Дмитрий Светлов - Флаг над океаном
— Вы видели толщину их брони? — спросил лейтенант Шокли.
— Три дюйма. Для этого корабля наши ядра — что козьи катышки.
— Посол — сволочь! «Десять крейсеров диких рыбаков»!
— Нам одного хватило. Разделался с броненосцами, как дог с котятами.
— Я успел рассмотреть пушки в казематах.
— Есть выводы?
— Мало что понял, но калибр шесть дюймов.
— Не смеши, ствол не превышает десяти дюймов.
— Об этом и разговор, ствол толщиной в дюйм.
— Не может быть! Такой ствол с первого выстрела разорвет.
— Не знаю, как ствол, но их пушки разделали мои «Тальбот», как мясник тушку молочного поросенка.
- Они так дали главным калибром по моему «Кресси», что броневой лист влетел вовнутрь вместе с ядром.
— Стреляли с трех миль, не было возможности вести ответный огонь.
— У нас изначально не было никаких шансов.
Бутылка показала донышко. Вестовой безмолвно поставил другую, затем принес тарелки с вяленым палтусом и зубаткой. Немного погремел посудой в буфетной и вернулся с миской, где горкой лежала икра селедки в топленом масле. Лейтенант Мур с благодарностью посмотрел на вестового и потянулся за бутылкой.
Летом солнце встает над Балтикой очень рано. Не успели вахтенные офицеры удивиться появлению десятого вражеского корабля, как над норвежской эскадрой взвились красные флаги. Сей сигнал означал: «Сдавайтесь, или откроем огонь». Адмирал Бейли проснулся от звука открывающейся двери. В спальню адмирала вошел вахтенный офицер.
— Что у вас случилось?
— Господин адмирал, они подняли красные флаги!
— Пошли их в задницу!
Через минуту флагман поднял флаг, напоминающий Шахматную доску. Только квадратики были раскрашены в белые и синие цвета. Еще через минуту адмирал почувствовал несколько попаданий в свой флагман. Едва накинув китель и подхватив штаны с сапогами, он побежал наверх.
Пленные офицеры проснулись от резкого толчка и последовавшего за ним звонкого удара. Создавалось впечатление, как будто кто-то ударил по кораблю огромным хлыстом. Залп главным калибром! Мелькнувшую мысль подтвердил грозовой раскат вырвавшихся на свободу пороховых газов. Лейтенанты начали спешно одеваться. Они выбежали на палубу вместе с четвертым залпом.
— Ничего себе! Темп стрельбы не ниже трех выстрелов в минуту!
— Посмотри на нашу эскадру.
— Норвежцы держат дистанцию в четыре мили.
— Я о пробоинах в корпусах наших линкоров. В этот момент по ушам ударил новый залп.
— Попадание пятьдесят процентов! Нашим ребятам конец.
— Ты посмотри на пушечную обслугу.
— Шесть человек на каземат, нормально.
— Посмотри на их лица!
— Лица как лица. А! Ты хочешь сказать, что половина из них эскимосы.
— Это эскимосы? Я не мог понять, откуда на норвежском корабле азиатские лица.
— Господа! Вы не туда смотрите, — лейтенант Мур указал рукой на крыло мостика.
— Они друг другу мигают прожекторами. Это телеграфная азбука!
— Просто и надежно. Пока сигнальный флаг поднимешь, пока его рассмотрят среди парусов.
Новый залп, и крейсер начал разворачиваться.
— Они выходят из боя!
— Маловероятно. Судя по маневру, сейчас дадут жару крейсерскому арьергарду.
Офицеры поспешили перейти на правый борт «Летучей рыбки». Расчет казематного орудия, что оказался рядом с ними, готовился к выстрелу.
Адмирал Бейли выбежал на мостик одновременно с новыми попаданиями в корпус своего флагмана.
— Боевая тревога!
Вахтенный офицер продублировал команду. Горн пропел замысловатый сигнал, вахтенный на баке тотчас суматошно заколотил в рынду. Тишину шелеста волн и посвистывания ветра в фалах разорвало эхо повторения сигнала тревоги на других кораблях эскадры. В море звуки разносятся очень далеко.
- Господин адмирал! Нам конец! — перед адмиралом в непристойном виде стоял командир первой артиллерийской палубы.
— Не будем спешить с выводами, норматив готовности по боевой тревоге — семь минут. У нас есть время одеться.
Адмирал начал надевать штаны. Офицер отрешенно посмотрел на свою одежду, которую сжимал в руках, и последовал примеру адмирала. Командир эскадры заканчивал приводить себя в порядок, когда раздался возглас сигнальщика:
- Они уходят! Вражеские корабли поворачивают назад!
— Эскадре сохранять курс и скорость! Сигнальщик побежал к мачте, вскоре ветер развернул белый флаг с синим квадратом. Что вы хотели сказать, Нильс?
