Падший 2 (СИ) - Барчук Павел

— О нет, — Заявил Марков. На дверной проем он смотрел с таким видом, будто оттуда сейчас выскочит что-то очень опасное и снова попытается утащить его в дерьмо. — Только не это. Отказываюсь. Слушай, я же человек. Говорящие, не Говорящий, но человек. А ты таскаешь меня черт знает где. Мы понятия не имеем, что за этой, блин, дверью.

Я молча шагнул вперёд, отодвинув Маркова в сторону, и просунул голову внутрь. Посмотрел налево, потом направо.

— Ничего не понимаю… — Задумчиво высказался я вслух.

Передо мной была обычная подземка. Ну то есть — рельсы и голые стены. Все. Еще, пожалуй, несколько тусклых фонарей, освещавших пространство. Тоннель уходил куда-то вдаль, однако звука движения поездов не было слышно ни с какой из сторон.

Я снова вынырнул обратно, схватил Маркова за шею и засунул его голову туда, где только что была моя голова. Вроде бы Степан что-то кричал. Не уверен. Его голос звучал приглушённо.

Когда я снова вернул верхнюю часть Маркова на место, вытянув его из подземки в мир Пристанища, где мы стояли перед туманным пузырем, лицо Степана было немного зеленоватого цвета. Наверное, он расстроился за столь неуважительное обращение со своей персоной, но мне, честное слово, недосуг было словами объяснять смертному, что за дверью нет ничего кроме обычного тоннеля.

— Тебе нечего бояться, — сказал я коротко.

— Как же, нечего! — нервно хмыкнула патологоанатом, однако уже с меньшей решительностью. Видимо, моя категоричность произвела на него впечатление. — Ты-то не погибнешь. Тебе-то на все плевать. Нет, я туда не пойду.

— Слушай…Это самый короткий путь к решению маленькой проблемы, которая в данный момент перед нами стоит. — Я старался говорить спокойно, хотя эта бесконечная возня с глупым человечишкой начала действовать мне на нервы. — Даю тебе слово, ничего не случится. Но если ты будешь упорствовать, мне придется применить силу.

— Мудак ты… — Мрачно сообщил Степан, а затем решительно шагнул вперед.

Я, естественно, сделал то же самое.

Мы реально оказались внутри тоннеля подземки и могу дать на отсечение любую конечность Маркова, (их не жалко), это совсем не то, что я ожидал увидеть.

По моим расчётам внутри пузыря должна быть территория, которую Кукловод использует для своих целей. Не знаю… Маленький форт для небольшой армии бритоголовых солдатиков, лаборатория для создания вкусняшек, которые понравятся Хаосу, на худой случай — пыточная и научный кабинет в одном флаконе, где мой неизвестный брат ставит эксперименты над смертными, набивая им татуировки в виде цветочков и сердечек. Но нет. Ничего такого. Просто тоннель подземки.

Любопытно… это не был мир смертных в чистом виде. Хотя назвать данное место частью Пристанища я бы тоже не решился. Состояние «между». Знакомое. Похоже на мою комнату «нигде».

Я снова покрутил головой по сторонам, соображая, в какую сторону идти. Тоннель уходил и в лево, и вправо. Потом мое внимание привлекла крышка люка. Естественно, это случилось не просто так. Она была… как бы это сказать… Подозрительно чистой.

Согласитесь, странно, когда все вокруг выглядит старым, потертым, покрытым паутиной, а крышка люка блестит как яйца излишне чистоплотного кота.

Я молча подошел к люку и откинул крышку. Он не был заперт, словно дожидался именно нас. С другой стороны, зачем его вообще запирать? Кому может прийти в голову разгуливать по туннелям несуществующего метро?

— За мной! — Скомандовал я патологоанатому, и сразу же, не дожидаясь его возражений, прыгнул вниз. А вот уже оттуда громко крикнул, чтоб Степан наверняка услышал. — На тот случай, если ты решишь, что следовать за мной опаснее, чем остаться одному в месте, которое выглядит крайне подозрительно, советую дважды подумать. Только быстро. Ждать никого не буду.

Не успел я сделать двух шагов в сторону, как из люка вывалился мрачный и взъерошенный патологоанатом. Несмотря на небольшую высоту, прыжок у него вышел совершенно нелепый. Он ухитрился упасть, подвернуть ногу, потом встать и снова ее подвернуть. Я иногда удивляюсь, как Марков дожил до своих лет в целости и сохраности.

