в микрофон министр внутренних дел ЛЕР, миловидная блондинка лет 35. Трибуна находилась на плацу, а плац в расположении 28-го оперативного полка внутренних войск. После массового покаяния, ЛЕР полностью расформировал армию и резко сократил внутренние войска. Военизированные подразделения были оставлены только для поддержания правопорядка и охраны различных объектов. Вооружение этих частей было на уровне полицейских стандартов и внутренние войска ЛЕР не выдержали бы боевого столкновения ни с одним настоящим армейским подразделением НАТО. "Шефов" такое положение дел устраивало, но было необходимо контролировать леровские войска, чтобы не дать им увеличить свою боеспособность. Это делалось с помощью "дружеских" визитов западных партнеров. Во время таких визитов в части приезжали международные делегации, которые и проверяли уровень подготовки и оснащения леровских вояк.
Сейчас в 28-м полку находилась польская делегация. Генерал и десяток офицеров. Принимающая сторона была рангом повыше — начиная от министра внутренних дел ЛЕР и заканчивая всеми старшими офицерами полка. Уже были проведены стандартные мероприятия по встрече типа "хлеба-соли". Поляков сводили в тир похвастаться (а хвастаться было практически нечем) результатами стрельб личного состава. Покормили в обычной солдатской столовой необычным для этой столовой обедом. А теперь в честь высоких гостей из просвещенной Европы начали проведение парада. Поляки с нескрываемой скукой смотрели на марширующие ряды леровцев, и даже залихватские нотки военного оркестра, не могли скрасить общую унылость происходящего. Но, наконец-то, оттопали последние бравые воины и польский генерал, поцеловав ручку леровской министерше, поблагодарил старших офицеров полка за радушный прием, шустренько произнес речь о военном братстве, охраняющем мир и покой на всей планете. Также от лица сил НАТО, он похвалил личный состав полка за высокую боевую подготовку.
Несмотря на богатый дипломатический опыт, польский генерал при этих словах не смог не улыбнуться. Леровские солдаты представляли собой унылое зрелище. Вместо того чтобы не вылезать со стрельбища, закаливать тело и дух в физических упражнениях, леровцы полдня проводили на плацу, занимаясь "шагистикой", а вторую половину дня они сидели в учебных классах и идеологически подковывались.
Безусловно, маршировали леровцы красиво и самозабвенно, но случись им оказаться на реальном поле боя, разбежались бы от первого же чиха. От этих мыслей улыбка поляка стала более широкой и хищной. Нееет, это не волки и даже не псы. Кролики они, доверчивые и беззащитные. Так он и собирался написать в своем отчете.
Инспекторам оставалось только сделать полный обход территории части, и можно будет убираться из этого приюта для убогих. Полный обход по правилам проверки был процедурой обязательной. Польский генерал не понимал зачем. Что они в бочках из-под квашеной капусты комплектующие к баллистическим ракетам спрячут? Или танк в солдатской бане? Да если им современный танк показать, они креститься и святой водой брызгать этого монстра будут. Греют, ой как греют душу польского генерала такие мыслишки.
Обход проходил гладко, без сучка без задоринки. Генерал продолжал любоваться на идиотизм леровских вояк, вроде вручную покрашенных зеленной краской листьев на деревьях. Поляк уже мысленно поздравил себя с успешным окончанием проверки, как до комиссии, проходившей мимо одной из казарм, донеслись странные вопли и гогот.
— А не поглядеть ли нам, что празднуют ваши солдаты? — Поинтересовался польский генерал у командира части.
— Да это… конечно… просим милости… то есть проходите… рады, так сказать, продемонстрировать — Пролепетал леровский полковник, сам не имеющий никакого понятия о том, кто это в казарме посмел службу нарушать.
Министр МВД зыркнула на полковника и этот секундный злой взгляд означал только одно: "Вешайся, господин полковник".
Войдя в казарму, наидружественнейшая комиссия увидела, что бардак в казарме наличествовал, но устроили его не солдаты, а два польских офицера, лейтенант и майор, которые еще до парада незаметно откололись от основного состава комиссии. Они чуть перебрали с зубровкой на торжественной встрече, и теперь этот крепкий напиток требовал возникновения ну хоть какого-нибудь развлечения. Они себе его и нашли, зайдя в первую попавшуюся казарму.
Комиссия наблюдала толпу солдат, сгрудившихся в одном углу казармы. С дурацким хихиканьем, два польских офицера вытаскивали из этой толпы солдата, ставили его на четыре кости и давали легкого пинка для ускорения. Солдат обегал на четвереньках все помещение по периметру, пролезая под койками. При этом он хрюкал и повизгивал. Его забег польские офицеры комментировали воплями "поднажми, свинья!", весело улюлюкая.
Офицеры начали готовить забег следующего рядового, когда польский генерал с недоумением спросил:
— Что здесь происходит, панове!?
Майор и лейтенант обернулись, увидели комиссию и отдали честь. Затем майор ответил:
— Пани министр, пан генерал, мы заглянули в эту казарму с инспекцией. Во время разговора с дежурным по роте мы выяснили, что как раз сегодня исполняется полгода с того момента, как эти солдаты приступили к службе. Мы эммм… ради укрепления духа военного братства предложили показать и провести церемонию посвящения солдат в подсвинки-полугодники. Эта традиция очень распространена в Войске Польском. Наши радушные хозяева с радостью согласились.
Глядя на столпившихся парней-рядовых и красного как рак дежурного сержанта, было видно, с какой радостью они согласились. Да и сама процедура в Войске Польском применялась не для посвящения, а для унижения и наказания. Неловкую паузу прервала министр:
— Ой, это так интересно! И очень полезно для укрепления дружбы и лучшего понимания традиций друг друга. Господин майор, можно посмотреть?
— Конечно, пани министр! Лейтенант, прошу!
Польский лейтенант вывел следующую жертву. Невысокого коренастого солдата, с оттопыренными ушами, который обалдело глядел на внезапно увеличившуюся зрительскую аудиторию.
— Позу для старта принять! — Еле скрывая улыбку, скомандовал лейтенант.
Солдат вперил взгляд в пол. Ему было стыдно вдвойне. Он никак не мог заставить себя изображать свинью. А еще он понимал, насколько нетолерантно он себя ведет. Но ничего не мог с собой поделать — лучше провалиться сквозь землю, чем хрюкать перед таким скоплением народа.
— Не буду. — Еле слышно пробормотал он.
— Что!? — Взвился польский майор. Он встал прямо напротив леровского солдата и командным голосом пролаял. — Рядовой, немедленно приступить к посвящению.
