Юрий Волошин - Казак в океане
Галуа внимательно слушал, соглашался и молча ждал дележа добычи. Это понимал и Лука. И время для этого настало. Груз был продан, деньги лежали в сундуке Луки. И он проговорил:
– Надо разделить добычу, Галуа. Пусть все повеселятся.
– Это приятное сообщение, хозяин! Надо обрадовать команду.
Под вечер, когда Самюэль уже вывел судно в открытое море, Лука вынес сундук, и дележ начался.
Пятую часть добычи получал Лука, остальное распределили среди матросов, негры получили лишь по три серебряные монеты и были отпущены в городок отметить праздник. Галуа получил тысячу экю в пересчете с песо, Колен триста, остальные по двести монет. Луке также досталось судно и выкуп за пленных испанцев.
Его еще предстояло получить, и ясно было, что не за всех испанцев заплатят.
Среди пассажиров Лука обнаружил семью довольно знатных арагонцев. Главой семейства был младший отпрыск графов де Систьерна, дон Мануэль, с ним попали в плен жена его донья Эрканасьон и двое детей. Старшей дочери было лет под двадцать, сыну, дону Диего, – шестнадцать лет. Он был красив, горд этим, по-дворянски спесив и по этой причине не раз от матросов получал щелчки по носу и насмешки.
Это так его унижало, оскорбляло и угнетало, что он заболел, не выходил из трюма, где им определили место в углу.
Его сестра, сеньорита Эстелла, была некрасива, высока и худа, просто точная копия отца, который ее боготворил. Она отличалась сдержанностью, умом и не кичилась своим высоким происхождением, которое постоянно подчеркивал ее брат.
Остальные пленники были простыми людьми из провинций Испании. Они переселялись в Мексику и вот попали в плен и молили Бога вызволить их из этого несчастья. Лука, ознакомившись с содержанием графского ларца с деньгами, заявил, что ничего не возьмет с этих простых тружеников, если граф согласится заплатить за них из своих накоплений. При этом он многозначительно и хитро ухмыльнулся.
– Это не так много, и вы вполне можете это сделать, граф, – заявил он через толмача, знавшего испанский.
Граф был возмущен, фыркал, а сеньорита Эстелла заметила тихо:
– Отец, пусть будет так, как предлагает этот сеньор. Вы возместите эти потери за несколько месяцев.
Глава семейства метнул на любимую дочь недоумевающий и даже яростный взгляд, а Лука заметил:
– Сеньор, ваша дочь намного мудрее вас. И вы должны оценить всю уместность ее совета, – и Лука хитро усмехнулся, слушая перевод.
Эстелла покраснела, бросила мимолетный взгляд на Луку, промолчала, опустив глаза. Мать ее сидела, сжав губы, и молчала.
Лука посчитал молчание за согласие, выложил все содержимое из шкатулки, заметив благодушно, но с издевкой:
– Бог вас не оставит за ваши благие дела, сеньор. Вы поступили справедливо, и я обещаю доставить вас в ближайший испанский порт уже на этой неделе.
Граф чуть не поперхнулся от этой наглости, но дочь положила ему руку на плечо, тихо погладила. Говорить она ничего не стала, просто успокоила взбешенного родителя.
Две недели спустя Лука ушел на Пуэрто-Рико. В маленьком городке Гуаяма он потребовал выкуп за всех испанцев и продовольствие для команды. Переговоры длились с переменным успехом, но все же завершились соглашением, когда Лука пригрозил бомбардировать поселок в случае дальнейших проволочек.
Получив требуемое, Лука ушел на Сент-Киттс.
Он получил большую прибыль в этом плавании, но в душе его бродили сомнения, недовольство собой и всей жизнью. Настроение было паршивым, и даже скорая встреча с Катуари особо не радовала. Происшествия последних недель сильно подорвали его легкий и жизнерадостный характер.
Да и Катуари встретила его без обычного восторга. Он понял, что его длительная задержка не могла поднять ее настроение.
– Ката, дорогая, так случилось, что я вынужден был задержаться. Прости, но дела – штука серьезная и требуют большого внимания, я и так в них не очень-то преуспеваю. Вот и приходится выкручиваться, как уж могу.
– Пустое, Люк! Просто ты обещал, и я надеялась на это. Ведь я здесь никого не знаю, и мне было очень скучно и тоскливо. Можно было бы поехать к дочерям Тарана, да все ждала тебя, не думала, что ты так задержишься.
– Тебе ведь уже рассказал Самюэль про наши приключения?
– Поведал, да что-то скрыл. Я это почувствовала, Люк. Что это было?
– Ты о чем, Ката? – не понял Лука.
– С тобой что-то случилось нехорошее, и мне было страшно. Что произошло?