— Лучше уж с тобой. — Буркнул он недовольно, потирая пострадавшую конечность. — Ты хоть и мудак, но с крыльями и мечом. Это многое решает.

Я на смертного в этот момент уже не обращал внимания. Я осматривался по сторонам.

Мы оказались в длинном коридоре с бетонным полом, освещенном тихо гудящими лампами дневного света и заканчивающимся дверью — деревянной дверью, обитой железными панелями. В середине двери виднелся глубоко врезанный в дерево остроконечный глиф, который испускал дым и расплывался, постоянно меняя форму.

— Забавно… — Протянул я, рассматривая глиф. — Нечто похожее стоит в городской ратуши Пандемониума… И в моем замке парочка есть. И в замке Мамоны… И

— А можно получить какую-нибудь более конкретную информацию кроме имен всяких там демонов? — Перебил меня Степан. — Я, знаешь ли, нервничаю, когда ты вот так начинаешь бубнить.

— Собственно говоря, куда уж конкретней. Глиф — часть адова языка, с помощью которого общаемся мы, демоны. Если более точно, часть письма. Он содержит в себе некоторую силу. Дверь с таким глифом не сможет открыть ни один Светлый.

— Черт… Согласен, что это странно. Зачем вы исключили Светлых из своей прекрасной компании?– Марков, не скрывая сарказма, с умным видом несколько раз кивнул головой. — И что дальше? Вот мы пришли. Оказались внутри пузыря, но тут ничего нет. Предлагаю вернуться обратно, а потом послать твою малышку Элеонору к чёртовой матери… Хотя, она сама, наверное, вполне сгодиться на эту роль… После мы спокойно вернемся в лес, где, хочу тебе напомнить, лежит мое тело!

— Сидит… — Машинально поправил я Маркова, при этом внимательно изучая глиф.

Хотелось бы понять, чьей демонской руке он принадлежит, но к сожалению, почерк — не тот критерий в случае с демонами, по которому можно определить автора письма.

— Кто сидит? — Спросил Степан после минутного молчания.

— Тело твое сидит. И хватит, в конце концов ныть. Почему ты такой скучный, а? Живешь, как амёба. Скажи спасибо, что появился я и разнообразил твое скудное существование. Что за жизнь без риска?

— Долгая. И с уймой времени, чтобы быть благодарным за все те глупости, которых не совершил. Вроде проникновения в мир призраков. — Марков снова замолчал на пару минут, а потом с тревогой в голосе спросил. — Забелин, мы же не собираемся ломать эту дверь? Просто у тебя такое выражение лица, будто именно эту идею ты сейчас осмысляешь.

— Мы не собираемся ломать дверь. — Ответил я Маркову, но прежде, чем он облегчённо выдохнул, добавил, — Мы ее выбьем.

— Класс… — Патологоанатом развёл руками, словно собирался обнять кого-то очень большого и невидимого. — Ты планируешь вломится в непонятное место? Вот так, пинком? А если там вражеская армия? Или хозяева остались дома? Вряд ли им понравится столь хамское вторжение. Может, для приличия, хотя бы постучится?

— На двери выбит адский глиф, поэтому, условно говоря, то, что находится за дверью, принадлежит мне. Как и все, что связано с Адом.

— Я чувствую себя лучше, зная, что ты считаешь себя владельцем неизвестно чего. Это делает ситуацию более дружелюбной. — Мрачно прокомментировал Степан.

Он тяжело вздохнул, демонстрируя, как сильно ему это все не нравится, но потом всё-таки отодвинулся в сторону, чтоб не мешать тому, что я собираюсь сделать. Видимо, до патологоанатома, наконец, дошло, не нужно пытаться меня в чем-то переубеждать, Владыка Ада все равно сделает по-своему.

Я шагнул назад, подбирая нужное расстояние для хорошего удара ногой. Дверь выглядит крепкой, но и я не лыком шит. Почему именно выбить? Мне не желательно трогать деревянное полотно с глифом руками. Оно может среагировать на мои прикосновения. А я бы не хотел оповещать кого-либо о своем присутствии.

Я подтянул ногу вверх и на секунду замер, примеряясь, в какую точку лучше всего ударить. Со стороны, конечно, моя фигура с этой поднятой ногой смотрелась очень нелепо. Я был похож на фламинго.