Елена Каламацкая - Тэйла. Принцесса на неделю
— А вы, милочка, как посмели прийти на мой обед в таком виде? В штанах… (Хозяйка, как ты могла! Здесь принято без штанов!). Вас не обучали этикету? Или вы настолько ленивы, что не удосуживались… (Самой бы тебе подучиться, этикетка старая!). У нас приличный двор… (Так хоть подмела бы, метёлка косматая!). Мы строго соблюдаем приличия, и вам придётся…
Глумилась королева-мать, забавлялись придворные. И никто из них не догадывался, что их часы сочтены.
Земная женщина, получившая в подарок вторую жизнь, не собиралась тратить эту самую жизнь на бесполезную войну, интриги и пустые препирательства. У неё были дети, семья, планы. И в отличие от Даниона, она не пустила ситуацию на самотёк. У Тэйлы было достаточно времени в дороге, чтобы подумать, посоветоваться с домовыми-законниками, договориться с духом дворца и другой нечистью. Оценить возможности, узнать свои права и придумать план действий. Рассчитав, что отряд прибудет во дворец к местному обеду, королева попросила Агафона привести к столу маленького принца.
Негромко, но твёрдо и властно (на Кузе тренировалась!), тоненькая девушка в дорожном костюме, прерывая идиотские нравоучения, сказала, глядя в белые глаза:
— Перед вами королева Ледонии! Действующая и единственная! Извольте замолчать и отправиться в свои покои. С вами я разберусь завтра.
Старуха открыла, было, рот, но магия духа дворца развернула её и ещё трёх верных фрейлин, заставив молча удалиться.
— С вами я тоже позже разберусь, — оглядывая изумлённых поведением своей покровительницы придворных лизоблюдов, жёстко продолжила девушка. — Особенно с теми, кто посмел не встать в присутствии особ королевской крови! А сейчас, все вон из дворца!
Кто-то, ещё не веря, что власть сменилась и, надеясь на лучшее, посмел перечить.
— Но мы живём во дворце!
— Это не таверна для проживания! Все вон! Кстати, маркиз, — обернулась королева к Тиану, — что полагается за оскорбление короны?
— Отсечение языка вместе с головой! — бодро вспомнил историю про тёщу Тиан.
— А если придворные не потрудились оторвать от стула свою… ээ-э… встать? — наивно похлопала ресничками девушка.
— Тогда язык здесь ни при чём, просто отсечение головы от тела! — втянулся в игру маркиз и, учтиво поклонившись, поинтересовался, — Ваше Величество, прикажете строить плахи?
— Не сегодня, — сморщила носик королева, — я устала с дороги и хочу отдохнуть.
Придворные, уже бывшие, подгоняемые магией нечисти и обливаясь холодным потом, резво покидали территорию дворца, как крысы с тонущего корабля королевы-матери.
Тэйла облегчённо вздохнула и обвела взглядом отвоёванную территорию. В центре большого, слепящего желтизной, зала стоял длинный стол, заставленный всевозможными блюдами, тарелками, опрокинутыми в спешке бокалами и брошенными салфетками, словно место сражения, покинутое бойцами. Возле него остались стоять несколько пленных… то есть, придворных с изумлёнными лицами.
Вопросительно посмотрев на Даниона, девушка уловила ответное движение головой, обозначающее, видимо, "не убивай, это свои". Королева подошла к маленькому принцу и взяла в руки его ладошки. Не нужно было иметь медицинского образования, чтобы понять — по пальцам били.
— Мэтр! — взволнованно окликнула придворного мага Тэйла.
На этот возглас подскочили все мужчины.
— Ахалай-махалай! — сквозь зубы прорычал Бирон и, встав на колени, начал исцелять опухшие ладошки.
— Ты ему и спинку подлечи, маг, — проявился для всех Агафон, — тоже исхлёстано.
С мальчика быстро сняли камзольчик и задрали рубашку. Спина была разрисована тонкими розовыми полосками, какие появляются, если стегануть прутом по нежной коже.
— Я убью её! — взревел король, сверкая глазами и разворачиваясь в сторону лестницы, с намерением тотчас пойти и исполнить свою угрозу, — я убью эту тварь!
— Ну, уж нет! — Тэйла поймала разгневанного отца за рукав, — вы должны были сделать это раньше! А теперь — это мой сын! Теперь — это моя война! Если бы я спросила у богов: имею ли я право казнить или миловать жестокую старуху, они бы ответили — да, имеешь!
И, в подтверждение слов негодующей королевы, под потолком высокого зала громыхнул гром.
— Кто это шутит? — зло спросила раздражённая девушка, греша на духа дворца, и совершенно упустив из вида, что находится в магическом мире.
