Вадим Денисов - СТРАТЕГИЯ: Спасатель
С перевала рация схватила блокпост.
— Что у тебя там, русский партизан!
Зря веселишься, командир.
— CONTACT. Твой патруль попал в беду, огневой контакт с противником.
— Где!
— Почти сразу за перевалом, на краю Плохого Леса.
— ROGER Что с ними, рейнджер!
— COCKADAU, один. Застрелен. Франц ранен, везём на базу. OVER.
— Как это случилось?
— После, Рольф, после... Мы с Ленни вовремя подоспели, отбили твоих парней. Высылай встречу с медиком.
— Проклятье! На посту ни одной машины!
— Так ищи. Мы едем. OUT.
Я ехал за рулём "геленда", накидав на сиденье тряпок, и с внутренней дрожью, в красках представлял, как же нам повезло, что патруль проехал первым.
Короче, не нравится мне этот маршрут.
Категорически не нравится. И ситуация не нравится.
Трезво размышляя, мы влипли в историю. Теперь, конечно, знаменитым рейнджерам, спасшим патруль гренадёров короля от полного разгрома, торжественно пожмут руку, глядишь, даже подкинут какой-нибудь ништячок, вручат значок "Юный Друг Пограничника" и удостоверение с тисненой золотом надписью "Сигуранца. Внештатный Сотрудник", а улыбчивый господин Отто Бахманн возьмёт такого удалого русского на особый список. Пришёл незнамо откуда с оригинальным оружием и машиной. Со стороны нехорошей, команчистой, куда лишь отдельные патрули изредка ездят, — люди нормальные там не ходят. А он живёт! Где-то в лесу. Один! Русский, а в ассоциации с регулярными радиопередачами русского анклава — русский агент внедряющийся, пользуясь свисским либерализмом, в подотчётную зону.
Что потом? Потом под видом остро необходимой прививки вколят мне в мышцу какую-нибудь радиометку и пикающий маячок, чтобы "руссише партизанен" не сбег, часом, к своим. Навесят хвостов, подсадят "новых знакомых".
Оно мне надо?
Всё. Завтра, нет, послезавтра... Опять нет, не успеем.
Короче, по готовности уходим по реке на Шанхай, в разведрейс, посмотрим, как там обстановка, сколько в этом южном анклаве стоит подобное авто и торчат ли в земле таблички с надписями "Смерть белым".
Валить тебе пора, Федя.
Глава 7
Дела скучные сухопутные, и не совсем скучные речные.
Двери "Балтазара" периодически открываются и закрываются, двое мальчишек таскают внутрь коробки и мешки. Фрау Амманн затеяла ремонт служебного входа.
Открывается дверь — и в зал влетает душноватый запах летнего курортного городка, века, пожалуй, девятнадцатого, в чистом воздухе нет привкуса автомобильных выхлопов. Закрывается — на тёмные обеденные столы опять наступают запахи кухни, свежих булочек с чесноком, готовые противни уже стоят на стеллажах, близится время обеда.
Пастораль, вроде бы. Но тревожно. Всё и вся вокруг притихло, как перед бурей. То и дело вижу, как люди шепчутся о чём-то там, где ещё недавно громко разговаривали и смеялись. На улицах стало меньше людей и машин. Даже лица изменились, хотя и это можно отнести к проявлениям моей паранойи.
Скоро обед, в таверну придут постоянные клиенты. Но я хитрый, обедаю раньше.
Рядом со мной, напротив, сидит Франц Нойнер, благодарный патрульный, почти друг и уж точно приятель. К столу прислонена трость, хромать ему ещё не меньше двух недель. Левая рука почти не беспокоит, хотя он постоянно её ощупывает. Франц привёз ствол, и мы, после осмотра и моего искреннего восхищения, решили пообедать. Естественно, в "Балтазаре": и Монике хорошо, и нам вкусно. Хотя, объективности ради, в Базеле весь общепит не халтурен. Гренадёр заказал себе жареную курочку, мёдом мазанную — категорически не люблю, корочка не столько жареная, сколько карамелизированная, не тот вкус. А Францу нравится.
— Спецслужба есть, значит, ей чем-то надо заниматься, — подтвердил он, тщательно прожевав кусок ножки, щадит желудок.
— А тут я, — невесело подсказал Федя.
— Ну, не только ты, — успокоил меня типа корифан. — Но, с их точки зрения, одинокий русский очевидно подозрителен.
— Ох, как же мне всё это не нравится, — я посмотрел, куда бы пристроить глиняную крышечку в капельках пара и жира, снятую с небольшой супной чашки с двумя ручками. Положил прямо на салфетку. Суп-пюре с шампиньонами, сухарики отдельно. Я, когда первый раз сухарики увидел, сразу кинулся возмущаться, они их просто сушили! Научил жарить на противне с оливковым маслом, заправленным укропом, последний отлично подчёркивает вкус грибов. Сейчас всё правильно, научились, иноверцы.
