Михаил Сухоросов - Игра на слух
Эрик открыл было рот, но не сказал ничего, только головой покачал. А Этелред, кажется, полностью выпал из реальности, наблюдая за своими пальцами, беспокойно снующими по столу.
Я в упор посмотрел на Ильмиру:
— Значит, те миры ты более-менее знаешь?
— Их не знает никто. Но до определенной границы я доходила не раз. Боюсь, правда, искать придется за ней.
— Ладно. И когда?
— А зачем откладывать?
— А как насчет дополнительной информации?
Она отвернулась, произнесла куда-то в угол, словно к сваленным там шкурам обращаясь:
— Пользы от нее не будет. Миров Запределья великое множество, и все ты отчасти создаешь сам.
Наверно я все-таки чего-то недопонимаю… А с другой стороны, в прошлый раз там, в Запределье, имели место откровенные глюки, но это были МОИ глюки!
Ильмира словно опять мысли прочитала:
— В этот раз все будет проще. И страшней.
— Понял, не дурак… Когда приступим?
— Сейчас.
Я собрал бороду в горсть, слегка подергал:
— А ты уверена, что я готов?
Она улыбнулась:
— Нет. Просто чтоб достойно приготовиться, тебе понадобится не один год, а ты таким временем не располагаешь, верно?
— Куда уж верней… — неожиданно даже для себя я расхохотался. — Знаете, там, откуда я пришел, есть такая сказка — про Иванушку-дурачка. В частности, этот Иванушка по собственной дурости забирается в берлогу к Горы… к дракону, опять же по глупости, отвешивает ему пинков, а уже стоя над трупом, понимает, куда он залез и начинает бояться… Похоже, это про меня.
Мне никто не ответил, все сидели с похоронными рожами. Потом Ильмира произнесла:
— Нам надо остаться наедине.
— Вот вот, а мы только и делаем, что гуляем, — проворчал Этелред, обращаясь к Эрику. Между этими двоими явно установились почти дружеские отношения — уж не знаю, чем Эрик его обаял…
— Не будем мешать процессу, — Эрик поднялся, прогнулся, разминая спину. — А кто-то говорил, что всякая магия и работа с Силами извне опасна, как неизвестно что…
— А кто тебе сказал, что наша вылазка безопасна? И уж держись ты, бога ради, подальше, а то, если я в Пещеры твой труп привезу, Ульвар меня не поймет.
— Ну-ну, путешественник, — Эрик прикрыл за собой дверь, я запер ее — нечего тут кому ни попадя бродить — и повернулся к Ильмире:
— Ну вот, я готов. Уверена, что мне больше ничего не стоит узнать?
— Тут всякое знание может против тебя обернуться. Не давай воли привычным страхам и не теряй головы.
Ценное указание. Главное — многозначительное…
— И совершенно неизвестно, где мы окажемся?
— Мы будем работать через твой Камень. В нем сейчас заключена Сила Ущелья. Я не знаю ее, но привести нас она должна именно туда, куда нужно.
— Значит, все зависит только от Камня и от меня… Что мы сейчас должны делать?
Она подошла ко мне:
— Сначала мы должны раздеться.
— Ты думаешь, мы сможем именно делами заняться?
Она улыбнулась, проделала непонятный пасс правой рукой. Ой, действительно сможем… Вернее, я сейчас ничего не смогу.
— Нам понадобятся все силы, — сообщила Ильмира. — И еще… Покажи мне свой меч.
— Ладно, — я пожал плечами и протянул ей Хельмберт на вытянутых руках.
— Вынь его из ножен.
— Зачем?
— Надо знать, что это такое.
— Как хочешь, — я обнажил клинок, серебряная на черном вязь тускло блеснула в желтеньком слабом свете масляной лампы. Ильмира провела ладонью над рунами, задержалась над рукоятью:
— Да, очень мощная вещь… Там он может оказаться полезен, — она опять нащупала на стене связку кореньев, отделила пару. Снова жрать эту гадость… Кстати, интересно, могут ли у двоих быть одинаковые глюки?.. Ладно, взялся за гуж — полезай в кузов, или как оно там по-русски?
Я все же осторожно уточнил:
— Это надо съесть?
Ильмира кивнула, протягивая мне корешок:
— Только сначала как следует разжевать.
Заранее с души воротит… Но, как я понимаю, это далеко не худшее, что нам предстоит. Я принялся жевать, давясь от отвращения. Смешайте кильку в томате в равной пропорции с вареньем, досыпьте сухого навоза и хины, долейте немного нашатыря — все равно такого мерзкого вкуса не добьетесь…
Кое-как проглотив эту жуть, я бросил взгляд на Ильмиру. Да, ей вкус этих… гм… растений нравится ничуть не больше моего — я и не представлял, что ее так перекосить может. Наконец она, страдальчески сморщившись, проглотила ЭТО и подошла к топчану, развязывая пояс. Я тоже принялся стаскивать куртку.
