Аристарх Нилин - Потерявшийся во времени
— Не переживай, успеем к маме, как раз к обеду приедем.
Вскоре машина свернула, и, проехав несколько километров, въехала в небольшой подмосковный поселок. Большинство домов были за высокими заборами. Видимо это были ведомственные дачи. Проехав по еще заснеженной дороге, к одному из домов, водитель остановил машину перед воротами и несколько раз просигналил. Вслед за этим ворота стали открываться, и в боковое окно я увидел солдата, который открывал ворота. Машина въехала на участок и почти сразу же остановилась. Мы вышли.
— Пойдемте со мной, — сказал нам Зуев и мы направились за ним.
Большой двухэтажный бревенчатый дом с большой верандой, сплошь увитой диким виноградом, который летом наверняка заслонял веранду от солнца, и создавали на ней приятную прохладу. Мы вошли в дом, который только снаружи напоминал дачу, внутри все имело стилистику ведомственных учреждений. До половины все обшито деревянными щитами, а верхняя часть отделана обоями. На полу паркет, строгая казенная мебель, но хорошего качества. Мы разделись и прошли в просторную комнату, сплошь уставленную шкафами с книгами. Большой письменный стол с лампой под абажуром. На стене портреты Пушкина и Лермонтова. На двух окнах тяжелые бархатные шторы, красиво обрамляющие интерьер комнаты. В простенке между книжными шкафами, диван с двумя гобеленовыми подушками, на полу ковер овальной формы. Все это я успел запомнить мимоходом, так как в тот момент, когда мы вошли в комнату, Зуев вышел, а следом за ним вошел Борис Петрович. Он прошел в комнату и поздоровался. Я представил свою жену и генерал произнес:
— А что Ирина Анатольевна, может вы пока чайку с Павлом попьете, а мы с вашим мужем потолкуем, не возражаете?
— Нет конечно, радостно заявила Ира, поняв, что ей не придется быть свидетельницей серьезного разговора, а Борис Петрович, видимо, чтобы несколько смягчить напряжение, добавил:
— Надеюсь ваш супруг не заревнует к Павлу, а то он у нас холостой?
— Ой ну что вы, — смущенно ответила Ира.
— Ну вот и славно, — проводив её, он плотно прикрыл за ней дверь.
— Присаживайтесь Алексей Михайлович, — и он пододвинув стул присел напротив меня. Я почему-то подумал, что видимо хозяин дачи вовсе не генерал, а кто-то повыше, раз он не сел в кресло за стол, а предпочел сесть рядом. Мне стало интересно. Неужели мне предстоит встреча с самим Андроповым. Хотя навряд ли, слишком мала информация для такого серьезного разговора.
— Размышляете? — прервал мои мысли генерал.
— Есть немного.
— Понятно, и как они мысли, в каком направлении работают?
— Трудно сказать.
— А я уж решил, что вы обо всем знаете, в том числе и про эту беседу.
— Нет, это вы напрасно так думаете. Это ясновидящие могут о чем-то догадываться и что-то предвидеть. Я в отличие от них не провидец.
— Хорошо, не буду ходить вокруг да около. Я получил указания, — и он многозначительно поднял указательный палец кверху, — переговорить с вами. Поэтому вы можете мне рассказать все, что вы знаете и это будет доложено непосредственно помощнику Юрия Владимировича. И по результатам нашей беседы будет принято решение, относительно возможной встречи с вами.
Я посмотрел на генерала и подумал, водит меня за нос и думает, что я простак, которого можно обвести вокруг пальца. Одно из двух, или он сам решил провести со мной работу, либо при нашем разговоре будет присутствовать кто-то еще, до поры до времени не желающий принять непосредственного участия в беседе. Впрочем, ничего не поделаешь, правила игры все равно не я устанавливаю, поэтому надо просто идти в открытую и постараться убедить их в своей правоте.
— Так с чего мне начать?
— С чего хотите, вам виднее.