— Не стоит преувеличивать опасность, никакого ареста, чего ты, как я думаю, опасаешься, нет, и быть не может, — патрульный пренебрежительно махнул рукой. — Экономически ты анклаву полезен, обеспечиваешь приток пищевых ресурсов, у нас таких чудаков мало, практически нет. Только на реке и остались.
Есть такие. Одного видел, про трёх Ленни рассказывала.
— Не успел ещё познакомиться.
— Они тут редко бывают.
— Ненормальному всегда приятно оказаться в компании, — усмехнулся я. — Хоть какой.
— Брось, Тео! Посмотри рационально. Русский парень уничтожает бандитов, рискует своей головой...
— Ага. Все думают, долго ли продержится... Вот подстрелят его команчи, и всё решится само собой.
— Ну, ну, перестань! Этого никто не желает, — совершенно искренне заявил Франц, — особенно хозяева ресторанов, наш Бизнес, к этому мнению прислушивается даже Бёрн.
— Но это не индульгенция.
— Нет, конечно. Наши так рассудят: присматривать за русским рейнджером стоит, но не очень пристально, ты же не северянин...
Я сделал вид, что не услышал этой важной оговорки. Важнейшей. "Северянин" — что опять имеется в виду? Житель таинственного селективного кластера, отрезанного от Бёрна, или некий пришелец с севера, например, приплывший по реке? А они вообще приплывают? Ну да, Ленни ведь принесло течением. Фраза построена так, что эти "северяне" могут болтаться тут абсолютно свободно. Ну, нет, уже ясно, что не совсем и свободно. Проходят через посты? Как бы в гости. Ещё одна "табуировочка".
Опять открылась дверь, стуча сандалетами, внутрь прошмыгнул мальчишка с коробкой. Что характерно, дверь кирпичом парни не подпирают, не хотят устраивать сквозняк, берегут здоровье клиента. И пружины не снимают. И двери беззвучные, не хлопают. Европа. Уютная летняя Европа. Здесь многие в шлёпках-сандалетах ходят, как на курорте, не парятся, во всех смыслах. А я что-то весь глухой, как лётчик-испытатель, не привык раздеваться. На Рейне даже пляж есть песчаный, оборудованный, там по выходным есть на кого посмотреть. Федя же чего-то стесняется, трусов своих в цветочек, что ли? Эх, надо будет купальные шорты приобресть...
Пока пацан протискивался, в заведение прошмыгнула симпатичная кошечка, сейчас персонал зашумит в скоротечной облаве.
Франц тем временем продолжал.
— Тебе нужно просто немного потерпеть, пойми и их. Вдруг русский коммунист начнёт собирать информацию о замке, проявлять интерес к организации и вооружению армейских структур, начнёт плести в Базеле интриги, займётся вербовкой. Согласись, они не могут такое пропустить.
— Да что тут у вас шпионить! — возмутился я, посмотрим, что он скажет, как проявится. — Вся армия на виду, вооружение понятно, структура тоже.
— Ты так думаешь? — хитро посмотрел на меня Франц Нойнер, опять проговорился, — Впрочем, такие разговоры лучше и не начинать. Обходи острые углы, Тео, и всё будет нормально. Посмотрят в спину и отстанут. Хотя ты прав, проявление боевых качеств чужаком — повод к усилению внимания.
То-то и оно.
С другой стороны, никакого прессинга или ограничений, сверх общепринятых, я на себе пока не ощущаю. Качественную сканирующую радиостанцию мне продали, в канал-заказах не ограничили, в награде — молодцы — не обидели, шарахаюсь я по всем доступным местах, а "запреток", по относительной площади, тут мало.
Что я хочу свалить — так нет тому подтверждений, как нет и поводов так думать. Планы типа не скрываю, рассказываю всем о предстоящих поездках. Ценность Феди, как носителя уникальной информации, судя по всему, пока не определена. Информации о Спасателях в обыденных разговорах анклава нет, ни разу не слышал, хотя пару раз осторожно подводил собеседников к этой теме. Ну, а уж если бы они знали, что Федя — Спасатель, то контролировали бы жёстко, скорее всего, уже сидел бы в комфортабельной камере, может, даже с телевизором и видом на Рейн, — до момента использования. Впрочем, могут просто подозревать. С неясностями.
Однако, если заинтересованные лица во главе с Отто Бахманном почувствуют готовность к "свалу", сигуранца вполне может под любым предлогом воспрепятствовать подвижкам. Информацию русским, или кому там, тащит, оружие у него, уже нехилое, джип не из худших, лодочка кавайная. Зачем упускать ништяки?
