Андрей Валентинов - Царь-Космос
Семен слушал не слишком внимательно. В том ли доме, в этом, велика ли разница? Он уже успел заметить, что стекол в окнах корпусов нет. Не выбиты, а извлечены аккуратно для дальнейшего употребления. Экономные люди здесь работали! Но раз стекла вынули, то чего еще искать? Небось, и пол подмели, и хлоркой для верности посыпали. Если и водились здесь красные амебы с ложноножками, то след их давно простыл. Была гелеотерапевтика да вся вышла.
– Так куда направимся?
Фраучи улыбнулся, взглянул выжидательно. Тулак дернул губами в ответ и вдруг представил, что именно ему поручили эвакуировать санаторий. Нет, воинскую часть! На что он первым делом будет смотреть? Ясное дело, оружие, огнеприпасы, личный состав, секретные бумаги… Амебы, само собой.
Ротный сделал строгое лицо, покосился на кавалерист-девицу.
– А на кухню!
Если краснолицый и удивился, то виду не подал. Быстро осмотрелся, указал на левый корпус.
– Там. В подвале.
* * *Гостей встретила ложка, лежавшая прямо на пороге. По бедняжке от души потоптались чьи-то сапоги, превратив в безнадежную калеку. Еще одна, только целая, лежала чуть дальше, возле стены.
Ротный еле сдержал усмешку. На что-то подобное он и рассчитывал. Никогда на кухне порядка нет! Между тем, Зотова подняла ложку-калеку, повертела в руках, протянула Фраучи. Тот брать не стал, пожал широкими плечами.
– Три наряда вне очереди!
– Позвольте?
Ученый муж Достань Воробышка явно заинтересовался находкой. Поскреб пальцем по металлу, поднес к глазам, подумал немного, вернул.
– Благодарю, барышня!
– De rien.[10]
Семен не поверил своим ушам. Не тому, что гимназистка седьмого класса ответила по-французски. Голос! Ни тебе хрипа, ни баса. Чудеса!
– А там, кажется, что-то есть!
Фраучи быстро прошел вперед, к огромной кирпичной печке. В ней самой не было ничего необычного, зато рядом, прямо на кафельном полу, стояли два больших котла: один помят, второй изрядно грязен.
– Пять нарядов, – прокомментировал военный не без брезгливости.
Семен подошел ближе, пригляделся, для верности ткнул пальцем. Металл был холодным и липким, захотелось сразу же помыть руки, желательно с мылом.
– Никак нет, товарищ батальонный. Это уже сразу на трибунал тянет.
– Что за кровожадность, товарищи? – подивился Родион Геннадьевич, подходя к брошенной утвари. – Обратимся к вопросу с научной точки зрения. Прежде всего перед нами предметы, имеющие отношения к изготовлению пищи. Выполнены из алюминия…
Внезапно он умолк, недоуменно покрутил головой.
Обернулся.
– Алюминий? Позвольте, сколько же это должно стоить?
Семен усмехнулся:
– На буржуйском Западе – не так и много. Только вот беда, в России такое не производят. Выходит, из-за границы везли? И котлы и ложки? Богато живут «мыльные» товарищи, не бедствуют.
Именно производству алюминия было посвящено одно из «вермишельных» писем, читанных им буквально накануне. Некий инженер-партиец жаловался на бюрократов в ВСНХ, не желающих финансировать работы по внедрению в СССР метода Холла – Эру, позволяющего получать алюминий электролизом глинозема. Бдительный автор бил тревогу и намекал на саботаж.
– Насколько я понимаю, кое-кто из присутствующих приехал сюда не только ради тайн научных, – голос Фраучи стал резок и строг. – Поэтому подойдем к вопросу иначе. Приказ нарушать я не буду, но охотно помогу в пределах возможного. Поделюсь некоторыми наблюдениями. Здесь много алюминия. В кладовке осталось несколько больших бидонов, в мастерской – какие-то крупные сборные детали, стойки с поперечинами, профили. Можно только представить, сколько было увезено. Затем – электрические розетки. Почти все они сняты, но в одном из корпусов остались три штуки. Таких я еще не видел. Форма, размер, а главное, материа – не металл, не дерево, что-то твердое и очень легкое. Можете смело докладывать, что в «Сеньгаозере» творились странные вещи. Точнее, творятся.
Краснолицый немного подумал, кивнул.
– Пустить вас на главный пост не имею права. Но под-пустить могу. Пойдемте!
4
Возле ангара их встретила охрана в знакомых серых шинелях с черными петлицами. Пост стоял у ворот, огромных и тяжелых, словно в паровозном депо. Фраучи подошел к бойцам, отдал какой-то приказ, затем повернулся к гостям.
– Стойте на месте, отсюда все будет видно. Внутрь заходить категорически запрещено. Честно говоря, я бы и не решился. Хорошо еще, что мы здесь ненадолго, обещают скоро прислать смену. Мне эти секреты и самому не по душе.
