Афанасий - герой республики (СИ) - Беймук Олег "Olevka"

— Из лука?

— Из всего, что способно метать снаряды. Включая детские рогатки, крепостной требушет и даже мортирку, которую притащили из ближайшего гарнизона.

— А с этим осветителем как?

— Да никак, ­— пожал плечами Крушельницкий, — Все вокруг привыкли и не обращают внимание. А новым людям стараюсь не показывать, чтобы не вызывать ненужных вопросов. Особенно, если на них нет ответов.

— И как объясняет этот свет магистр теории?

— Говорит, слишком много читал религиозных магических книг, таких, как Тора, Танах, Невиим или Ктувим. Возможно, мне повезло, ведь и отец, и дед мои были раввинами. И что-то в моем организме откликнулось на священные слова таким образом. Просто я очень люблю читать, а лампадное масло стоит дорого, поэтому...

— Поэтому ты старался научиться читать в полной темноте. Или, хотя бы, подсвечивать себе таким образом.

— Скорее всего, так и есть. Дело в том, что просто освещать себе дорогу ночью таким образом не удается. Свет появляется, только если собираюсь читать, а освещения недостаточно, как сейчас. Так что придется продолжать тренироваться стрелять, чтобы хотя бы закончить обучение и получить офицерские привилегии. А значит, мне нужно очень постараться, ведь несмотря на декларируемое «равенство всех людей в республики независимо от расы, национальности и вероисповедания», политика антисемитизма остается весьма живучей в армии. Так что мне приходится заниматься больше остальных. Хорошо, что чтение книг помогло развить память и внимание к мелким деталям. Так что теоретические дисциплины, включая баллистические таблицы стрельбы из разных видов оружия, я запоминаю легко.

­— Что еще за таблицы? — с любопытством поинтересовался я.

— Да тебе будет неинтересно, ты же больше холодным оружием должен работать. А артиллерийский офицер должен четко помнить под каким углом направлять ствол и какой навес пороха делать, чтобы бомба или снаряд пролетели на четко определенное расстояние. Основу этого знания заложил еще Аристотель: он составил таблицы того, на какое расстояние летит снаряд при определенных начальных условиях.

— Что, каждое положение ствола записано в таблицу, и нужно четко помнить, как направить оружие?

— Ну да. Ведь все знают, что брошенный предмет летит по прямой, пока не закончится вложенная в него «сила движения», а затем падает вертикально вниз!

— Кто эту чушь тебе сказал? — удивился я.

— Что значит, чушь? — возмутился Самуил — Это записал сам Аристотель! Этому учению уже больше тысячи лет!

Ну, и глупость сказал твой Аристотель! Учение великого Сэра Исаака, разработанное не так давно, доказало, что любой запущенный снаряд: от рогатки до мортиры, летит по траектории, которая описывается параболической функцией, и дальность полета можно вычислить, зная массу снаряда, параметры орудия и угол возвышения ствола.

— Вычислить? Это как?

— Ну, математику же ты учил? Или только четыре правила арифметики и священную книгу?

— А что, в математике есть еще какие-то правила?

— Например, о тригонометрии слышал? Синусы, косинусы в треугольнике?

— Слышал, конечно! Только понятия не имею, при чем эта чушь в реальной стрельбе по мишеням!

Да очень просто, нужно знать таблицу синусов и четыре Великих Закона сэра Исаака. Тебе, кстати, грех не знать учение великого одно... в общем, почти родственника! Вот, смотри формулу!

Быстро набросал на полях его книжки пару формул, которые вдолбил в меня дядя.

— Вот, и по этой формуле сразу видно, что дальность полета снаряда максимальна при угле возвышения в половину от нормали! А на меньшее расстояние его можно послать под двум траекториям, по настильной и по навесной. И нужно запомнить только одну таблицу, значений тригонометрической функции синус, вот этой!

— И что, результаты совпадают? Я проверю.

Он задумался, подняв глаза к потолку. Неужели и правда считает? В уме, без бумаги и счетной доски? Тогда, точно феномен!

— Но это в спокойной обстановке легко, — заявил он наконец, что-то проверив. — А при помощи таблицы нужно просто посмотреть на нужную страницу и выставить нужное значение.

