Александр Конторович - Черная тропа
— Я сделаю все, герр оберст! Все, что в моих силах — и даже больше!
— И ещё… — Лахузен вернулся на место, сделав Кройцеру знак присесть. — Майор — игрок! Азартный и увлеченный! Я разбирал некоторые эпизоды деятельности Харона — это работа игрока! Азартного игрока, между прочим! Упивающегося своим искусством и способностями. Возможно, из него вышел бы неплохой театральный актер, кто знает? Можно ведь многое бы сделать иначе, экономнее и без лишних эффектов — но ведь он выбирает как раз такой путь! Очень эффектный внешне — и излишне театрализованный! А ведь благодарной публики там не бывает — рукоплескать-то некому!
— Это может быть и работой на одного зрителя — на противника. Мол, смотрите — я вас не боюсь! Это именно я — не ошибитесь!
Полковник с интересом посмотрел на собеседника.
— Хм! А ведь и так это можно истолковать… Гауптман! У вас хорошо работает голова! Акция устрашения… М-м-да… с этой точки зрения никто подобные события не рассматривал!
— А стоило бы…
— Пожалуй… своего рода визитная карточка — со мною лучше не спорить? И не мешать!
— Не только, герр оберст! Не думаю, что все имевшие место случаи — это работа именно его. В конечном итоге, Харон добился того, что любая акция подобного рода уже автоматически приписывается ему, отвлекая таким образом внимание от реального исполнителя. Ведь почерк можно и подделать… — развел руками гауптман.
— Мне определенно нравится ваш острый ум! — уважительно покивал Лахузен. — Продолжайте в том же духе, мой друг, — вас ждет блестящее будущее!
Вечер удался.
Несколько насупившийся Гальченко через пару часов размяк и слегка повеселел. С интересом разглядывая входящих посетителей, он развалился на стуле, слегка опершись на спинку боком, и неторопливо прихлебывал свое пиво. А вот сидевший напротив него Кройцер вертелся как на иголках. Он понимал, что, хотя в обоих залах ресторанчика и находятся переодетые сотрудники адмирала, контролирующие обстановку, предвидеть всё и вся невозможно. По своему опыту он хорошо представлял, на что способен человек, загнанный в угол. А его спутник сейчас таким человеком и являлся. Из головы гауптмана не выходили слова Лахузена о том, что он отправляет Кройцера с револьвером против тяжелого танка.
Оглядываясь по сторонам, гауптман исподтишка разглядывал русского. И это легенда разведслужб? Совершенно обыкновенный человек. Абсолютно немецкой внешности, даже военная выправка присутствует… Встретишь такого на улице — и пройдешь мимо не задержавшись. Отставной офицер, скорее всего… В возрасте — ему уже, наверное, за пятьдесят… Ну и что? Медведь опасен всё время, пока жив! Эту истину Кройцер усвоил давно. В своё время ему пришлось принимать участие в охоте на этого зверя, и он помнил, как пораженный несколькими пулями лесной великан из последних сил успел-таки нанести удар могучей лапой неосторожно подошедшему егерю. Того еле-еле смогли донести до сторожки. Впрочем, особо легче ему с того не стало — там и помер…
Вот и этот русский…
Порою гауптману казалось, что равнодушный взгляд майора иногда преображается в холодный прищур снайпера, выбирающего себе очередную цель. Неприятное ощущение, что и говорить…
И внутренне сжимаясь, Кройцер заставлял себя отвечать на вопросы собеседника, прихлебывал пиво, каждый момент ожидая чего-то непредсказуемого. Да уж… сходил в ресторан… отдохнул. К черту такой отдых! «Надо будет хорошенько выпить, когда я, наконец, вернусь домой», — проскользнула в голове мысль.
Да!
Пару рюмок шнапса — не меньше!
На фронте — вон, пьют перед атакой. А здесь… здесь можно будет это сделать и позже… когда за спиною щелкнет, закрываясь, надежный замок входной двери. Когда не будет сидеть напротив этот жуткий собеседник.
И весь опыт разведчика сейчас не мог подсказать гауптману ничего — он просто никогда не попадал в подобные ситуации. Кройцер лично проинструктировал каждого из агентов прикрытия, которые сейчас находились в ресторане и на улице. Казалось, тогда он предусмотрел все возможные варианты развития ситуации. Но вот именно сейчас он уже начинал понимать, что не смог предугадать всех возможных поворотов. А вот неожиданного нападения с улицы он не предусмотрел… Бред! Где — в Берлине?! На третьем году войны с Советами? «А почему бы и нет?» — ехидно вопрошал его внутренний голос. — «Разве твой оппонент не проводил уже чего-то похожего? Вспомни нашумевшую стычку с англичанами! Да, она закончилась его гибелью — так тогда подумали многие. Но сколько народу потеряли англичане? И там он был один! За его спиною не стояла ещё могучая машина спецслужб СССР! А сейчас?»
