Петр Заспа - Wunderland обетованная
— Да, конечно, куда интереснее замучить человека бегом с мешком за плечами.
— Не с мешком, а рюкзаком, Арнольд Филиппыч. И к тому же я перед этим провожу необходимую медицинскую подготовку.
У Долгова вдруг ёкнуло сердце. Где-то совсем недавно он уже слышал такую формулировку! Напрягая память, он задумался и, вспомнив, бросил в лицо Шефферу:
— Медицинскую подготовку номер четыре. Ты собрался сверлить нам лбы?
Теперь задумался оберштурмфюрер. Прищурившись, он с интересом посмотрел на Долгова, затем на побледневшего Максима и спросил:
— Очень любопытно, откуда вам об этом известно? Русские, кажется, говорят — услышал звон, но не понял, где звенит? Арнольд Филиппыч, та операция, о которой вы где-то услышали, она для избранных. Она подразумевает психологический аспект и не имеет к вам никакого отношения. Она не даёт физического преимущества, но позволяет раскрыться мозгу для осознания сущности бытия. А о том, откуда о ней вам стало известно, мы ещё поговорим.
— Ты знаешь, обер… или как там тебя… нет у нас желания с тобой о чём-то говорить. Ты не учёный. Ты палач. И шёл бы ты куда подальше. В другой конец этой трубы.
Шеффер нахмурился, скулы нервно передёрнулись, но затем он с собой справился.
— Арнольд Филиппыч, ты уже второй раз пытаешься меня оскорбить. Это попытка на что-то меня спровоцировать? Единственное, чего ты сможешь этим добиться, это то, что по моему приказу тебя вышвырнут за борт. И разговаривать нам или нет, решаю здесь я. Путь на волшебную землю у нас долгий, и почему бы не развлечь друг друга приятной беседой. Когда прибудем, разговаривать времени не будет. Начнётся работа. А ты сейчас думаешь, как любой русский, то есть вообще не думаешь.
Долгов решил, что, пожалуй, действительно не стоит преждевременно дёргать Шеффера, иначе о бегстве тогда стоит забыть. А он ещё надеялся.
— Ты неплохо говоришь по-русски, — заметил он примирительно.
— Да, хотя ваш язык и очень сложный.
Шеффер расценил замечание Долгова как комплимент и самодовольно улыбнулся. А Долгов про себя отметил, что тщеславия профессору явно не занимать.
— Я его выучил в экспедиции два года назад. И сделал это с одной лишь целью! Арнольд Филиппыч, блеснёшь сообразительностью? Догадаешься, о чём речь?
— Тут и гадать нечего — чтобы шпионить.
— Нет! — Шеффер засмеялся и радостно хлопнул себя по коленям.
Его распирало от гордости и непреодолимого желания говорить, говорить и говорить. После такого длительного вынужденного молчания он просто был обязан поделиться с кем-нибудь своими выводами, к которым пришёл за время пребывания в шкуре старшины НКВД. У него было достаточно времени, чтобы всё осмыслить и собрать крупицы отдельной информации в единую картину. И пусть сейчас не та аудитория, которую он хотел бы перед собой видеть, но тут уж выбирать не приходится…
Вдохновение подбросило его на ноги, глаза вспыхнули бесноватым огнём, и поставленным для публики голосом он начал говорить так, будто перед ним было учёное собрание:
— Я не сумасшедший и в этот мир пришёл не вчера! За моими плечами три экспедиции в Тибет! Мой авторитет в учёном мире велик. К моим словам прислушиваются главные лица Германии!
— О-о… — проворчал Долгов. — Да мы в одной палате с Наполеоном.
Шеффер сбился и удивлённо посмотрел на старпома:
— Я это сказал к тому, чтобы вы поняли — с кем имеете честь!
— Мы уже в курсе.
Долгова опять начинала заводить самоуверенность того, кого он ещё совсем недавно строил по стойке смирно и разносил, будто ленивого матроса у себя на лодке. Шеффер его прекрасно понял и, ухмыльнувшись, заметил:
— Ситуация изменилась до наоборот? Так бывает. Вы, русские, закостенелы и часто ничего не достигаете лишь потому, что вам не хватает гибкости. Никому из вас не пришло бы в голову изучить немецкий язык для того, чтобы собирать по глухим деревням Германии народный фольклор. А я это сделал! И благодаря этому я заметил то, что лежало у вас, русских, под носом, но вы его не видели. Потому что вы зашорены вашей идеологией и даже не допускаете мысли о том, что может быть как-то не так, как вы думаете. Что вам до сказок и легенд каких-то ненцев, эскимосов или лопарей? Вы ведь истина в последней инстанции! Почему провалились экспедиции в Гималаи ваших агентов ОГПУ Блюмкина и Рериха? Да потому, что шли они туда не слушать, а диктовать ваши правила. Устанавливать дипломатические отношения и торговать социализмом. А земные цели не манят тибетцев! Потому они с радостью приняли мои экспедиции! Германская цивилизация древнейшая. Она даже старше египетской. И где-то там, в Тибете, скрыта великая тайна наших могучих предков! Вот эту истину я искал!