— Господин адмирал, две сквозные пробоины ниже ватерлинии. Орудие номер восемнадцать сбито за борт.
— Вы хотите сказать, что пушку сбило с клиньев и выбросило через портик?
- Нет, господин адмирал. Цепи разорвало, пушку вынесло вместе с бортом.
- Надо посмотреть, должно быть, занятная картина.
- Господин адмирал, мы тонем! — доложил подбежавший старший офицер.
- Как тонем?! Нильс, вы докладывали о двух сквозных пробоинах ниже ватерлинии…
- Ядра попали в правый борт и вышли через левый.
— Это самые первые попадания. Сейчас борт выглядит как трухлявый сарай шотландского пастуха.
— Господин адмирал, — доложил вахтенный офицер. Линкоры «Монтроз» и «Арброт» ложатся на борт.
— Извините, поправка, пять линкоров ложатся борт, остальные тонут не теряя остойчивости.
— Мы тоже тонем?
Теперь понятна причина, по которой вражеские корабли прекратили обстрел линии линкоров. Для врагов результат был уже очевиден.
Лейтенанты наблюдали за подготовкой расчета к стрельбе. Если само устройство пушки и механизм подачи зарядов из недр корабля оставался неясным, то основной принцип работы орудийной прислуги они поняли. Это привело офицеров в шок. Расчет выполнял команды из неведомого центра. Для этого служили непонятные стрелочки и сигнальные лампочки. Неожиданно рявкнул электрический звонок. Командир орудия дернул за рычаг. Выстрел слился с залпом всего борта.
— До крейсеров не меньше пяти миль!
— Они стреляют навесом.
Вокруг крейсеров арьергарда появились всплески падающих снарядов. Были и попадания, немного, но были. Снова резкий звук звонка, залп и всплески от падающих мимо снарядов.
После третьего залпа электрический звонок дал серию коротких сигналов.
— Похоже на «дробь». Они дали отбой после трех залпов.
— На крейсерах не видно повреждений!
— Не спеши, у нас нет биноклей, мы не можем правильно оценить результат.
— У меня отличное зрение. Я не видел попаданий в борт.
- Не думаю, что их командир примет опрометчивое решение.
Все корабли прекратили огонь и обходили арьергард по широкой дуге. Они решили разделаться со второй линией наших линкоров.
- Возможно, но прекращение огня мне непонятно. Посмотрите! Крейсер «Болтон» горит!
— И «Вустер» горит, над «Лутоном» дым.
— Вот и ответ. Они стреляли навесом зажигательными снарядами.
В подтверждение сказанных слов на кораблях сквозь клубы дыма начало появляться пламя. Вскоре все крейсеры пылали яркими кострами. Лейтенанты пошли к кормовой башне. Конструкция башни несколько отличалась от башен их броненосца. Броневые листы только частично защищали орудия и прислугу. Задняя часть была полностью открыта.
Командир второй линии контр-адмирал Тесбо не собирался бездействовать. Он решил сам атаковать наглых трескоедов. Линия линкоров начала забирать влево. Контр-адмирал решил перестроить свои корабли и взять врага в клещи. Тем самым он лишит их преимуществ дальнобойного оружия. Однако перестроение запаздывало. Правильнее сказать, что враги приближались слишком быстро.
— Ускорить выполнение маневра!
На сигнальных фалах быстро подняли два сине-белых флага с красной полосой. Что значит ускорить маневр? Скорость парусника зависит от силы ветра, а ветру не прикажешь. Попытка быстрее выполнить маневр привела к свалке. В то же время вражеские корабли изменили свой курс и пошли между толпой линкоров и транспортными судами. Начатый контр-адмиралом Тесбо маневр потерял всякий смысл. Норвежские крейсеры шли в сотне метров от транспортов, одновременно стреляя по линейным кораблям. Неизвестно у кого из капитанов транспортных кораблей сдали нервы. Стоило одному транспорту спустить флаг и паруса, как это действие пронеслось лавиной по остаткам эскадры. Даже на крейсера авангарда, которые практически не видели происходящего боя, незамедлительно спустили паруса и флаги.
Не послушался один линкор. Лейтенант-командор Харрогит подвернул свой корабль и дал залп левым бортом. Ядра, поднимая тучи брызг, запрыгали по воде. Но было слишком далеко. Зато ответные выстрелы дали ужасающий результат. Вражеские пушки прошили корабль насквозь. Вылетающие с противоположного борта болванки выносили с собой квадратные метры обшивки. Линкор лишился своего борта. Палубы, оказавшись без какой-либо опоры, просели и перекосились. Внешний вид корабля мог вызвать только слезы жалости. Норвежские корабли выждали пять минут, затем повторили залп. В воздух полетели щепки, пыль и брызги. Когда все осело, на поверхности воды среди груды мусора плавало несколько человек.
