Александр Афанасьев - Предчувствие беды
Гримаса судьбы – но барон де Ротшильд скончается в 2007 году, на девяносто девятом году жизни, на одиннадцать лет пережив годящегося ему в сыновья де Маранша. Может, это работа в разведке так плохо влияет на здоровье?
Сам же де Маранш станет одним из приводных ремней войны в Афганистане. Придя к власти, социалисты первым делом уволят де Маранша и разгромят французскую разведку, полностью сменив штатную структуру, и поставят во главе новой разведывательной службы Пьера Мариона, бывшего директора аэропорта Орли. Но очень скоро одумаются – ни одна власть, ни капиталистическая, ни социалистическая не может существовать без разведки. И начнут укреплять порушенное.
Де Маранша же в беде не бросят. Ротшильды и другие кукловоды пригреют его, под их покровительством он переключится полностью на афганскую проблему и на борьбу с Советским союзом. И добьется немалого – половина финансирования и половина оружия для движения моджахедов будет поставляться странами чьи руководители или директора спецслужб будут входит в тайную подрывную организацию – Сафари Клуб, возглавляемую де Мараншем.
Но все это будет потом…
* То есть в Великобритании и США
** Скандал с Марковичем – мало кто помнит что тогда произошло. Первого октября 1968 г . У деревни Д'Эланкур было обнаружено тело Стефана Марковича, югославского мафиози и бывшего телохранителя Алена Делона. Сразу пошли слухи, что Ален Делон его и убил, то ли из ревности, то ли как опасного свидетеля, потому что до этого Маркович и Делон убили любовника жены Делона Натали. Этим скандалом, не таким уж и громким воспользовался Помпиду чтобы устроить чистку в полиции и спецслужбах. Кстати, сам Делон в этом деле был замазан по уши, если копнуть – то выясняется многое. Два личных самолета Боинг 707, яхта, несколько фирм, вложения в тотализатор, в бои без правил и много еще куда. На гонорары актера так как жил Делон жить невозможно.
*** это соответствует действительности. Как-то раз директор ЦРУ пришел на очередное заседание совместного комитета по разведке с десятилетней девочкой, и сказал, что это – дочь погибшего разведчика. А убили его после того, как он назвал его имя на одном из предшествующих заседаний комитета. И попросил законодателей объяснить девочке – за что убили ее папу.
**** И это тоже документальные факты Олдридж Эймс, самый ценный крот 20 столетия сильно пил, что не раз отмечалось в досье на него. Из-за пьянства жена подала на развод, а желая найти деньги после развода он пришел в советское посольство…
Наверное, сейчас многие зададут себе вопрос как же так, как же они тогда смогли нас опрокинуть если у них все обстояло так плохо. Простого ответа на этот вопрос у меня нет. Я считаю что во-первых: мы сами себя опрокинули, верхушка захотевшая прихватизации сделала такое, что не под силу никакому ЦРУ. Второе борясь с ЦРУ мы не заметили, что основной наш враг теперь – тайные, негосударственные, неправительственные организации. Эти организации сделали для крушения СССР не в пример больше чем ЦРУ.
Кабул
05 сентября 1979 года
Постоянно болеть, конечно, невозможно, это будет уже наглостью – но кое-что сделать все равно можно. Проблема была в том что я был один, и не мог пользоваться силами резидентуры. Любая слежка – если это профессиональная слежка – требует привлечения как минимум одной бригады специалистов. Это только в фильме детектив следит за подозреваемым в одиночку, в жизни это не проходит – срисуют моментально. Но бригады у меня не было – был только я один.
Но и в одиночку кое-что можно было сделать, особенно если не спешить. Моим задание было служить живым почтовым ящиком, и я им служил – передал в центр два сообщения от полковника. Но помимо этого каждый день я выделял немного времени – час не больше – чтобы следить за лейтенантом Мустафой Фархади, ставшим к этому времени уже старшим лейтенантом. Поскольку при обычном методе слежки меня бы неизбежно вычислили – я использовал очень сложный и трудоемкий квадратно-гнездовой* метод слежки, каждый раз сдвигая точку наблюдения и не вися на хвосте у объекта больше трех-пяти минут.
И за это время я понял следующее. Первое – объект придерживается обычных маршрутов: дом, работа, рынок. Второе – что за объектом следят…
Следили помимо меня. Две машины, сменяя друг друга – это то что я заметил, возможно были и другие. Скорее всего – афганцы, Царандой. Тайная война была в полном разгаре.