Ворота дрогнули и начали медленно отъезжать в сторону. Внезапно Семену вспомнилась помянутая в недавнем разговоре с Вырыпаевым Большая Крокодила. А вдруг зеленая там? Пусть не она лично, а еще какое-нибудь чудище, допотопный страж Шушмора? Откроются ворота, выглянет на свет божий зубастое рыло, облизнется, предвкушая близкий обед. Острые белые зубы, длинный раздвоенный язык, глазища в желтом огне. А вокруг – красные амебы. Шипят, тянут свои загребущие ложноножки…
Он и сам не заметил, как рассмеялся. Невеликая выйдет тайна! Ради зубастой твари не стали бы звать бойцов из Стратегического резерва.
– Есть! – внезапно проговорила Ольга Зотова.
Она первой увидела свет.
* * *…Черная тьма, белый огонь – казалось, в глубине ангара кто-то включил мощные прожектора. Но свет шел не со стороны, не сверху, а снизу, от самой земли, не растекаясь по пространству, но отливаясь в огромную мерцающую полусферу. По ее поверхности то и дело пробегали острые языки-протуберанцы, росли, тянулись вверх, опадали… Ни стука, ни шороха. Белый огонь горел беззвучно, отдаваясь лишь легким звоном в ушах и слабым, едва уловимым запахом озона. Сверкающий купол, рос, заполняя все пространство, тьма отступала в дальние углы, сжималась, таяла. Наконец, остался лишь огонь, невыносимо яркий, белый, горячий…
Вспышка! По холодной мартовской земле словно пронесся жаркий смерч. И тут все же исчезло, разом, как будто некто всесильный опустил тяжелый холодный занавес. За открытыми воротами – только безвидная черная мгла.
Уходить не хотелось, не тянуло и говорить. Стояли, молчали, думали. Наконец, Фраучи махнул рукой караульным. Те поняли и занялись воротами.
Негромкий железный лязг, грохот засовов… Семену отчего-то стало не по себе, как будто его самого оставили там, в глухой темноте, наедине с вечной ночью.
– Скрывать такое – преступление перед наукой. Нет, перед всем человечеством!
Все посмотрели на Родиона Геннадьевича, но тут же поняли – говорит вовсе не он.
– Приказы, подписки, караулы, солдатики оловянные… Мы, как лилипуты, связавшие Гулливера.
Ольга Зотова махнула рукой, резко повернулась.
– Пошли отсюда, ротный. Как в душу наплевали!
Семен нагнал свою спутницу только на проселке, где ждали телеги. Девушка молча курила, глядя в низкие тяжелые тучи. На негромкое покашливание не обратила внимания, но затем повернулась, бросила «козью ногу» прямо в грязь.
– Извини! Такую, как, я и вправду на цепи держать нужно. Но мне вдруг в голову взбрело, только не смейся…
Помолчала, дернула щекой.
– Когда мы с тобой бойцов на смерть вели, чего им могли пообещать? А ни хрена, потому что ни в ад, ни в рай не верим. Не им обещали – детям и внукам. Мы сдохнем, под траву уйдем, зато другим, потомкам нашим, всеобщее счастье выйдет. Коммунизм или как иначе оно зовется, не так важно. И вот победили, завоевали – и под семь замков заперли. А у ворот караул, собачки и «колючка», как на Перекопе.
Ответить было нечего. Конечно, ни собак, ни перекопской «колючки» в «Сеньгаозере» не было и в помине, но лиха беда начало.
– Не расстраивайтесь, Ольга!
Родион Геннадьевич Достань Воробушка определенно слышал конец разговора.
– Гулливера бечевками не удержать. Все эти запреты не прочнее гнилой пробки, поверьте. Если хотите, завтра я вам и вашему спутнику кое-что покажу, может, и понравится.
– Покажете, тогда и решим, – бывший замкомэск отвела взгляд. – Только вы уж, товарищ Соломатин, определитесь – «барышней» будете звать или по имени.
* * *Возвращались вновь на телегах, но на этот раз кавалерист-девица предпочла ехать с сослуживцем. Спорить никто не стал. Ротный подумал было, что Зотова не хочет разговора с посторонними, но вскоре догадался: дело в чем-то ином. Где-то на полдороге девушка мягко придержала лошадь, остановила, соскочила прямо в грязь. Фраучи, ехавший на первой телеге, обернулся, но замкомэск властно махнула рукой:
– Езжайте, нагоним!
Вскоре они остались одни. Зотова достала кисет, подержала на ладони.
– Может, и вправду курить меньше надо? Семен, ты не оборачивайся и движений резких не делай. Хочешь говорить, говори тихо. Лады? А то вдруг у этих лесных героев оружие имеется?
Ротный невольно вздрогнул, представив, как за деревьями кто-то невидимый ловит его в черный прицел.
