Константин Калбанов - Робинзоны
Так что там первый поделывает? Поднимается. Держится за грудь, сильно прилетело, но сдаваться или отступать не намерен. Не, больше никаких экспериментов, больно ловкие ребята и силы в них не меряно, пока только за счет неожиданности брал, а как там получится когда придут в себя, Бог весть.
Дмитрий снова подскочил к пареньку и опять попытался достать его ногой. Ага, размечтался. Ловок шельма. Нога прошла в миллиметре от тела, но все же мимо, успел гаденыш отскочить, Дмитрия аж развернуло и паренек подскочив сзади заключил его в объятия. Что он там хотел предпринять, какой прием, для Соловьева осталось загадкой, потому как и этот оказался куда как сильнее чем его сверстники из будущего, а ведь по виду пацан пацаном. Все, дальше тянуть ну никак, вот этого парень ты не ожидаешь. Величайшее заблуждение считать, что бить можно только лбом, затылок он тоже так ничего работает, правда так сильно не боднешь, но зато можно ошеломить. Вот так.
Удар головой прошел и на этот раз. Нет, можно конечно ударить и пяткой по пальцам ног, но для достижений должного эффекта нужно иметь соответствующую обувку, а так, да еще и на мягкой земле… Когда ошеломленный противник разжал объятия, Дмитрий с разворота впечатал ему кулак в челюсть. Ну все. И этот готов. Теперь быстренько паковать, пока в себя не пришли.
Разумеется лодку они бросили там где она и была, забрав только припасы еды, шкуры и оружие, которые понесли девушки. Господи как они смотрели на него, после той схватки. Однозначно он их герой! Еще бы, в одиночку справился с двумя охотниками. Вот только не надо глупостей, жены ему ни к чему, а уж эти дети и подавно, но у вдруг осознавших себя настоящими невестами которых и похищают, и бьются за них, малышки ринулись в атаку, всячески стараясь лезть ему на глаза, произвести должный эффект и обратить на себя внимание. Может у них и был бы шанс, да только он в них видел только девчонок, но никак не девушек, хотя с формами был и порядок.
Парни так же плелись с ними, со связанными руками и увязанными в одну связку не очень длинной веревкой. Ну их, еще разбегутся в разные стороны, гоняйся потом. Он решил их представить вождю, в качестве извинения за происшедшее. Конечно, тот мог захотеть их убить, но тут была неувязочка. Это не он их настиг и привел в лагерь, не он их пленил, так что Дмитрий нипочем не собирался отдавать их на растерзание. Был и еще один момент, раз уж так случилось, что род в настоящее время сильно пострадал и ослаб, то два сильных и ловких охотника ему никак не помешают. Вот об этом и хотел намекнуть Рохту Дмитрий, а уж как там все это обставить, пусть сам решает.
— Барха!
Чего там кричит один из парней? Какая нахрен барха и с чем ее едят? Понять Дмитрий ничего не понял, но ружье тут же на изготовку, приклад впечатался в плечо, а предохранитель посунулся вперед, уж очень испуганно звучал голос, того второго. В мгновение он осмотрелся по сторонам, но ничего не заметил. Хреновый из него охотник. Взгляд на спутников. Вся четверка жмется друг к дружке, молодые охотники нетерпеливо ерзают, тщетно стараясь избавиться от пут, вид при этом напуганный. Нет ну надо же, еще и с тревогой взирают на девок. Господи, ребята, да вам нужно думать о том, как в живых остаться, а они все женихаются.
Все это пролетело в его голове в мгновение, а в следующее он уже внимательно смотрит туда, куда устремлены взгляды остальных. Нет, Соловьев все же точно не охотник, вон он едва просматривается в высоком ковыле. Кой черт! Он уже атакует!