Я посмотрел на генерала и мне вдруг стало так грустно, что захотелось вдруг расплакаться и крикнуть, да не ужели вы не понимаете, что я правду говорю, и все то, о чем я знаю, может перевернуть весь мир, а вы ходите вокруг меня кругами и вычисляете псих я или нет. Ну что же раз так, тогда получайте всю правду, как она есть, и я стараясь как мог, сохранить спокойствие, произнес:
— У нас на дворе если я не ошибаюсь 79 год. Так вот, год будет не из легких. Основной темой будет Афганистан. Сначала туда направят вертолеты, потом несколько танков и БМП, к лету спецназ для охраны Амина, а кончится все тем, что в конце декабря мы введем регулярные войска и почти на десять лет завязнем в Афганской войне. Историки потом назовут её вторым Вьетнамом, потому что в итоге мы потеряем тысячи убитых и ни с чем уйдем оттуда. Афганистан вызовет на западе бурю протестов, и многие будут бойкотировать Олимпиаду в Москве, которая омрачится смертью одного известного всем нам барда с Таганки. Вторым важнейшим событием, которое останется для многих незамеченным, станет появление в ЦК нового члена со Ставрополья, который займется сельским хозяйством, но в дальнейшем сыграет ключевую роль в развитии страны, замечу кстати, что он будет выдвиженцем именно Андропова. Продолжать или не стоит? — спросил я.
— Достаточно, — произнес чей-то голос. Генерал поднялся со стула, а я невольно обернулся. За моей спиной стоял сам Андропов. В очках, костюме и галстуке, такой, каким миллионы людей привыкли видеть его с экранов телевизоров во время съездов и демонстраций. Я сразу оробел. Так как честно говоря, не ожидал, что это произойдет прямо сейчас.
Андропов прошел за стол и опустился в кресло. Потом посмотрел на меня усталыми, выразительными глазами и произнес:
— Борис Петрович, не возражаешь, если я поговорю наедине? — это звучало скорее не как вопрос, а как приказ, поэтому генерал встал, и ни слова ни говоря вышел из кабинета. Мы остались наедине. Андропов смотрел на меня, словно пытался понять, кто я и откуда взялся, зачем и что привело меня к нему, как получилось, что какой-то юнец, знает то, что не знает никто, а если и знают, то единицы. Прошла минута, другая, наконец он первым нарушил молчание и произнес:
— Рассказывайте, я вас внимательно слушаю.
И я стал рассказывать. Все что знал, называл имена, даты, путался, поправлялся и снова рассказывал. Вот когда я оценил, что любил на досуге почитать интересную книгу мемуарного характера, коих множество накопилось в моей будущей библиотеке, или полазить по интернетовским сайтам и почитать в паутине интересные факты из жизни известных личностей, про которых не услышишь в теленовостях. Прошло наверное больше часа, а то и двух, когда я кончил свой рассказ.
В наступившей за этим тишиной, лишь мерный звук маятника больших часов, стоящих в углу, нарушал это безмолвие. Я молча сидел в ожидании, когда Андропов что-то скажет.
— Значит, если я правильно понял, вы пришли, чтобы помешать свершиться всему тому, что произошло, уберечь страну от развала, изменить ход истории?
— Да, а разве я поступил неправильно?
— Нет, вы поступили верно, а вы уверены, что историю можно изменить?
Вопрос, который был мне задан, поставил меня в тупик. Я ожидал чего угодно, только не его и потому настолько растерялся, что не знал, что сказать. Андропов внимательно следил за моей реакцией и повторил свой вопрос:
— Так как вы считаете, вы, я и другие, можем изменить историю?
— Наверное да, ведь историю вершат люди, сама по себе история, лишь отображение поступков людей, вот почему людей оценивают по их делам, — неожиданно для самого себя ответил я.
— Не по годам хороший ответ. Вам надо работать у нас. Из вас получится грамотный сотрудник.
— Вы так считаете?
— А вы что, сомневаетесь? Смелости прийти к нам у вас хватило, более того, оказались настойчивым, чтобы доказать свою правоту и добились того, чтобы я вас выслушал. Уже это о многом говорит.
— Я не знаю.
— А вот это плохо. С одной стороны решительность в достижении цели и весьма грамотны подход в её решении, а с другой стороны сомнения по поводу того получится из вас сотрудник органов безопасности. Знаете, говорить и делать, это разные вещи. Очень много людей могут красиво говорить умные вещи, а как доходит до дела, так выходит, что от них мало толку. Знаете почему? Потому что они либо не умеют и не могут, либо бояться брать на себя ответственность. Если вы сумели доказать свою правоту, дойти до меня, а думаю, что это было не так просто и при этом не сболтнули лишнего, что было весьма соблазнительно, значит вы можете и должны работать там, где это необходимо, и тогда действительно сможете помочь и сделать то, ради чего затеяли весь этот разговор. Согласны со мной?
— Да.
— Тогда можете считать, что вы приняты на работу в органы Государственной Безопасности.
— А как же проверки, анкеты и прочее?
— Это пустые формальности. О них пусть беспокоятся другие. Давайте обсудим еще кой-какие моменты.
И мы продолжили нашу беседу.
