Честное пионерское! Часть 3 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Чуть склонил голову.

— Брат подошёл к ней, — сказал я. — и сразу ударил. В грудь. А потом несколько раз в живот. Нож у него уже был наготове: Чуйкин прятал его за спиной. Катя вздрогнула. Мне показалось, что она… удивилась.

— А деньги? — спросил Каховский.

Он поднёс к губам сигарету.

Зоя усилила давление на мои плечи.

Я задумался, чуть закатил глаза.

— Она выронила конверт.

Тряхнул головой.

— Точно, — сказал я. — Конверт упал на пол. Беззвучно. Но деньги из него не высыпались — это я потом заметил. Они лежали… плотной такой пачкой. Я… увидел конверт на ковре — после второго удара.

Юрий Фёдорович щёлкнул пальцем.

— То есть, Чуйкин знал о деньгах, когда шёл к сестре, — сказал Каховский.

Посмотрел мне в лицо.

Я сказал:

— Возможно. Или узнал о них уже там. Я видел только концовку их встречи.

— Но нож он принёс с собой, — сказал Юрий Фёдорович. — Значит, шёл убивать. Так получается? Как считаешь, зятёк, он собирался убить только девчонку? Или и её родителей?

Я пожал плечами.

— Мне показалось, что в квартире, кроме Кати и её двоюродного брата никого не было. Да и Катя поначалу вела себя спокойно. Даже подшучивала над этим Чуйкиным.

Каховский выпустил из ноздрей дым.

— Дошутилась, — сказал он.

Зоин отец стряхнул с сигареты пепел (в хрустальную туфлю).

И произнёс:

— Опять деньги…

Юрий Фёдорович затянулся сигаретой, на пару секунд задержал дыхание. Покачал головой.

Выдохнул в окно дым и спросил:

— Откуда у школьниц появились такие крупные суммы? Как считаешь, зятёк? Не могли же они столько сэкономить на школьных обедах? Да и пустых бутылок на тысячи рублей не собрали бы. Далеко не у всех взрослых найдутся подобные сбережения. Тебе не кажется этот момент…

Каховский трижды щёлкнул пальцем.

—…странным?

Я снова приподнял плечами Зоины руки. Вспомнил, что в материалах по убийству Екатерины Удаловой (тех, что я раздобыл тогда) ничего не говорилось о деньгах. Главным мотивом убийства значился пресловутый и нелепый конфликт «на почве личной неприязни». Этот момент как раз и отличал увиденную мной во время «приступа» сцену от рассказов Алексея Чуйкина. В ограблении Удаловых мужчина тогда не признался. Хотя подобный мотив для убийства школьницы добавил бы достоверности его рассказу. «В деле Локтевой о деньгах тоже не было ни слова», — подумал я.

— Но у второй девицы — у этой… Терентьевой — ты денег не видел? — сказал Юрий Фёдорович.

«Только папину рукопись», — мысленно произнёс я.

А вслух сказал:

— Не видел.

— Но это не значит, что их у неё не было, — сказал Каховский.

Я промолчал.

Юрий Фёдорович откинулся на спинку дивана, поднял к потолку взгляд. Мне почудилось, что за прошедшую неделю под его глазами сгустились сеточки морщин — под тяжёлыми серыми «мешками» (такие отёки у меня в его возрасте появлялись от «хронического недосыпания»). Я смотрел на Каховского — тот щурил глаза, выпускал в потолок табачный дым. С улицы доносились птичьи трели, звуки проезжей части и звонкие детские голоса. Чуть вздрагивали от порывов ветра оконные стёкла. Зоя наглаживала мои плечи, дышала ровно (почти наверняка: смотрела на отца).

— И что у нас получается? — нарушил молчание Каховский.

Он затушил в туфельке сигарету; взглянул на дочь — потом перевёл взгляд на меня.

— А получается у нас пренеприятная ситуация, — сказал Юрий Фёдорович. — Перед новогодним праздником мы можем получить сразу два трупа — вдобавок к Оксане Локтевой. Причём, все три жертвы не только учились в одной школе, но и проживали в одном доме. И мало того! Как минимум в двух эпизодах фигурируют крупные суммы денежных средств — это уже, в-третьих.

Каховский принялся загибать пальцы.

— В-четвёртых, мы имеем два случая усыпления перед убийством, — продолжил он. — Не факт, что подобной попытки не будет при убийстве Удаловой: снотворное могло не подействовать. В-пятых: двух девиц убили ножом, что тоже намекает на схожий почерк убийств. А как умрёт Терентьева, мы пока не знаем — не будем исключать колотые раны и в этом эпизоде. Что ещё я пропустил, зятёк?

