Екатерина Тильман - Что снится вампирам?
Смущало Евгения только присутствие Юли — первый раз ее не было! Но разве она рискнет оставить его наедине с астралом?! К тому же, не исключено, что в этот раз ей тоже удастся заговорить с Тонечкой. В конце концов решили, что Юля будет тихо сидеть в кресле и наблюдать... а если что, действовать по обстоятельствам!
Они бесшумно прокрались по тихим переходам до сторожевой башни, включили свет на площадке и оставили дверь в галерею открытой — освещения едва хватало, чтобы кое-как различать предметы, но именно это и требовалось: ведь призраки боятся слишком яркого света!
Присутствие Тонечки Евгений почувствовал почти сразу... и напрягся, не зная, как сказать об этом Юле. Впрочем, она сама поняла, что происходит, прижала палец к губам и тихо отошла к креслу.
...Проводив ее взглядом, Евгений подошел к портрету, еще сильнее ощущая призрак за спиной. В мыслях была странная пустота, но чувства насторожились. Видеть Тонечку даже боковым зрением он не мог, но тем не менее точно знал, что она делает.
Вначале она стояла, замерев в ожидании... в ожидании чего? перехода неизвестно куда? Потом подняла руки, словно желая коснуться Евгения, и тут же... нет, это сложно объяснить: мысленно он увидел эти руки перед собой, они шарили, ища в воздухе опору. И сразу же он отчетливо ощутил мучительную беспомощность, однако понял краем сознания, что ощущение это принадлежит на самом деле Тонечке, ему оно просто передано. Ей было плохо — но отчего?
Сзади послышался ее голос, она сказала что-то, Евгений не понял, что именно, но безнадежность, прозвучавшая в голосе, делала слова ненужными. Потом еще один «всплеск сознания», еще одно усилие преодолеть что-то невидимое — и на этот раз что-то наконец сдвинулось в астральном поле. Продолжая ощущать Тонечку, Евгений понял, что она готова уйти — и мысленно устремился за ней...
Краем глаза Евгений видел — портрет изменился! Он едва не поднял голову, но вспомнил в последний момент, что «призраки исчезают при прямом взгляде», и удержался. Как бы там ни было, что-то у них получилось!
...На экране — а портрет теперь действительно казался Евгению большим экраном — были совершенно незнакомые места, но, замеченные вскользь, они запоминались отчетливо.
Евгений как бы шел по какому-то большому кварталу особняков. Деревья свисали из-за оград, за деревьями светились окна... людей на улицах не было. Он прошел через (или сквозь? они же были заперты!) красивые кованные ворота, прошел по белой гравийной дорожке и вошел в какой-то особняк в стиле классицизма, розовый с белыми колоннами. Стремительно — сам Евгений не смог бы двигаться с такой скоростью, но дарительница этих ощущений явно могла — он поднялся по лестнице и — вошел? очутился? — в солидно-роскошном кабинете.
Владелец кабинета, незнакомый человек средних лет и довольно приятной наружности, сидел за столом. Он не сразу поднял глаза — вероятно, дверь все же не открывалась, не требовалось Тонечке открывать дверь, чтобы войти! — и на лице его появилось выражение непередаваемого ужаса...
Никогда в жизни Евгений не видел, да и не хотел бы увидеть, такого лица! Недостойно человеку испытывать столь сильные мучения страха, лучше умереть сразу... или уж по крайней мере, сопротивляться до конца!
...Но человек не пытался сопротивляться. Он вскочил, больно ударившись об угол стола, проскользнул вдоль стены кабинета и сумел-таки выбежать. Увы, тщетно! Стремительное движение навстречу захлопывающейся двери заставило Евгения зажмуриться — он забыл, что двери и стены для Тонечки не преграда! Поэтому он не увидел, как именно она настигла свою жертву, лишь услышал хриплый крик и стук падающего тела...
Когда Евгений открыл глаза, преследуемый лежал на лестнице, судорожно вцепившись в перила. Он так и не смог подняться...
* * *...Очнулся Евгений от холода: он лежал на каменном полу в галерее. Он очень отчетливо помнил все, что видел этой ночью — но размышлять об этом еще не мог...
Кстати, сколько же времени? Не вставая, Евгений поднес к глазам руку с часами: шесть утра. Ничего себе! Но где же Юля? Почему она не помогла ему? Или она тоже каким-то образом включилась в «спектакль»? Тогда надо скорее подняться и отыскать ее!
Но сделать это ему не удалось...
— Я вижу, вы уже очнулись. Это хорошо... — со странным выражением произнес чей-то голос, показавшийся знакомым. — Иначе мне пришлось бы...
Евгений резко сел — тело ныло от лежания на жестком полу — и столкнулся взглядом с Антоном. И не только со взглядом — ствол ружья в руках управляющего смотрел прямо на Евгения...
