Я уничтожил Америку. Назад в СССР (СИ) - Калинин Алексей

— А-а-а, сука! — взревел Шота, зажимая лицо. — Я тебя, ублюдка…

В этот раз он был более осмотрительнее, но всё одно не уследил, как прошёл хук правой. Точно в челюсть. Не в полную силу, но приложился основательно.

Шота упал на асфальт. Хотел было вскочить, но левая рука предательски подломилась.

— Может, хватит? — с надеждой спросил я. — Это был хук, кстати…

— Я тебя чичас…

Шота кое-как поднялся и оглянулся на своих. Двое было дёрнулись, но человек с синевой на щеках остановил их. Понятно, проверяли молодого. И Шота тоже понял это.

Он снова рванулся ко мне, но теперь его движения стали замедленными. Я легко уклонился, отбил неуклюжий замах и добавил апперкот под дых. От удара его даже немного приподняло.

— Уфф! — Шота сложился пополам, глаза полезли на лоб от нехватки воздуха.

Старший с синевой, до этого наблюдавший со стороны, дёрнулся вперёд.

— Ну хреново, пацан, — процедил он. — Теперь ты совсем не прав.

— Ваш товарищ коснулся моей матери! Если вы считаете, что я неправ, то…

— Я милицию вызвала! — раздался звенящий женский голос из окна второго этажа. — Вот вас сейчас, хулиганы!

Из окна показалась женщина в бигудях. Одутловатое лицо смотрело грозно, такая и коня на ходу остановит, и в горящую избу войдёт.

— Ну что вы, женщина, не надо было, — поднял голову вверх мужчина. — Ребята просто размялись. Они боксёры…

— Вот загребут вас и пусть разбираются! Дерутся с утра, кровью вон весь асфальт извазюкали!

Старший тронул за плечо шатающегося Шоту, который явно хотел продолжения драки. Тот было дёрнулся, но рука держала крепко. Старший посмотрел на меня:

— До встречи, товарищ Жигулёв.

— Всегда рад вас видеть снова, — хмыкнул я в ответ.

Шоту удалось посадить в машину, хотя он и порывался «закатать меня в асфальт». Двое других обожгли меня злыми взглядами, обещающими все кары небесные. Я мило улыбнулся в ответ.

Машина завелась и резко рванула с места. Макарка подбежал ко мне и восторженно прошептал:

— Это те самые? Шпионы?

— Не, это не шпионы, но тоже неприятные люди, — вздохнул я и посмотрел на Макарку. — А чего, кефира не было?

— Не, пока ещё не завезли, — покачал головой тот. — Дядь Петь… Спасибо, что тогда папу бить не стали. Если бы вы его как этого…

— Да ну, папка твой — мужик нормальный. Ещё и пить завязал, — подмигнул я в ответ. — Вообще человеком стал.

— Ага, я как расскажу ему про сегодня… Может с нами будет бегать.

Я представил бегающего Михаила Петровича и расхохотался. Нервное напряжение начало спадать. Взлохматил голову Макара и потянул его в сторону дома. Он вприпрыжку помчался вперёд. Ему было что рассказать пацанам и даже кое-чего показать. Я пошел следом.

М-да, чувствовалось, что из-за взятой банды шулеров будут ещё неприятности. И это на волне неопределённости с Шелепиным и Семичастным. Неужели ничего не получилось? Как бы узнать про то, что получилось в Куйбышеве, который в моём времени назывался Самарой?

Эта неопределённость вымораживала и заставляла чуть ли не кусать локти. Как же мне не хватает в этом времени интернета…

Глава 15

В воскресенье меня разбудил настойчивый стук в дверь. Стук этот был хуже китайской пытки водой, когда заключённого привязывали к стулу, а на макушку ему равномерно капало из дырявого ведра. Он проникал точно в мозг.

Тук-тук-тук!

Кап-кап-кап!

— Да иду я, иду! — наконец сдался я и приподнял голову.

Ох и ё-о-о-о! Непривыкшее к физическим нагрузкам тело отблагодарило за вчерашнюю тренировку такой болью, что я едва не заорал!

Ломило всё, начиная от кончиков волос и заканчивая ногтями на пальцах ног. Я уже успел забыть, какой бывает боль, когда вдруг резко принимаешься за спортивные упражнения! Причём, я ведь не сделал ничего такого, чего не мог сделать бы раньше.