— Они были подругами, — сказал я. — Терентьева, Локтева и Удалова.

— Вот вам и в-шестых.

Юрий Фёдорович покачал головой.

— Не слишком ли много… общего? — сказал он. — Что ты думаешь об этом, зятёк?

Я вздохнул.

Сказал:

— Наверное, то же, что и вы, дядя Юра. Такие совпадения наводят на мысль… что это вовсе не совпадения.

— Вот то-то и оно, Михаил, — сказал Каховский. — Эти совпадения навели бы на подобные мысли не только нас. И лучше, чтобы они никого и ни на что не наводили.

Он снова посмотрел на дочь, потом взглянул мне в глаза.

— Ваше дело, молодёжь — помалкивать обо всех этих совпадениях и видениях, — сказал Юрий Фёдорович. — Потому что пока они не больше чем наши с вами фантазии. Есть пока только убийство — Оксаны Локтевой. А две другие девицы целы и невредимы. Я постараюсь, чтобы таковыми они оставались и впредь. Для этого у меня есть и возможности и информация.

Каховский постучал по столу.

— Детишки, — сказал он, — не суйте в дела милиции свои любопытные носы. За помощь вам от меня — благодарность: устная. Но больше мне в этом деле от вас ничего не нужно. Я справлюсь сам: это моя работа. В крайнем случае, попрошу помощи у коллег. Но не у десятилетних детей. И не вертитесь рядом с теми девицами. Зятёк, Зоя — это вам понятно?

— Понятно, — сказал я.

— Да, папа.

— До декабря ещё есть время, — сказал Каховский. — Разузнаю, откуда у этих школьниц появились на руках такие большие деньги. Пробью информацию, кто такой этот Алексей Чуйкин, и как этот Чуйкин узнал о деньгах сестры. Выясню, знаком ли этот человек с подругами Удаловой. Но всё это я сделаю сам, без вашей помощи. Это вам ясно? Замечательно.

Юрий Фёдорович погрозил пальцем.

— Узнаю, что лезете в это дело — уши вам откручу! — заявил он.

* * *

От Каховских я ушёл в прекрасном настроении. С удовольствием слушал по пути Зоины рассказы о том, какой хороший милиционер её папа. Девочки уверяла меня, что Юрий Фёдорович обязательно спасёт Нину Терентьеву и Катю Удалову и непременно накажет всех злодеев. А я охотно соглашался с Зоей. Потому что я теперь не собирался вмешиваться в жизнь Терентьевой и Удаловой — пусть над этим трудится милиция (Каховский). Решил уделить внимание не поиску и поимке убийцы — сосредоточу усилия на создании папиного алиби. Потому что чувствовал: история с подброшенным ножом не завершилась.

Я сомневался, что Нина Терентьева «случайно» листала папину рукопись перед смертью (по-прежнему верил, что в моём видении девятиклассница уснула «навсегда»). Знал наверняка: в прошлый раз, когда девица «исчезла», такого эпизода точно не было (как и самой рукописи). Кто-то постарался, чтобы отпечатанный на серой бумаге текст попал в руки будущей жертвы. Папина фамилия на титульном листе повести-сказки прямым текстом призовёт милиционеров обратить внимание на учителя физики из школы убитой девочки — на Виктора Егоровича Солнцева. Какие ещё папины вещи обнаружат в той комнате?

Чего бы ни добивался убийца школьниц, но одной из его явных целей было упрятать за решётку по ложному обвинению Пашкиного отца (для меня этот момент был очевидным фактом). А это значило, что девятого декабря Виктор Егорович Солнцев ежеминутно должен будет находиться на виду не только у Нади, но и у других людей. Вот такую я определил для себя первоочередную задачу. Каховский спасает девиц — я обеспечиваю алиби отца. Подобное разделение обязанностей меня устраивало. Начало декабря у папы будет насыщенным на мероприятия (особенно выходные дни, когда его не будут видеть коллеги и ученики).

Как бы я активно не кивал в ответ на Зоины уверения, но в душе сомневался, что Юрий Фёдорович помешает убийце Оксаны Локтевой добраться и до Нины Терентьевой (по-прежнему считал, что этих двух девчонок убил один и тот же человек). Потому что помнил, чем обернулись мои усилия. Единственным вариантом спасти Терентьеву я считал — это заключить её под стражу. Вот только я сомневался, что Каховский пойдёт на такой шаг. Девятикласснице пятнадцать лет (несовершеннолетняя). К тому же, и в прошлый раз ни один из «разведённых» девчонками на деньги мужчин официально не обвинил их в вымогательстве.