– Наверное, он не хотел тебе говорить о моем легком ранении. Уже все прошло. Я даже начал об этом забывать. Лучше скажи, ты осуждаешь меня за захват судна?
Она подумала немного и ответила:
– Ты же знаешь, что я ко вему стараюсь относиться так же, как и ты, Люк. Если тебя это устраивает, то и я довольна.
– Тогда я спокоен, Ката! А то мне казалось, что ты осудишь меня.
– Ты забыл, что я все же наполовину карибка. А наш народ всегда любил всякие набеги, войны и победы. И я так воспитана.
Она улыбнулась, потянулась губами к нему, прося немного смущенно:
– Ты меня еще не поцеловал в губы, Люк.
Лука обнял ее, прильнул к ее жадным губам, потом схватил на руки и грубо бросил на кровать. Она даже охнула от неожиданности и нетерпения.
Потом он достал из ящичка черного дерева драгоценности из графской шкатулки, сказав с улыбкой:
– Погляди, что я тебе привез, Ката! Какие красивые вещицы! Примерь.
Он знал, что Катуари к драгоценностям относится довольно равнодушно, но эти были слишком изысканы и сверкали так привлекательно, что она с большим интересом стала перебирать их, примеривать. Лука обрадовался, видя, как женщина довольна.
– Большое спасибо, Люк! – Она поцеловала его, заглянула в глаза, а потом с загадочным лицом проговорила:
– Знаешь, Люк, мне кажется, что у нас будет еще ребенок.
– Это точно? – встрепенулся Лука радостно.
– Почти, милый. Скоро буду знать наверняка. Ты рад?
– Конечно, Ката! Я всегда хотел иметь много детей. А теперь мы опять богаты и можем себе это позволить! Спасибо за отличную весть, Ката!
Они опять слились в одно целое. Страсть захватила их полностью, и они отдались ей безоглядно.
Узнав о том, что Катуари ждет ребенка, Лука решил немедленно заняться обустройством семейной жизни. Он присмотрел домик в центре городка и вскоре переселился туда с Катой, детьми, кормилицей и служанкой. Четыре приличные комнаты их вполне устроили, тем более что для слуг была построена прежними хозяевами маленькая пристройка.
– Теперь думаем о загородном доме, Ката! – сказал как-то Лука. – Участок мы уже смотрели. Пора строить дом.
– Да, милый! Это было бы хорошо. Я там еще раз побывала и нашла на одном из камней загадочные рисунки. Наверное, это наши предки высекли их. Стало так грустно, Люк! А что они означают, я не смогла понять.
– Это не важно, Ката. Древние люди не так мыслили, как мы.
Она вздохнула, а Луке показалось, что Катуари никогда не забудет той жизни с индейцами, с которыми прожила детство, юность и часть зрелости. «А разве забываю я про то, где и как сам жил в детстве и юности?» – подумал он, и та же тихая грусть окутала его.
Дом на купленном участке был готов уже через полтора месяца. Лука подивился, как быстро здесь, где нет холодов, метелей и затяжных противных дождей, можно построить дом. Правда, случаются ураганы, которые делают местную жизнь не такой уж и безмятежной. Особенно это сказывается на Доминике, Гваделупе и Мартинике. Но и в этих местах они свирепствуют ежегодно, особенно в августе и сентябре. Как же хорошо, что до этого времени еще далеко.
Лука временно отказался от торговых перевозок. Он принял нового капитана на испанский корабль, на малом ходил Самюэль, а сам он отдался детям, Катуари и ожиданию нового семейного пополнения.
Максим уже ходил, ковыляя на еще нетвердых ножках. Лоранс едва поспевала за ним, и было смешно и умильно наблюдать, как детишки возятся на песке или на траве, отнимают друг у друга игрушки и визжат как от злости, так и от радости. А в общем они были довольно дружны. Их голубые глазенки смотрели с хитринкой, выискивали любую возможность сделать что-то недозволенное, и кормилице частенько приходилось их наказывать.
Макс при этом тотчас жаловался отцу или матери, Лоранс только надувала губки и замолкала надолго.
– Ты замечаешь, какие они разные, – говорил своей любимой Лука после очередного наказания детей. – Лоранс больше похожа на тебя, а Макс, наверное, на своих голландских родственников.
Он заметил, что при этих словах Катуари слегка задумалась, понял, что зря он вспоминает про это, но слова уже вылетели, и с этим ничего не поделать.
Лука тут же пообещал себе, что больше не станет ничем напоминать ей о Луизе. И вдруг подумал, что тут скрываются не просто антипатия и ревность. И эта мысль почему-то сильно встревожила его.
– И что это вдруг с тобой стало, Люк? – повеселевшим голосом спросила Катуари. – Ты вдруг как-то сразу потускнел, милый. Считаешь, что я глупо поступаю, так реагируя на имя твоей первой жены?
