Андрей Валентинов - Век-волкодав
Зотова, поглядев на знакомые с гимназических лет буквы, попробовала прочесть первое слово.
— Cae… Caelum… Это, кажется, «небо»?
— Точно, — подполковник улыбнулся, — «Небо было твердью, земля же хлябью, и тонули в ней сотворенные первыми, пока Господь не простер руку, и не вознес их в горний предел…»
— Здорово у вас получается, — не без зависти заметила девушка. — А я училась, училась, отличницей была…
Ростислав Александрович на малый миг смутился:
— У меня это тоже не сразу. Вроде как способности открылись, легко языки понимаю. Потому меня сэр Вильям Рамсей терпит на кафедре, несмотря на слабое знакомство, как с Ancient, так и с Medieval History. Иногда только ворчит на тему всеобщего регресса и одичания.
Ольга только вздохнула. Каким интересным делом человек занят! Ну, пусть не делом, а древними сказками, однако, и сказки — вещь очень нужная. Товарищ Крупская их, конечно, не одобряет и даже предлагает запретить, но это уже явный уклон. Этак скоро и песни петь нельзя будет!
О сказках, по-научному же, мифах беседовали в тихом кабинете Национальной библиотеки. Не в филиале, где Зотова была в прошлый раз, а в старом корпусе на улице Ришелье. Именно здесь хранились рукописи, собранные после Французской революции из разоренных поместий и монастырей. Эта, например, написанная девять веков назад, прежде считалась гордостью обители города Ванна, что в Бретани.
Арцеулов заглянул в отель утром, сообщив, что задерживается в Париже на пару дней, а потом неожиданно предложил экскурсию в древнее хранилище. Ольга хотела вежливо поблагодарить и отказаться, но внезапно для себя согласилась.
В старом здании, помнившем Великого Кардинала, Арцеулова встретили, как давнего и хорошего знакомого. Без задержек выделили кабинет, рукопись достали. Не из шкафа — из стального сейфа. Ученик сэра Вильяма Рамсея был здесь человеком не случайным.
— Итак, что у нас получается? — Ростислав Александрович, осторожно отодвинув тяжелый манускрипт, откинулся на спинку стула. — Во многих мифологиях, в том числе в христианстве, иудаизме и исламе, есть предания об ангелах, спустившихся на землю. Там они оделись плотью, то есть приняли человеческий вид, и принялись безобразничать.
— «Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал.» — процитировала бывшая гимназистка, вспомнив уроки Закона Божьего. — Книга Бытие, глава шестая. Только почему — безобразничать? Потому что начальства не послушались?
— Ну-у… — подполковник вновь смутился. — Дочери человеческие — это еще не беда. Но в апокрифах сказано, что ангелы Аза и Азель научили людей всяким премудростям, чуть ли не машинную цивилизацию основали. А цивилизация — это оружие, войны и, само собой, жертвы. Далее, как известно, последовал Всемирный Потоп. Это все хрестоматийно, но в некоторых мифах сказано, что не все ангелы ушли с Земли. С одним из них мы с вами лично знакомы.
Ольга в ответ лишь моргнула. Веселый парень — этот скуластый, не соскучишься.
— Я, Ростислав Александрович, товарища Соломатина очень даже уважаю. И не за науку, потому как понимаю в ней мало, а по причинам личным, можно сказать, человеческим. Но ангелом его счесть не имею возможности. Во-первых, эти крылатые только в книжках поповских прописаны. Во-вторых же, народ дхаров не от ангелов произошел, а лишь изменился в силу строгого дарвинского закона. Были чуть ли не начальниками над всеми, а потом в лес ушли и одичали. Вроде эвенков, которые в Якутии живут.
Арцеулов, взглянув изумленно, тщетно попытался сдержать смех. Не смог, захохотал беззвучно.
— По Дарвину, значит? — наконец, выговорил он. — Были светом, царили в мировом эфире, а потом под влиянием природных факторов перешли из волнового состояния в плен грешной плоти и опростились до эвенков!.. Оля, ваш материализм бесподобен.
Бывший замкомэск хотела уточнить, кто здесь Оля, но почему-то смолчала, решив при случае обозвать подполковника Славиком.
— Нет, дхары остались дхарами, лишь приняли иной облик, человеческий или звериный. Это предание уникально тем, что речь идет не о божьих посланцах, спустивших на Землю, а о представителях разумной, но нечеловеческой расы. Дочеловеческой!
Сильные пальцы легли на черную кожу древнего переплета.
— Здесь, в кодексе из Ванна, говорится не о дхарах, а о неких «первых», сотворенных до Адама. Это разумные существа, но почему-то не способные жить на земной тверди. Господь вознес их в горний предел. Не на небо, а куда-то еще, в какое-то особое место. Или не место — состояние? Очень интересно!..