— Ну, в бою и правда, проще с таблицей. Но в бою еще нужно разобраться в рисунках. Да и траекторию полета теория сэра Исаака точнее определяет. Но военным, конечно, виднее. В армии, как известно, «круглое носят, квадратное катят». Потому, что так «по уставу положено».

Ладно, не буду спорит. Если тебе удобнее запомнить целую книжку, чем пару строчек формулы, то чем я могу помочь?

— Эй, философы, заканчивайте симпозиум! — донесся снизу недовольный голос Ионы Медведчука. — Дайте поспать, завтра подъем раньше будет, обещают учебную тревогу объявить!

Мы прониклись важностью момента и улеглись, отвернувшись каждый к своей стенке. А Крушельницкий даже «выключил» свой светильник.

На утро и в самом деле нас разбудит не привычный сигнал, а частые удары в рельс. По тревоге когорта должны была быстро одеться, взять оружие и выстроиться на плацу перед казармой. Встретил нас хмурый и недовольный суб-лейтенант. Показывая на пустые перевернутые песочные часы, он распинался о том, какие мы ленивые свиньи, что в два раза превысили нормы подъема по тревоге.

Поорав минут десять, приказал «разойтись» и привести себя в порядок, и готовиться к построению на спортплощадке. И вскоре мне пришлось убедиться, что нормативы по физподготовке в обычной когорте и в самом деле намного более «либеральные», чем у штрафников. Да к тому же перекличка на занятиях не проводилась. Так что на подготовку вышли не все курсанты.

Но я по привычке отработал по полной, чем вызвал немалое удивление дежурного офицера. Кажется, он даже пытался меня похвалить и поставить в пример, но что-то его остановило. Видимо, вспомнил, откуда я в когорте появился.

Затем начался обычный учебный процесс, причем у меня все так же было личное расписание, с упором на практику по фехтованию и применению дара в реальных условиях. А после завтрака, на разводе, тот же офицер подошел ко мне и без лишних слов вручил прямоугольную картонку. Оказалось, это увольнительная до завтрашнего утра. Еле сдерживаясь, помчался к воротам Академии и вышел на улицу. Вздохнул полной грудью: показалось, что за воротами воздух был намного слаще. Махнул рукой проезжающему Ваньке и отправился к себе «домой», на набережную Мойки. Остановился возле параной, одним махом взлетел на второй этаж и стукнул деревянным молоточком в железную полосу на двери.

Открыла мне... натуральная чернокожая горничная, в белом передничке и строгом сером платье ниже колен.

— Господин, баронесса ожидает Вас в голубой гостиной.

— А... где это?

— За мной, пожалуйста, господин!

Она повернулась и двинулась по анфиладе комнат. Я поплелся за ней, наблюдая за перекатывающимися под платьем выступающими ягодицами экзотической служанки.

Наконец, мы оказались в комнате, с наклеенными на стены голубыми обоями.

— Ну, привет, муженек! ­ — раздался веселый голос. — Ты рад, что получил внеочередное увольнение?

— Разумеется.

— Тогда начинай его отрабатывать!

— В смысле?

— Тебе пора на Банковую! В дом Петросова. И купишь пару коробок шоколадных конфет от Жоржа Бормана. Их очень хвалят. Этот бренд возник еще до создания Республики, и был поставщиком Императорского двора. А это показатель высочайшего качества. И не забудь главную задачу. Какой там цветок советовала твоя Юлия? Выбери что-нибудь поэкзотичнее. И возьми денег в секретере. Мне рассказывали, что в этой лавке не только конфеты стоят дорого!

Лихача до Банковской я поймал быстро. Да и дом с кондитерской лавкой нашелся моментально: в огромных (вовсю стену!) окнах стояли образцы продукции, одним видом разжигавшие аппетит и заставляющие организм выделять слюну. Зайдя вовнутрь, прошелся вдоль длинных прилавков, рассматривая образцы продукции и присматриваясь к ценам. Чем дальше в глубь магазина, тем выше были цены и более замысловато украшена продукция. Но я храбро, собрав свои нервы в кулак, прошел до самого края, ткнул пальцем в какую-то коробку и поднял два пальца. Меня поняли правильно и вынесли две коробки, перевязанные оранжевыми ленточками, с кокетливым бантиком.