— Что вы так напрягаетесь, Виллибальд? — русский поставил на стол опустевшую кружку и сделал знак официанту — повторить!
— С чего вы это взяли, герр майор? Я спокоен…
— Да? Боюсь тогда даже и предположить, каким вы бываете, когда возбуждены…
— Вы преувеличиваете, — гауптман заставил себя глотнуть пива, совершенно не почувствовав при этом его вкуса.
— Ну и славно! Значит, способность к трезвой оценке событий вы не утратили.
— Ни в коей мере.
— Великолепно! — русский потер ладонями. — Ну, что ж, гауптман… Вы готовы рискнуть?
— В смысле? — насторожился Кройцер.
— Представьте себе, что в одном кармане у вас лежат майорские погоны, а в другом — назначение на должность ротного… где-нибудь под Смоленском. И вам надо выбрать…
— Ну и что? — пальцы гауптмана непроизвольно сжались. Локтем он ощутил пистолет — в кобуре под пиджаком. — Что вы хотите этим сказать?
— То самое. Выбирайте, Виллибальд! Не перепутайте карманы!
Гауптман облизнул враз пересохшие губы.
— Ну… считайте, что я выбрал…
— То есть — готовы рискнуть?
— Чем же?
— Вы сейчас встанете и отдадите команду своим людям оставаться на местах. Тем же, кто дежурит снаружи, прикажете не следовать за нами. А мы оба выйдем отсюда на улицу. И отойдём — недалеко, метров на двести.
— И что потом?
— А там к нам подойдут… поговорить. И после этого разговора вы возвратитесь сюда с майорскими погонами в кармане.
— Хм… А если я не соглашусь?
— Тогда их получит тот, кто вас сменит на этом посту. После того, как вы отъедете в Смоленск.
— Но я не имею права так поступить без санкции руководства!
— Имеете… — русский приподнял принесённую ему кружку и посмотрел пиво на свет. — Уж мне-то можете сказки не рассказывать… В исключительных случаях вы можете принимать решения по своему усмотрению. Ведь так?
— Так…
— У вас десять минут, гауптман!
— А если мы никуда не пойдём, что тогда?
— Ничего. Мы спокойно допьём свое пиво и отправимся по домам. Я — спать, а вы — укладывать чемодан…
— Вы сильно рискуете, герр майор!
— Я привык…
Кройцер резко отодвинул стул и встал. Тотчас же из разных концов зала на него уставилось несколько пар внимательных глаз. Но русский молча сидел за столом и не делал никаких попыток что-либо предпринять. И никто из наблюдателей тоже не покинул своего места.
Гауптман сделал им условный знак и быстро направился к выходу. Секунда-другая — и он уже исчез за дверью. Гальченко усмехнулся и сделал знак кельнеру.
— Две рюмки шнапса, пожалуйста. И — побыстрее, попрошу вас!
Не прошло и пары минут, как рюмки уже стояли на столе. Так что когда вернувшийся с улицы Кройцер присел на своё место, русский кивнул ему на одну из них.
— Вам, как я полагаю, это не помешает…
Не помешало — шнапс ухнул в желудок, ни на секунду не задержавшись во рту. Майор одобрительно кивнул.
— Ну что? Готовы идти? Тогда — рассчитывайтесь и вперёд!
— Смотрите, герр майор… вы должны понимать…
— Да всё я прекрасно понимаю! Со своей стороны обещаю не пытаться убежать, не стану бить вас по голове и пробовать отобрать пистолет — он у вас слева, под пиджаком, на поясе. Но и вы, мой друг, пообещайте не распускать руки. Да и своим оружием не надо размахивать — серьёзные люди вас не поймут… в нормальной беседе это не аргумент.
Когда оба сотрапезника шли к выходу, их провожало не менее десятка настороженных взглядов. Но — приказ был категоричен — всем оставаться на своих местах!
Вечерний (почти уже ночной) Берлин встретил вышедших на улицу людей живительной прохладой. Здесь практически не ощущался даже запах отработанного бензина — все-таки не центр города, машин мало. Хотя парочка черных автомобилей стояла-таки около тротуара. Но их двигатели не работали, и сидевшие внутри водители тоже никак не отреагировали на вышедших.
— Хорошо! — довольно потянулся Гальченко. Свежо-то как, а?
Абверовец ничего не ответил, оглядываясь по сторонам.
— Да уберите вы руку от оружия — всё же видно со стороны! Столько лет на службе, уже гауптман, а нервничаете, как вчерашний кадет!
