Александр Филичкин - Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной
Выпустил дым из тонких, четко очерченных ноздрей и равнодушно добавил:
— Пока к собаке не подойдет инструктор, вы можете ее удерживать. Если сможете. Когда проводник возьмет ее на поводок, вы должны вернуться в лагерь вместе с ним. Того, кто не выполнит приказ инструктора, — ждет немедленный расстрел на месте! Того, кто нападет на проводника, — ждет немедленный расстрел на месте!
Комендант вновь прервал свою длинную речь. Немного помолчал для того, чтобы его слова в полной мере могли осознать все пленные, и равнодушно закончил:
— Номера, с первого по двадцатый включительно, два шага вперед! Шагом марш!
Первая группа заключенных неохотно выполнила команду. К ним подошли немецкие солдаты и увели их с собой. Остальных узников накормили скудным завтраком и предоставили самим себе. Как и многие другие, Григорий не находил себе места от волнения. Бродил по плацу и не мог думать ни о чем другом, кроме как о том времени, когда придет его очередь бежать через незнакомый лес.
Через пару часов в барак вернулся один из красноармейцев, входивших в первую двадцатку. Он шумно ввалился в казарму и подскочил к баку, стоящему возле дверей умывальной. Зачерпнул полную кружку воды и жадно напился. Все пленные сгрудились вокруг запыхавшегося бойца и молча ждали его рассказа. Парень сел на нары, перевел дух и с трудом начал говорить:
— Меня вывели за ворота и указали на просеку. Толкнули карабином в спину и приказали: «Форвард! Шнель! Шнель!»
Сначала я помчался прямо по дороге, потом немного подумал и свернул в лес. Топаю на север и через какое-то время слышу — за спиной раздался громкий лай. Я прекрасно знаю, что собака бегает гораздо быстрее человека, так что от нее не убежишь. Я и не стал стараться. Зачем без толку силы тратить? Остановился на небольшой полянке и принялся ждать. Овчарка выскочила из леса и бросилась ко мне. Я слегка пригнулся и жду, что будет дальше?
Когда до меня осталось около трех метров, она оттолкнулась от земли и прыгнула. Причем старалась вцепиться прямо в горло — тварь! Сам не знаю, как, но я умудрился перехватить ее на лету. Вцепился двумя руками в ошейник. А она тяжелая, сука, хорошо откормленная! Врезалась в меня со всего маху. Сбила с ног, и мы кубарем покатились по земле. Но ошейник я так и не выпустил. Сжал его как можно крепче, она и захрипела. Тогда я чуть-чуть отпустил, чтобы не задохнулась. Так и держал, пока немец с поляками не прискакали.
Кто-то из слушателей недоверчиво хмыкнул:
— Тебе удалось удержать такую огромную зверюгу?
— Да я в своей деревне кузнецом был! — шумно возмутился рассказчик. — Как-то по пьяни я поспорил, что свалю с ног трехлетнего быка. И свалил! Врезал кулаком ему в лоб. Он и упал. Поэтому, если бы было можно, я бы эту собаку двумя пальцами задушил. А так, пришлось ее держать очень бережно, можно сказать, нежно. Да только эта неблагодарная тварь не поняла своего счастья. Она махала своими лапами во все стороны и порвала мне гимнастерку и штаны. — Он указал на большие прорехи в одежде. Сквозь них хорошо просматривались глубокие царапины от толстых собачьих когтей.
Несмотря на все расспросы, ничего нового к своему рассказу кузнец добавить уже не смог. Он устало рухнул на нары и прикрыл рукой глаза. Заключенные не стали его больше беспокоить и молча разбрелись в разные стороны. Григорий вышел на плац и увидел двух беседующих инструкторов. Один из них вдруг громко рассмеялся и ответил другому:
— Да мой Рекс загрыз зайца за пять секунд. Похоронная команда уже тащит труп сюда. А как твой Марс?
— Никак! Мой русак сразу залез на дерево! Так что пришлось пристрелить этого труса! Ну и живучий же он оказался, просто ужас. Только третьей пулей мне удалось снять его с ветки.
Ошеломленный услышанными словами, Григорий вернулся в барак и передал подслушанный разговор соседям по нарам. Через минуту весь барак уже знал о судьбе своих товарищей по несчастью. Немного спустя к забору подошли около десятка солдат без оружия и одетых в кители, совсем не похожие на немецкие. Они подтащили к воротам что-то тяжелое.
Кто-то из пленных тихо сказал:
— Поляки! Их форма!
Немцы открыли одну створку. Похоронщики приволокли свою нелегкую ношу на плац. Брезгливо бросили ее на землю и поторопились уйти. С надрывным скрипом ворота захлопнулись за их спинами. Не сговариваясь, все узники бросились к проволочному забору. Вместе со всеми помчался и Григорий. Он подбежал поближе и увидел на земле своих соседей по бараку.
