Красно-белый. Том 5 (СИ) - Порошин Влад
Тут игрок соборной ФРГ подбежал к нашему форварду и извинился с таким лицом, словно не знал, что бить сзади по ногам во всём мире считается подлостью. Финский рефери чуть-чуть подумал, но, услышав раздражённый свит с трибун, всё же показал виновнику жёлтую карточку. После чего второй номер гостей отошёл на несколько метров в сторону и хитро улыбнулся.
«Сука, — прошипел я про себя, устанавливая мяч для пробития штрафного, пока Давида Кипиани наша медицинская бригада понесла на носилках за пределы поля. — Сейчас, весельчак, я тебе кое-что покажу».
— Отойди, я пробью, — подбежав, сказал мне Вагиз Хидиятуллин.
— Погоди, Вагиз, тут 35 метров до ворот, бить по рамке пустой номер, — прорычал я.
— Так давай разыграем? — предложил он.
— Я сейчас сам кое-кого разыграю, — подмигнул я нашему опорному полузащитнику.
Хидиятуллин пожал плечами, но видя злость в моих глазах, спорить не стал. Судья из Финляндии, покосился на секундомер, услышал, как в его сторону летят проклятья грузинских болельщиков и, удостоверившись, что команды готовы к продолжению игры, дунул в свисток. К этому моменту сборная ФРГ выставила стенку из трёх человек, одним из которых стал тот самый второй номер.
— Мужики! — заорал я, махнув рукой. — Давай к воротам, я сейчас подам!
А затем разбежался и со всей дури жахнул мячом точно в голову западногерманского грубияна.
— Никонов разбегается, удар! — выкрикнул Котэ Махарадзе и, улыбнувшись, добавил, — и мяч попадает не в створ ворот, не в перекладину и даже не в руки голкипера Нигбура. Мяч со всей силы попадет в голову игрока сборной ФРГ. Это я вам скажу — нокаут. Самый настоящий боксёрский нокаут. Конечно, наш нападающий сделал это не специально. Весь стадион видел, что у него в последний момент поехала нога. Наконец Мартти Хирвиниеми даёт свисток на перерыв, и нам тоже пора отдохнуть. А тебе, Володя Никонов, спасибо от всего грузинского народа.
— Нормально зарядил, метко, — похлопал меня по плечу тренер вратарей Анзор Кавазашвили, когда наша команда вошла в подтрибунный коридор и направилась в раздевалку. — Жаль только Кипиани больше не сможет помочь.
— Как бы нам эта травма всю игру не поломала, — пробубнил я, шагая по резиновому коврику.
— Кстати, Володь, я тут кое с кем поговорил, — кашлянул Кавазашвили, — если победите, то все премиальные выплатят до копейки. Я за это ручаюсь.
— За премию спасибо, Анзор Амберкович, но сегодня я играю не за деньги, а за совесть, — прошипел я, забежав в раздевалку.
Глава 14
— Доволен? — проворчал на меня Константин Бесков, указав на кушетку, где наш врач пытался что-то придумать с коленом Давида Кипиани, который морщился от боли. — Это же из-за тебя немцы сегодня такие заведённые. Зачем тебе потребовалось вчерашнее представление?
— Затем, Константин Иванович, чтобы немцы играли в нехарактерной для себя манере, — буркнул я, плюхнувшись на лавку. — Чтобы сосредоточились на персональной опеке и позабыли, что чем больше ты за кем-то бегаешь, тем меньше ты играешь в нормальный футбол.
— Костя, оставь Никонова в покое, — заступился за меня Николай Петрович Старостин.
— Ай, делайте, что хотите! — отмахнулся Бесков и, прошипев, что пошёл на трибуну, вообще вышел из раздевалки.
— А ведь Кипиани — это проблема, — шепнул мне Николай Петрович, сунув в руки кружку тёплого и сладкого чая. — Старухин не такой техничный и более медленный. Может выпустить Оганесяна?
«Хорен Оганесян? — подумал я, покосившись на полузащитника ереванского „Арарата“, который сейчас о чём-то весело переговаривался с Александром Чивадзе, — низенький, коренастый, техничный и реактивный. Может сыграть как в центре поля, так и на острие атаки. Ярко выраженный левша. Да уж, по такой игре, когда мяч чаще находится в центре поля, Оганесян возможно будет полезнее, чем „Бабушка“. Не ясно только одно — как мы с Оганесяном сыграемся? За трёхдневный сбор хорошие командные взаимодействия не наигрываются».
— Да, Николай Петрович, — закивал я, — пусть Хоренчик переодевается. Жаль только сбор был коротковат.
