Андрей Величко - Кавказский принц
Так что пусть руководство останется прежним. А наша задача – сделать так, чтобы все поняли: в этой позорно проигранной войне было-таки не одно, а несколько светлых пятен, лучей, так сказать, света… Это действия героических Гошиных казаков, летчиков и моряков. Во главе которых тот самый Гоша весь в белом и его верные помошники мы с тобой. И, кстати, на всякий случай запомни, что адмирал называется «Рожественский». Лишнюю букву «д» к его фамилии Новиков-Прибой в своей «Цусиме» приделал.
– Но тогда общественное мнение должно быть готово к такому развитию событий! А то дедушка Ленин все равно про прогнившее самодержавие начнет выступать…
– А зачем, по-твоему, информбюро на твоих штанах тренируется?
Про себя я подумал, что тренироваться надо начинать не только ему. Пора заказать Федорову десяток мосинок прецезионного изготовления, патроны ручного снаряжения, а прицелы – это уж я сам. Хотя… лучше не Федорову и не мосинок. Девяносто восьмых маузеров, это будет прогрессивнее и в техническом, и, так сказать, в идеологическом плане. И радиолампы надо сделать поминиатюрнее и поэкономичнее, а то пока у меня приемник радиовзрывателя и суток проработать не может.
Через две недели Федоров показал мне свой образец пистолет-пулемета. Он уже имел отъемный тридцатипатронный магазин, причем тот вставлялся в длинный, приваренный к ствольной коробке приемник, так что хват рукой был именно за него, а не за магазин. Естественно, появились нормальный спусковой крючок и предохранитель, фиксирующий затвор в заднем положении. Ход затвора увеличился – это немного снизило темп огня, но главное – теперь окно для выброса гильз перед выстрелом было закрыто (это он молодец, подумал я, а то через мою открытую дыру действительно грязь набивалась бы).
Мы постреляли. Я отметил некоторое неудобство смены магазинов – их приходилось вытаскивать. Лучше пусть их при нажати на что-нибудь пружина выталкивает, предложил я. Федоров, неосторожно схватившись за ствол, пришел к выводу о необходимости защитного кожуха.
– Ну вот, уже что-то, – резюмировал я, – теперь поправить, что заметили, и сделать штук пять для полноценных испытаний. В лесу там, в грязи, снег опять же скоро выпадет… Да, еще дульный тормоз не помешает, а то больно здорово его уводит при стрельбе. Ну, это насадка с косыми дырками на конец ствола, придем в мастерскую, нарисую.
– Георгий Андреевич, а офицеров чем вооружать планируется? Лучше бы чем нибудь под тот же патрон…
– Да какая разница, нормальному офицеру на всю войну одной обоймы хватит, застрелиться или паникера прибить можно хоть из дуэльного пистолета пушкинских времен. Хотя… да, разведчикам, диверсантам, всяким поварам это понадобится. Тогда еще подумайте и над пистолетом – не таким здоровым, как маузер, с неподвижным стволом и тем же свободным затвором. Только его лучше объединить со ствольной коробкой, чтобы уменьшить длину оружия. Патроны в рукоятке, сами прикиньте, сколько туда влезет.
– И вот еще что я у вас хотел спросить, – замялся Федоров, – вы говорили и про пулемет под винтовочный патрон. Теперь я думаю, что вы уже знаете, как сделать его существенно проще и легче «Максима». Это так?
– В общих чертах так, – не стал отрицать я. – Разумеется, в деталях я себе такой пулемет не представляю, а вот общие принципы – вполне. Правда, он будет значительно сложней этой трещотки. Тут такое дело, при мощном патроне простота приводит к сильному уменьшению ресурса и надежности.
– Но почему вы тогда не открыли свое оружейное производство? С вашими-то идеями…
– Эх, Владимир Григорьвич, ну почему вы считаете, что высшей целью любого предпринимателя является прибыль? Тем более что я и не предприниматель, а инженер. И у меня приоритет не деньги, которых лично мне вполне хватает, а интересы России, вы уж извините за некоторый пафос. А эти интересы требуют, чтобы новое, самое лучшее оружие оказалось в нужных руках, а вовсе не в свободной продаже. И еще, вас наверняка это интересует, вы просто не спрашиваете. С великим князем Георгием меня связывают не отношения наемного работника с работодателем, а дружба, основанная на на общем понимании интересов нашей родины.
Все, подумал я, надо срочно закруглять беседу, столько слов подряд в таком ключе – не мое амплуа, как бы не ляпнуть что-нибудь типа «Родина вас не забудет!». Блин, пора озадачить информбюро, пусть они мне напишут несколько спичей разной степени патриотичности, выучу их и буду при случае тупо воспроизводить.