— Ну и как? Нашёл? — спросил Долгов. — Я бы подсказал тебе, где поискать истину.
Старпом попытался вспомнить, слышал ли он что-нибудь о каких-то открытиях немцев в Тибете. Вроде бы ничего такого революционного в истории не отпечаталось и не дотянуло хотя бы до курса истории, изучаемого в военном институте, не говоря уже о школьных учебниках.
Сарказм старпома для Шеффера не остался не замеченным, и он раздражённо заметил:
— Ваша реплика только подтверждает утверждение рейхсфюрера Гиммлера о расовой неполноценности русских. Вы даже неспособны выслушать то, что совершили другие и пытаются донести до вашего сознания. Знаешь, что мне рассказал отец того лопаря, который узнал меня в порту? Да он рассказывал вам десятки раз то же самое, что говорил и мне! Но никто из вас не хотел его слушать. Его услышал я. Конечно, меня не интересовали его дочери, как могло вам показаться тогда, перед вылетом. Мне были интересны рассказываемые им легенды. И он мне открылся с радостью. Его предки передавали из уст в уста сказание о том, что далеко на краю северной земли в сильные морозы злой колдун перекрашивает снег в синий цвет. Да-да! Именно в синий. От голубого до фиолетового. И позже я это сам видел, собственными глазами. Эту легенду я слышал и раньше. Слышали её наверняка и русские. Но для вас это была всего лишь сказка, а для меня — руководство к действию.
— Ты столько тут всего наговорил. Будто птица говорун. Но я так и не понял, что ты там нашёл.
— Увидишь. Пусть это будет платой за то, что вам всем придётся вынести. Я нашёл подтверждение учения моего учителя и наставника, великого мыслителя доктора Хаусхофера! Его теория о Пустотелой земле будоражила меня с детства.
Долгов удивлённо поднял брови и переглянулся с Максимом и Артёмом. Он ожидал услышать что угодно, но все же более реалистичное или доступное. К примеру, то, что Шеффер обнаружил новый элемент таблицы Менделеева или залежи стратегического сырья.
— Пустая Земля? И ты веришь… — он чуть не сказал: в этот бред, но всё же прикусил язык и закончил: — в эту идею?
— Безусловно! Где-то рядом с полюсом есть вход в бескрайние пустоты земли.
— А тебя не смущает то, что ни одна экспедиция этот вход не нашла?
— Нисколько. Плохо искали.
— И тем не менее, его никто не видел, ты его сам не видел, но ты в него веришь?
— Вы… — Шеффер окинул взглядом лица пленников и, явно смакуя весомость своих аргументов, спросил: — Верите в Бога?
Долгов озадаченно почесал в затылке, Максим потупил взгляд. Артём, немного подумав, ответил за всех:
— Да, — и смущаясь, добавил: — наверное…
— А вы его видели?
Старпом прокашлялся и задумчиво взглянул в торжествующие глаза Шеффера — странные доказательства у этого немца.
Оберштурмфюрер ликовал. И чтобы бесповоротно добить своих оппонентов, назидательно поднял палец и продолжил:
— А ведь чтобы прийти к такому открытию, всего-то надо было прислушаться к голосу наших предков! Да, они были наивны как дети, но они не умели врать. Вспомните Орфея, спустившегося за Эвридикой в подземное царство. Или древнегреческий Аид. У шумеров это подземное царство, которым правила Эрешкиталь. В мифологии индейцев племени пуэбло подземный мир — это место рождения их богов, связанное с людьми на поверхности через дыру где-то на севере. Об этом же говорят легенды индейцев навахо. И таких легенд я мог бы привести десятки.
— Не стоит настолько доверять легендам, — попробовал поспорить Долгов. — Это всего лишь плод воображения.
— Возможно!
Казалось, Шеффер даже обрадовался такому замечанию. Он с энтузиазмом перешёл к другим доказательствам:
— Почему белые медведи не впадают в спячку? — Шеффер торжествующе посмотрел на Долгова и, не дождавшись ответа, объяснил: — Да потому что уходят они глубоко на север и укрываются в тепле внутреннего массива суши! Я сам видел упитанных полярных лисиц, которые, несмотря на то что, на наш взгляд, им там нечего есть, были гораздо толще своих южных собратьев. А улетающие в сторону полюса гуси?
Долгов грустно вздохнул. Доводы Шеффера ему казались наивными, а сам разговор начинал напоминать беседу с сумасшедшим фанатиком. Но не мог он сказать профессору, что в третьем тысячелетии полярные льды будут исхожены сотнями исследователей, ледоколами и подводными лодками многих стран, сняты спутниками. И никто не сумел найти даже намёка на какой-то вход. И потому сейчас он напоминал себе озабоченного воспитателя, который должен деликатно объяснить ребёнку, что Деда Мороза не существует.