— Не пытайтесь встать, иначе я выстрелю. Я не шучу.
Этого он мог бы и не добавлять. Меньше всего происходившее походило на шутку. Он что же, ждал, когда Евгений проснется? И простоял здесь не один час? Завидная выдержка... Но как он вообще оказался в галерее? Случайно? Или подкарауливал? Но ведь Юля...
Евгений покрылся холодным потом: где Юля?! Что сделал с ней этот псих?! Однако он невероятным усилием сдержал эмоции — любая неожиданность могла спровоцировать Антона на выстрел...
— Вы пришли от нее, — медленно заговорил Антон. — Мне сразу показалось подозрительным ваше поведение, но я промолчал. Я промолчал, потому что к старости мы становимся подозрительными, и нельзя забывать об этом, если не хочешь показаться смешным. Но я оказался прав...
— Что вам нужно?! — со сдержанным бешенством спросил Евгений.
Управляющий усмехнулся:
— Не притворяйтесь глупее, чем вы есть! Вы ведь все прекрасно понимаете...
— Послушайте, — стараясь говорить ровно спросил Евгений, — что значат ваши безумные фантазии?!
— Это не фантазии, — спокойно возразил Антон. — Это жизнь. И я не собираюсь спорить с вами: мы оба знаем, что вы пытались отыскать, разговаривая с портретом. Но овладеть потусторонними силами не так-то просто, не правда ли? Ей это не удалось, хотя она и надеялась на что-то... и честное слово, была поумнее вас!
Евгений прикинул, можно ли выбить у Антона ружье. Тот стоял шагах в трех... нет далеко! Ни за что не успеть дотянуться ствола!
— Вы чужак, вам этого не понять, — спокойно продолжил Антон. — И вы напрасно влезли в те дела, в которых ничего не понимаете. В которых вообще не дано разобраться человеку! Я помню, как менялась она... Вначале она была самой обычной женщиной, уверяю вас, но потом...
Евгений незаметно провел пальцем по полу: гладкий. Если достаточно сильно оттолкнуться, то можно скользнуть противнику под ноги и опрокинуть. Главное, к этому Антон вряд ли готов — наверняка он ждет что Евгений вскочит и бросится на него, напоровшись на встречный выстрел...
— О ком вы говорите? — спросил он, чтобы потянуть время.
Антон пожал плечами, ствол угрожающе качнулся от движения.
— Вы так настойчиво пытаетесь заставить меня произнести ее имя вслух? Что, это действительно может что-то дать? Сомневаюсь, но на всякий случай не буду этого делать...
— Нет, вы с ума сошли!
— Я не буду спорить с вами. Я просто убью вас. Я старый человек, мне нечего терять. И я отвечаю за Матиуша перед Богом и перед собой. Мне только не хотелось убивать вас во сне...
Где начинаются разговоры о Боге и чувстве долга, здравый смысл умирает, это Евгений знал точно! Сейчас палач посоветует ему помолиться перед смертью... Все, беседа окончена!
Он повернулся на бедре и, оттолкнувшись ногами, скользнул вперед, под ноги управляющего. Толчок получился мощный — как хорошо, что Евгений надел кроссовки, чтобы не топать в ночных коридорах замка! Теперь главное, чтобы тот потерял равновесие раньше, чем выстрелит...
Выстрел прозвучал, когда Евгений вцепился в ноги Антона и изо всех сил рванул их вперед. Верный слуга Горвичей рухнул на пол, сильно ударившись головой, чем избавил Евгения от дальнейших хлопот. Ружье отлетело в сторону, и грохот от его падения на каменные плиты был ненамного тише самого выстрела.
Под каменными сводами еще не затихло эхо, а Евгений уже вскочил, судорожно оглядываясь. Где Юля?! Что с ней?! Господи, только бы она была жива!!!
...Юля была жива — полностью обездвиженная и с завязанным ртом, она лежала у противоположной стены. Невозможно было понять, в сознании ли она... и почему-то вдруг пришла отстраненная мысль: ей же нельзя лежать на каменном полу, она обязательно простудится!
Евгений стремительно подскочил к Юле, стараясь как можно быстрее освободить ее. Веревки плохо поддавались, и это все настолько напоминало кошмарный бред, что Евгений даже не удивился, когда Юля, стряхнув остатки пут, вскочила наконец на ноги и изо всех сил залепила ему пощечину.
— Это все ты! — крикнула она. — Из-за твоих фантазий! Зачем нам это надо?! Я не хочу, не могу больше!
Евгений понял, что она просто в истерике. «Еще бы, — подумал он. — От этого можно было вообще с ума сойти! Интересно, как Антон справился с ней так, что я не слышал... Подкрался сзади? Оглушил?» Впрочем, сейчас на расспросы и слезы все равно не было времени...