Одного взгляда Григорию оказалось достаточно, чтобы понять — обоих парней сильно покусали немецкие овчарки. Практически вся одежда на пленных оказалась изорвана в мелкие клочья. Во многих местах ткань насквозь пропиталась густой свернувшейся кровью. На оголенной бледной коже виднелись глубокие следы от огромных собачьих зубов. Ребята слабо шевелились и тихо стонали. У одного, видимо, было сломано предплечье. Несчастных бойцов тотчас подняли с плаца и быстро перенесли в барак.
— Он стоял и смотрел, как собака меня рвет! — едва смог прошептать парень со сломанной рукой. — А потом я потерял сознание…
К полудню в лагерь вернулись остальные красноармейцы, ушедшие в первой группе. Из двадцати человек в живых осталось только восемнадцать. Некоторые из них были искусаны так сильно, что не могли идти самостоятельно. Их притащила похоронная команда, состоящая из поляков. У многих парней оказались страшные рваные раны от острых клыков.
Как и следовало ожидать, немцы не стали оказывать помощь раненым людям. Поэтому пленные сами, как могли, ухаживали друг за другом. Некипяченой водой из-под крана они промыли страшные раны покалеченных арестантов. Порвали старое обмундирование на ленты и использовали их в качестве бинтов. Не имея под рукой никаких медикаментов, они наложили на укусы обычные сухие повязки. Затем стали отстирывать кровь с одежды и штопать порванное обмундирование.
После полудня в лес ушла вторая двадцатка. К вечеру в барак вернулось лишь семнадцать человек. К ужасу окружающих, их рассказы ничем не отличались от того, что поведала первая группа.
Все это время Григорий старательно вспоминал, чему его обучали в тренировочном лагере армейской разведки, расположенном под Севастополем. К огромному сожалению, ему так и не удалось пройти весь курс до конца. Началась война с Германией, и всех солдат срочно отправили на армейский аэродром, где они служили в охране.
К тому же курсантам давались в основном теоретические знания приемов борьбы с собаками. Два практических занятия, на которых курсанты встречались с живыми овчарками, можно не принимать в расчет. Парней надежно упаковали в стеганые бушлаты и брюки из толстого многослойного брезента. Тогда их специально так одели, чтобы не пострадали ни люди, ни, тем более, ценные, хорошо тренированные животные.
Кроме того, короткая ознакомительная программа совершенно не предусматривала бережного отношения к нападающим псам. Советские инструкторы-пластуны преподавали лишь навыки быстрого и эффективного уничтожения собак всеми доступными способами. Здесь же ему придется осторожно удерживать овчарку, не давая ей искалечить ни тебя, ни себя!
Уже на следующее утро настала очередь двадцатки Григория. Вооруженные карабинами охранники вывели парня за ворота лагеря третьим по счету. Его тщательно обыскали и повели направо, вдоль высокого забора из колючей проволоки. Втроем они обошли лагерь и оказались у начала просеки, подходившей к зоне с задней стороны.
Там их терпеливо ждал тот самый инструктор, который хвастался своим псом перед приятелем. На поясе у поджарого немца висела кобура с пистолетом. Возле его левой ноги сидела огромная псина и злобно рычала на пленного. За спиной фашиста стояли четыре поляка из похоронной команды. Григория подвели к Рексу, и инструктор дал команду собаке:
— Schnuppern! — овчарка послушно обнюхала ноги арестанта и отступила назад. Немец приказал парню: — Вперед! Быстро! Быстро!
Красноармеец развернулся. Рванулся с места и промчался по дороге, уходящей в глубь соснового бора. Пробежал в таком темпе около ста метров и свернул в лес. Спрятался за ствол самого толстого дерева, которое ему попалось на пути. Остановился и сел на землю. Быстро стянул оба сапога и снял с ног почти новые портянки, недавно полученные от немцев. Под ними оказались другие, старые — выданные родной Красной армией еще два месяца назад. Второй запасной комплект он предусмотрительно намотал на ступни перед самым выходом из барака.
Григорий тщательно обулся, встал и не спеша потрусил дальше. На бегу парень аккуратно намотал два куска ткани на левую руку и тщательно уложил плотную повязку прямо поверх рукава гимнастерки. Она закрыла все предплечье и надежно защитила от локтя до ладони. Свободный конец обеих тряпок боец крепко зажал в кулаке. Не успел он закончить приготовления, как за спиной послышался злобный собачий лай.
![Владимир Першанин - Танкист-штрафник [с иллюстрациями]](/uploads/posts/books/239269/239269.jpg)