— Это боги дали ответ! — изумлённо поведал маг. — Ваше право решить судьбу вдовствующей королевы!
— Боги дали ответ на твой запрос, хозяйка, — продублировал Кузя.
Тэйла отпустила королевский рукав, в который она вцепилась в гневе и, глубоко вдохнув и выдохнув, немного успокоилась.
Посмотрела на взбешённого короля, сжимающего кулаки, на подлеченного принца, возле которого, как два охранника, стояли мальчишки, и решительно заявила:
— Я, королева Ледонии, буду вершить суд! За издевательство над моим сыном, мужем, Лиенрисом и другими невинными людьми вдовствующая королева и её прихвостни-фрейлины приговариваются к… шурушке! К вечной головной боли! Чтобы они могли думать только о своей голове, и ни о чём больше! Издевались над людьми, так пусть теперь нечисти пользу принесут. Агафон, есть у нас шурушка?
— Есть! Как не быть! Даже две! Есть, хозяйка, есть! Есть! — ликующе зачастил домовой, подпрыгивая от нетерпения.
— Две на четверых — в самый раз, — подвела итог Тэйла и, обратившись к присутствующим, объявила: — Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! Агафон, исполняй!
Дворцовый домовой счастливо крутанулся на месте и исчез.
— Тэйла, — удивлённо захлопал глазами Бертик, — что же это за наказание? Надо было что-нибудь посерьёзнее придумать, вон, Серому бы отдали, чтобы сгрыз её!
Шон недоумевающе поддакивал другу и кивал головой. Мужчины молча обдумывали странный приговор и им, по большому счёту, тоже не всё было понятно.
Девушка рассмеялась.
— Ну, во-первых, Серый не людоед и, вообще, всякую дрянь грызть не будет; а во-вторых, дети, у вас когда-нибудь болела голова? — и обратилась к пожилой служанке, стоящей возле старого дворецкого, — Розита, у тебя когда-нибудь болела голова?
Женщина, у которой много чего уже болело, кивнула, и впала в ступор — откуда только что прибывшая королева знает её имя?
— Я сейчас продемонстрирую для непонятливых, — влез Кузя и, недолго думая, колданул.
Все присутствующие, кроме любимой хозяйки, разумеется, схватились за виски.
— Хватит, хватит! — сдались дети, — так ей и надо! Злюшке по голове шурушкой!
Когда народ понял, что с такой мигренью старухе будет не до интриг, и просто её убить будет слишком милосердно, все заметно повеселели, и королева обратилась к принцу:
— Габрион, познакомься с моими мальчиками, это Шон, а это Берт. Надеюсь, вы подружитесь!
— А то отправим на конюшьню, — передразнил личный домовёнок, и все засмеялись, — а я Кузя, меня-то, что не знакомишь, хозяйка, ребёнок в шоке!
Мальчишки тут же стали объяснять новому другу, кто такой Кузя и как классно его тискать.
Тэйла посмотрела на остатки роскоши на столе и сказала:
— По-моему, пора бы и поужинать. Предлагаю совершить набег на королевскую конюшню… тьфу-ты… кухню!
— Ну, что вы, Ваше Величество! — засуетилась служанка, — сейчас быстренько всё уберём и накроем заново!
— Набег! Набег! — закричали непосредственные мальчишки, — совершим набег на кухню! Здесь так противно, жёлто, фу!
Устами младенцев, как известно, глаголет истина. Лекс извинился и сказал, что пойдет, обрадует ребят и поужинает в казарме, а мэтр Бирон уверил, что ему необходимо встретиться с учителем. (Ну, как же, магиус!). Мужчины откланялись.
Его Величество с маркизом присоединились к Тэйле с детьми и с радостью пошли совершать набег.
Королевская кухня была большая и одновременно тесная. Место вдоль одной стены полностью занимали печи и плиты, вдоль другой теснились шкафы и буфеты. По центру стояло несколько столов, и всё это создавало ощущение загромождённости. Обед во дворце длился два часа, а то и больше, поэтому повара продолжали что-то готовить.
Свалившиеся как снег на голову, коронованные особы устроили переполох! Слуги тут же освободили и вытерли большой стол. Тэйла с удивлением обнаружила, что вместе с ними увязались совершать налёт ещё трое мужчин. Оказалось, что это хвалёный Агафоном казначей Крилос, граф Даиро и придворный учитель музыки и танцев Юлай.
В королеве бушевал адреналин и, усадив детей за стол, она с инспекцией гуляла по своей(!) кухне, заглядывая в кастрюли и сковородки. Придворный повар Жак, высокий и худой, как жердь, немолодой, но очень приятный мужчина, успевал отвечать на вопросы Её Величества и одновременно давать указания работникам кухни:
— Дарвин, поставь это на стол, Патрик, займись тестом.