— Меч возьми с собой, — напомнила она мне. Я накрыл ее своим плащом, взял Хельмберт и тоже забрался под плащ. Нет, всякое в моей жизни бывало, но чтоб брать меч в постель с женщиной… Ох, чует мое сердце, то ли еще будет!
— Обними меня, — попросила она.
— С удовольствием, — пробормотал я. А снадобье-то уже действует: мягкое шевеление в голове, а сама голова поразительно легкая, и каждый удар пульса легонько, бережно подбрасывает…
— Не теряй контакта с Камнем.
— Понял… — и я соскользнул в Камень сознанием.
ГЛАВА 13
Вот он, Камень, играет зелеными искорками, но они постепенно превращаются в редкостной красоты фейерверк, а потом нас подхватывает разноцветный искрящийся вихрь. Медленное кружение периодически растворяет меня… в огне?.. в воде? Да, это океан, прозрачный по всей своей глубине, и подо мной с удивительной быстротой проносятся диковинные растения, остовы кораблей, руины затонувших тысячелетия назад городов, мимо скользят похожие на пестрых насекомых рыбы. Повернув голову, вижу плывущую рядом Ильмиру, а она смотрит на меня, и глаза у нее большие, чуть раскосые, но цвет под водой не различить. Дышится удивительно легко, хотя над нами толща океана, мы как-то сумели отрастить себе жабры. Вода тепла и приятно обтекает тела, сопротивления почти не чувствуешь…
Но рано или поздно все кончается, и мы выныриваем куда-то в ночь, и это не здесь, это в моем родном городе Бурге, где полным ходом идет весна, а я в кольчуге, и потому чувствую себя крайне неловко, но никто на это внимания не обращает, так что надо искать Ринге. Как? Это просто, как все гениальное: надо обратиться в справочное бюро. Вон какая милая девушка за стойкой… Да, конечно, она знает Ринге, кто же его не знает, отвечает она и начинает медленно покрываться шерстью. А где его найти? «В зоопарке!» — рявкает девушка, превратившаяся тем временем во что-то совсем уже звероподобное. И тут я понимаю — надо бежать из этого зоопарка. Вон какая толпа на улицах собралась — у одного крокодилья пасть в улыбке щерится, другой, склонив рога, роет копытом асфальт… Все показывают пальцами на нас, а мы делаем вид, будто нас это совсем не касается, маскируемся, шифруемся, черта лысого кто угадает и разгадает, но без Ринге тут не обошлось. Менты читают детям правила броуновского движения, туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно, раз — и на кладбище, а там, как водится, на могильной плите трое с газеткой, на газетке — плавленый сырок и хлеб, а бутылка подходит к концу… Приглядевшись, узнаю в них памятники с главной улицы, и тут они втроем накидываются на девушку, чтобы отнять у нее весло…
Продолжения мы с Ильмирой ждать не стали, мы срочно сменили мир, и в лето господне 1428 мой отряд с божьей помощью и во славу дофина вышел в тыл англичанам в том бою, в каких-то трех лье от Руана, но нас оказалось все-таки слишком мало. А Ильмиру приняли за Жанну д'Арк, и стоит ли упоминать, что председателем трибунала святейшей инквизиции, мрачной и строго законспирированной фигурой, оказался наш старый знакомец Ринге, но я успел вызвать подмогу, и вскоре три моих мушкетера так лихо выкрали подвески, что ему осталось только руками развести, а разведя ими, он уже не смог удерживать Ильмиру, и нам удалось бежать.
Мы скрывались от каждой знающей нас собаки, меняли обличья и шило на мыло, прятались в каждой встречной реке от дождичка в четверг, но Ринге был не только дождем и четвергом. Нас с Ильмирой все-таки схватили и в цепях отправили в Новый Свет, но в море спастись легче, если притвориться, что ты утонул…
Вся фантасмагория кончается сразу и мгновенно — резкий скачок если не в реальность, то во что-то близкое, под ленивый холодный дождь, в полночь на перекресток… улиц или дорог? Знаю только, что по бокам в отдалении — не то холмы, не то жилища, не то нечто среднее. откуда-то из-за них выбивается тревожный, неприятно-оранжевый свет, он играет на рваных тучах, бешено несущихся в непроглядную темноту, и ветер напевает глухо и тоскливо.
Обнимаю Ильмиру за плечи:
— Тебе холодно?
Она молча кивает, я плотнее укутываю ее своим плащом:
— Змейство… И куда бы это нас занесло? Да еще курева нет…
— Надо идти.
Мрачно смотрю на нее:
— Куда?
— Неважно. Где-то должны быть люди.