Глава 19
Вот и выпал снег. Скоро уже год, как я почти безвылазно торчу в Гошином мире. Честно говоря, в свой и не очень тянет, здесь жизнь, несмотря на отсутствие мотогонок, выходит куда насыщенней, постоянно происходят какие-то масштабные события и, главное, ясно видны результаты моей деятельности. Вот, кстати, и один из них – похоже, казачонок из отпуска вернулся. Только почему в сопровождении какой-то толпы? Я вышел на улицу. Казачонок… да какой он теперь к фигам казачонок? Солидности на двух поручиков хватит! Да, так вот этот сержант, увидев меня, рявкнул:
– Отряд, становись!
Толпа быстро преобразовалась в прямоугольник размерностью три на четыре, а Михаил обратился уже ко мне:
– Господин Найденов, сержант Полозов – представляюсь по случаю возвращения из отпуска!
– Ну… предположим. А это что за народ?
– Это волонтеры!
– Своеобразно. Ладно, покажи им, где у нас столовая и распорядись, чтоб покормили (я специально хотел посмотреть Мишкину реакцию на слово «распорядись». Он и глазом не моргнул – растет кадр, однако). А сам потом зайди ко мне.
Через полчаса бывший казачонок, а ныне его благородие сержант Полозов (я сам слышал, как один из приезжих к нему так обратился) был у меня в кабинете.
– Ну, рассказывай.
Он начал. Помаленьку я представил себе общую картину. Он, конечно, писал домой о своих успехах. Писал и его брат, хорунжий из Гошиного казачьего отряда. Но там, видимо, к письмам относились с некоторым скепсисом – ну, подвирает малец слегка, мол, возраст такой… Поэтому его появление вызвало в Иловле не просто шок, а несколько таковых последовательно. Мундир и неизвестные медали – ладно, но мотоцикл! А уж когда увидели маузер с дарственой надписью от самого его высочества… Но потрясения на этом только начинались. Следующее было связано с финансовым положением – сведения о пяти тысячах премии поставили Иловлю на уши. По недоговоркам и общему покраснению сержанта я понял, что он там теперь котируется чуть ли не как самый завидный жених. Ну и завершающий штрих, это когда Мишка явился к куренному и продемонстрировал бумаги за Гошиной подписью, где августейший атаман подтверждал статус экс-казачонка. После этого его уже на полном серьезе именовали «благородием». Естественно, последующие слова о скором расквартировании здесь частей Особого Казачьего отряда и о том, что ему нужны будут добровольцы, а всем необходимым для службы обеспечит Великий Князь, упали на подготовленную почву. Ну, а когда Мишка заявил, что требуются его ровесники для обучения на пилотов, число желающих зашкалило. Первым делом сержант отсеял неграмотных. Остальным он предлагал попробовать проехаться на мотоцикле – за рулем. Не отказавшихся и не упавших набралось двенадцать человек.
Да, подумал я, в девятсот четвертом им будет по восемнадцать-девятнадцать лет. Летать они к тому времени научатся лучше взрослых, а вот сомневаться – еще нет. Те, кто выживут, станут двадцатилетними капитанами и полковниками, обязанными Гоше всем и готовыми по первому его приказу бомбить хоть Красную Пресню, хоть Зимний дворец.
– Молодец, сержант, хвалю. Теперь ты их инструктор. Две недели на наземную подготовку и теорию, потом я приму экзамен. Увидишь, что не справляешься – сразу ко мне, я помогу. А сейчас иди, готовь свою команду к представлению Георгию Александровичу, оно будет вечером. Да, кстати, много денег за отпуск растратил?
– Двести десять рублей, – смутился Мишка. – Но это на подарки!
Разумеется, пяти тысяч на руки ему никто не давал, деньги лежали в банке, и до совершеннолетия он мог брать их оттуда только с моей или Гошиной санкции. На отпуск я разрешил ему снять со счета пять сотен.
Вечером, после беседы с новыми курсантами, Гоша зашел ко мне.
– Мне надо ехать в Питер. Ники сейчас хорошо ко мне относится, так что твою троичную систему чинов для авиации он, скорее всего, проведет своим указом.
– Ага, проникся?!
– Не стройностью и красотой твоего табеля, не думай. Просто нужно что-то для этих казачат, ну не присваивать же им подхорунжих! Да и тебе какой-нибудь статус не помешает. Через неделю Гоша вернулся.
– Поздравляю, господин военный советник! – заявил он мне, – с вас причитается.
– Это меня так обозвали? – поразился я.