Сегодня я вышел на точку наблюдения уже под вечер. Эта точка наблюдения располагалась как раз на границе старого города, у остатков стены. Почти стемнело, солнце село за окружавшие старый Кабул горные хребты, но все еще светило из-за них,
Остановив УАЗ у тротуара я просто смотрел вперед. Смотрел – и думал.
Какого черта вообще происходит? Какого беса понадобилось Фархади здесь, в Старом городе, здесь же полно контрреволюционеров? Или он тоже? Тоже контрреволюционер?
Пока думал – едва не просмотрел машину Фархади – хорошо хоть белая, заметная в темноте. Он ехал даже без фар – хорошо, значит, ориентируется, не раз и не два тут бывал…
И что дальше? Ехать следом? В Старом городе – однозначный провал, вычислит сразу – там и машин то почти нет, улицы узкие да еще темно.
Но ели он приехал по делам – значит, он должен будет оставить где-то машину и выйти. Где? За дувалом? Возможно. А возможно – и нет.
Надо решать. Верней, решаться…
Решившись, я вышел из машины и пошел туда, куда только что проехал Фархади. В темный лабиринт улиц Старого города…
Лейтенант Мустафа Фархади остановил машину у одного из домов, совсем недалеко от того места, где был въезд за стену Старого города, заглушил мотор. Хотел оглянуться, чтобы удостовериться в том, что мушавер Сергей следит за ним, но усилием воли подавил в себе это желание. Покачал головой – как можно быть таким глупым… Неужели он и в самом деле думает, что может следить за ним, афганцем и офицером в Кабуле и остаться незамеченным?
– Приехал… – в голосе премьер-министра Афганистана Хафизуллы Амина отчетливо звенело напряжение…
Среднего роста, неприметный человек средних лет метнулся к окну виллы, бросил взгляд на двор, на идущего по нему лейтенанта Фархади
– Я пошел – бросил он на пушту, и скрылся в соседней комнате
Человек этот был русским…
– Хуб асти**, Хафизулла-муалим? – приветствовал учителя Фархади
– Все нормально, Мустафа. Он тебя не увидел?
– Нет, учитель. Как вы мне и сказали – я спокойно ехал, чтобы мушавер Сергей ничего не заподозрил.
– Вот и хорошо. Какие новости ты принес мне?
– Товарищ полковник, он ушел.
Мушавер недобро посмотрел на здоровенного детину, которому два дня подбирали армейскую афганскую форму. Ну не было в афганской армии и таких вот здоровяков!
– Что?!
– Простите… командор Али-Бек …
– Вот так. Теперь докладывай.
– Он нашел машину. Покрутился на улице и пошел обратно.
– Он вас не заметил?
– Никак нет.
Полковник, тоже одетый как афганец – но не как пуштун, а как партийный активист, подозрительно прищурился
– Точно нет?
– Точно… господин командор. Мы за ним через НСПУ*** наблюдали. С крыши.
– Смотрите… Иди на крышу, продолжай наблюдение. Увидишь что необычное – докладывай. Возможно – он тут не один.
– Есть!
Вернувшись в комнату, "командор Али-бек" нашел "муаллима Хафизуллу" в крайне взвинченном состоянии – он ходил из угла в угол как попавший в ловушку зверь. "Командор Али-бек" знал это, если Амин перед подчиненными, перед преданными ему сторонниками держал имидж человека спокойного и рассудительного, то наедине он был тем кем и был. Энергичная и деятельная натура его не давала ему самому покоя.
– Почему мы не начинаем? – этот вопрос он задавал каждый раз, когда видел командора**** и задал его сейчас снова
– Надо ли вам это, Хафизулла-муаллим? – ответил командор – поймет ли вас партия, если вы начнете первым?
– Партия пойдет за мной! Кто сделал для партии больше чем я? Улик против банды больше чем достаточно.
Бандой Амин называл "группу четырех", сейчас скрывающуюся в посольстве Чехословакии. Уже снятые с должностей они все еще были опасны. Преданных им офицеров на всякий случай тоже арестовали – но всех ли? Амин как никто другой в афганском руководстве знал, что такое афганская армия. Когда они победили– многие офицеры только после этого узнали, что они были в одной и той же партии. Он сам создавал систему партячеек в армии, которая по степени секретности не уступала ячейкам террористических организаций. Слишком много в последнее время произошло всего, слишком много расколов слишком много расколов слишком много разных соблазнов. Слишком!