— Какой уж есть, — хмыкнул Старостин и, похлопав меня по плечу, сказала, оставил одного со своими тревожными мыслями.
Я сделал пару глотков приторно сладкого чая, отставил кружку в сторону и закрыл глаза. Мне тут же захотелось представить себя в расслабленной позе на шезлонге болгарского пляжа, и что матч против сборной ФРГ уже позади, что премиальные выплачены, и что победный счёт удержан и решены все мои проблемы. Вокруг гуляют красивые барышни в соблазнительных купальниках, где-то звучит музыка, а в баре отеля разливают безалкогольный махито. И я так размечтался, что не заметил, как провалился в сон. Песок, пляж и Черное море присутствовали. Но я от чего-то не лежал в позе тюленя, а играл в футбол прямо около кромки тёплого и умиротворённого моря. Почему-то я стоял на воротах, и мне пробивал пенальти сам Карл-Хайнц Румменигге.
— Совсем офонарел⁈ — рявкнул я ему. — Тебе чё, мало курортов на Средиземном побережье?
Однако Румменигге криво усмехнулся, разбежался и как дал в левый от меня угол, что я даже не успел шелохнуться. А потом этот немецкий голеадор радостно забегал и запрыгал, заверещав на весь пляж на чисто русском языке слово «гол».
— Алло, подъём, как меня слышно? — пихнул меня в бок Юрий Гаврилов, в мгновенье ока развеяв неприятное сновидение. — По ночам, Володя, надо спать дома, а не где-то там на стороне. Пошли на поле, хорош давить массу своего тела.
— Подожди-подожди, я же только что присел, — буркнул я, но увидев, что команда потянулась в подтрибунный коридор, тяжело вздохнул и поплёлся следом. И мне почему-то наше преимущество в два мяча теперь казалось зыбким и неустойчивым.
— Итак, пока мяч в воздухе коротко о составах играющих команд, — схохмил Котэ Махарадзе, у которого после великолепного первого тайма было замечательное настроение. — У западногерманской сборной на поле вышел полузащитник Циммерманн, представляющий клуб «Кёльн». У нас вместо получившего небольшое повреждение Давида Кипиани, появился наш ереванский друг Хорен Оганесян. Хорен проводит замечательный сезон в «Арарате» и по праву получил шанс сыграть в этом ответственном матче. Обратите внимание, как он грациозно бежит вдоль центральной линии поля. Однако пока партнёры по команде его не замечают. К тому же мячом владеет сборная ФРГ. Шустер отдаёт пас в центре поля Циммерманну. Далее ещё один пас на Герда Мюллера. Удар. Нет, это был не удар. Это была очередная потеря мяча. Ничего не получается сегодня у бывшего обладателя «Золотой бутсы»: ни удара, ни дриблинга, ни хороших передач.
«Усилили центр поля, — догадался я, когда вместо защитника главный тренер сборной ФРГ бросил в бой полузащитника. — Не нравится мне это всё, совсем не нравится». В этот момент Фёдор Черенков отдал пас на меня и посторонние мысли мигом покинули мою голову. Я резко развернулся, одновременно остановив мяч внутренней стороной правой стопы, качнул влево и ушёл от защитник гостей вправо. Затем сыграл в стеночку с Сашей Заваровым и, услышав крик переполненного стадиона, полетел в очередную атаку.
— Хорен! — рявкнул я, кинув мяч на ход свеженькому футболисту.
Однако лучший бомбардир «Арарата» открылся совсем не в ту сторону. И тут же мячом завладел центральный защитник гостей Бернд Кулльманн. Кулльманн подработал его вторым касанием и бабахнул со всей силы на нашу половину поля. А там первым к этой длинной «закидушке» успел один из немецких нападающих. Кажется, это был Клаус Фишер из «Шальке», который ловко накрутил Сашу Бубнова, ушёл от опасного подката нашего гренадёра и сделал отличный пас на рывок Карла-Хайнца Румменигге. И Румменигге, в отличие от Хорена Оганесяна, открылся туда куда надо.
Стадион на несколько секунд притих. И хоть наперерез немецкому форварду успевал Александр Чивадзе, ситуация вырисовывалась сверхопасная. Румменигге резко ускорился, а потом так же резко «дал по тормозам», легко переиграв игрока тбилисского «Динамо» и сборной СССР. После чего он красивым обводящим ударом, послала мяч в дальний от себя угол. Дасаев вытянулся стрункой, но зацепить футбольный снаряд не сумел. И этот мяч под разочарованный вздох трибун влетел в сетку наших ворот.