Зотова хотела было заметить, что идеализм Славика не менее бесподобен, но вдруг осеклась. Вредная девчонка Наташка, появившись ниоткуда, пыталась объяснить…
— Ростислав Александрович! — Ольга сжала губы, ловя непослушные слова. — Про ангелов сегодня больше не будем, сказки это, пусть даже интересные очень. Я про серьезное скажу. Своими глазами видела, не пила и кокаин не нюхала… Человек… Девочка двенадцати лет. Она много чего умеет такого, что остальным даже не снилось. Исчезнуть может. Куда — сама не знает, говорит, что место тесное и дышать трудно. А потом появляется и…
Дальше «и» дело не пошло, потому что сказать «и спускается с потолка на паркет» Зотова не решилась. Поглядела настороженно. А вдруг скуластый опять смеяться начнет?
Арцеулов ответил не сразу. Встал, осторожно развернул рукопись, перелистнул несколько тяжелых страниц.
— Вот здесь… Лицом не похожа не людей, питается светом — лунным и солнечным, способна парить, как птица, хотя крыльев и не имеет. А также обладает даром, доступным лишь двенадцати высшим архангелам — может сбрасывать человеческую плоть, но очень ненадолго.
Девушка не без опаски покосилась на древнюю книгу. Этот кто же такой всевидящий жил девятьсот лет назад?
— Про архангелов не скажу, а в остальном все правильно. Наташка Четвертак, один к одному.
Арцеулов покачал головой.
— Это не о ней. Лилит, первая супруга Адама, сотворенная из солнечного пламени.
5
«Течет, течет речка да по песочку, — беззвучно шевельнул губами товарищ Москвин — Моет, моет золотишко.» Первые же недели работы в ВЧК показали, что самое трудное и невыносимое — ждать. Жора Лафар рассказывал, что настоящих шпионов этому специально обучают, заставляют смотреть, как трава растет и распускаются листья. У них, птенцов Феликса Дзержинского, времени на учебу не было — в засадах и перестрелках нервы закаляли. Но до перестрелки надо дожить и дотерпеть. Ждать, ждать, ждать… «А молодой жульман, ох, молодой жульман заработал вышку.»
— Леон! Можно я закурю?
Миша Огнев, он же Мишель, достал папиросы, взглянул неуверенно. Леонид невольно поморщился. Он и сам с удовольствием сделал бы несколько затяжек, но в машине и так тяжелый дух, окна же открывать не стоит. Подойдет случайный прохожий, скользнет любопытным взглядом… Но даже не это главное.
— Smoke — wroga nie widać, Мишель. Если по-русски: куришь — врага не видишь. Так нас товарищ Дзержинский учил. Потерпим, недолго осталось.
Репортер послушно спрятал знакомую пачку с изображением черноволосой цыганки. Упоминание Первочекиста подействовало безотказно. Бывший старший оперуполномоченный еле заметно улыбнулся. Можно разрешить, но привычка — вторая натура. Когда-то его учили, теперь очередь Мишеля. Чтобы служба медом не казалась! «Ходят с ружьями курвы-стражники длинными ночами. Вы скажите мне, братцы-граждане: кем пришит начальник?»
Муркин знакомец определенно подавал надежды. Сегодняшний план — его заслуга. Угнать авто со стоянки возле вокзала Сен-Лазар, не забыв заляпать номера грязью со снегом, Леонид бы и сам догадался. А вот некоторые полезные мелочи — целиком его, Мишеля, заслуга. Только в таких делах мелочей не бывает. Например, шелковые маски. Кто ж знал, что их можно в обычной сувенирной лавке купить? Огнев знал. И насчет того, чтобы дорогим одеколоном побрызгаться, его идея. Найдут авто, ноздрями пошевелят — и станут искать любителей штучной парфюмерии. Еще один ложный следок на белом-белом снегу… «Течет речка да по песочечку, бережок, ох, бережочек моет…»
Все та же улица, тот же дом с железными жалюзями. И время привычное, если верить циферблату с желтым огоньком. Всё готово, все на свои местах. Еще пара минут — и клиент пожалует. Ради этой встречи Леонид надел купленное у старьевщика тряпье, попытавшись скопировать виденного им возе Le Ventre de Paris «делового». Даже ногти привел в порядок. Все должно получиться…
Товарищ Москвин вновь дернул ртом. Нельзя загадывать! Может, и не пожалует мсье де Сен-Луи, на службе задержится — или иное развлечение найдет. Вдруг ему именно сегодня не мальчиков захочется, а, скажем, козочек? Или живот скрутит, или такое же угнанное авто заденет колесом. Ждать, ждать, ждать… «А молодой жульман, ох да молодой жульман начальничка молит…»