Да для меня, двадцатипятилетнего вчерашняя нагрузка была раз плюнуть. А вот для того, чьё тело занял мой мозг, это было сродни подвигу Геракла. Молочная кислота не собиралась так просто покидать места своего обитания и поэтому сейчас со всей дури влепила по нервным окончаниям.

Кое-как, через пень-колоду и со сцепленными зубами, я поднялся. Ух, да я даже в свои семьдесят лучше двигался, чем сейчас!

Знаю, что это всё пройдёт и надо только перетерпеть, но… Быстрее бы всё это закончилось!

Враскоряку я добрался до двери. Щёлкнул щеколдой и открыл дверь. Та проскрипела точно также, как мои суставы, когда я вставал.

— Кого это в восемь ночи принесло? — простонал я, выглядывая наружу.

За дверью лучилась теплом и светом Наталья. Та самая девушка из покрасочного цеха, которая встретила меня у проходной в моё первое появление на заводе.

— Ну, ты чего? Ещё не готов? — сделала она глаза по пять копеек, пока я отпрыгивал за дверь, пряча свои полосатые семейники.

— Куда готов? Зачем готов? — захлопал я глазами.

— Как куда? — Наташа бесцеремонно толкнула дверь и вошла в мою холостяцкую берлогу. — Как куда? Ух, какой же у тебя беспорядок!

За её спиной беспомощно развёл руками открывший входную дверь Семён Абрамович. Мол, я пытался остановить, но легче танк «Т-34» заставить развернуться…

Я махнул рукой в ответ — сам разберусь с этим тараном!

— Так, ты чего припёрлась и чего тут вообще возмущаешься? — повернулся я к неожиданной гостье.

— Как чего? Да ты вообще в своём уме? Ты же сам подписал участие в футбольном матче! Сборочный цех против контролёров играть будет! — Наталья потрясла в воздухе бумажкой, где виднелись разные подписи. — Ух, прямо как чувствовала, что надо было зайти. Так бы и проспал всё на свете.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Вот же оказия какая!

Ведь и в самом деле подписывал вчера какую-то бумажку, которую мне подсунула Наталья на обеде. А всё почему? Потому что в этот момент мимо проходила Маринка, обжигающая меня при встрече взглядом, а следом тащился руководитель нашего отдела Ледоимцев. И чтобы сделать вид, что вообще их не замечаю, обернулся к Наталье, которая о чём-то увлечённо трещала.

И ведь я даже не вслушивался в её слова! А оказалось, что вслушиваться надо было. И моё тело подтвердило это, выдав очередную судорогу боли.

Ну и какой из меня сейчас Пеле? В лучшем случае положат меня на воротах в виде лежачего вратаря и… Нет, не положат. Вон как глаза горят у Натальи. Она прямо переживает за доверенную ей работу.

Ага, её попросили набрать футболистов, а я попал под раздачу. И не посмотрел, когда подписывал!

Блин, и это я, который сам занимался подобной хренью с подписями, попался на таком!

И как теперь съехать? С моими-то головняками от больного тела особо не побегаешь. Я же сдохну прямо на зелёной травке…

— Так, вот одежда, примерь. Я пока выйду. Ой, ты ещё и в трусах! — сначала протянула бумажный свёрток, а потом опустила глаза.

Я улыбнулся и сделал движение бёдрами, как это часто делал Майкл Джексон на концерте. Хотел ещё выкрикнуть задорное «Их-хи-и!» Но не успел. Залившаяся пунцовой краской Наташка вылетела из комнаты быстрее индейской стрелы.

Свёрток шлёпнулся на пол. Я поднял, развернул упаковочную коричневую бумагу. Внутри лежала синяя футболка и шорты. Номер тринадцать? Ого, это круто. По суевериям это вообще несчастливый номер. И именно его мне подогнали.

Это что: шутка какая-то или издёвка?

— Ну что, хромоногий пёс, готов к спортивному подвигу? — усмехнулся я сам себе, разглядывая злополучный номер.

Сам виноват. Наташка — не из тех, кто подкладывает свинью. А может, это и вовсе — скрытый комплимент.

— Ладно, суеверия — буржуазный предрассудок! — бодро провозгласил я, натягивая футболку. — Трудяга даже с тринадцатым номером капитана стоит! Вон, Рональдиньо выступал под этим номером и ничего…

Шорты оказались на удивление удобными, будто и впрямь сшитыми «для героев спорта и труда». Но едва я сделал первый шаг, как нога предательски дрогнула.