Дмитрий берет нападающего в прицел одновременно с прыжком хищника. Бесполезно! В грудь его не взять! Но выхода нет, потому что тот нацелился на этих четверых, которые сейчас представляют собой легкую добычу, отчего-то Соловьев это отчетливо осознает. Парни лишены маневра, и стараются собой прикрыть девчат, а те, настолько напуганы, что не способны пошевелиться. Зверюга преодолеет расстояние в один прыжок, в этом нет сомнений. Пуля ударила его в грудь, на половине пути, вырывая из глотки разъяренный рев, и сбивая с траектории.
Барха или оборотень, как его называл Дмитрий, неказисто приземлился кувырнувшись по траве и остановившись в метре от путников, никак не больше. Все же увесистый кусок свинца имеет не плохую останавливающую силу, да и рана получилась не шуточная, хотя для этой зверюги и не смертельная. Никаких сомнений убеги животное и рана вполне сможет зажить, если оно сумеет прокормить себя лишенное своей обычной подвижности.
Время помчалось со скоростью взбесившейся лошади, отсчет шел на доли секунды. Вот только вместе с тем, он словно сам многократно ускорился, голова совершенно ясная, а в ней море мыслей. Боже о чем только он не успел подумать. В прошлый раз у него была хоть какая-то фора, теперь же ее не было вовсе. Второй выстрел. Снова рев. Он спешно переламывает стволы, отбегая в сторону и забегая животине с боку. Только так. Иначе ее ему не взять.
Зверь отвлекается от четверки, безошибочно определив угрозу со стороны вот этого, отдельного двуногого. Он пытается вновь прыгнуть, но получатся у него это неловко и не удается даже полностью обернуться. Второй выстрел перебил переднюю лапу. Наконец стволы на месте. Дуплет! И снова рев полный боли, страдания и ярости. Дмитрий даже не целится, стреляя от пояса. Да какой там целиться, когда до зверюги едва пара метров! Стволы снова переломлены, вогнать патроны в патронники. Готов!
Зверь лежит тихо поскуливая и рыча одновременно. С боку на ребрах растекается алое пятно. Хорошо все же, что у него с собой были только пулевые заряды, не сунул картечь по запарке, она могла и не пробить ребра, а вот пули с такого расстояния очень даже с этим справились. Из пасти животного показалась красная пена. Но оно все же находит в себе силы и поднимается на три лапы, намериваясь атаковать, вот только движется теперь очень медленно. Дмитрий снова смещается в сторону, заходя ему в бок, намереваясь ударить в висок, но зверь поворачивает голову, не сводя с него взора и подставляя лоб. А вот развернуть тело не успевает. Снова выстрел. Передняя лапа бархи подламывается и он падает на землю, продолжая смотреть на своего убийцу. Да пошел ты, со своим жалостливым взглядом, небось когда жрал бы, совестью не мучился бы. Дмитрий проходит еще немного по кругу, наконец в прицеле висок. Выстрел! Все. Отмучился болезный.
Ноги подломились и Соловьев падает на пятую точку. Перезарядиться. Нужно перезарядиться. Надо же, еще недавно руки не тряслись, а сейчас едва получается переломить ружье, патроны никак не хотят попадать в стволы. Все же капитально он испугался. Взгляд на спутников. Те тоже бледные как полотно, вернее серые, сильный загар делает свое дело.
— Нормально ребятки. Все нормально.
Не отдавая себе отчета, Дмитрий говорит на русском, даже и не думая жестикулировать. Кой черт жесты, он сейчас руку поднять не может, всего трясет так, что хочется только одного, лечь и сжаться в комок. Второй раз сталкивается с этой зверюгой и второй раз, просто чудом выходит победителем из этой схватки. Но тогда он испугался меньше. Может все дело в том, что после того как он распотрошил барху и понял как на самом деле его трудно убить, стал его по настоящему бояться. Скорее всего, именно так. Ведь не трясло его тогда так, как сейчас.
На этот раз он решил содрать-таки шкуру со своего трофея. В первый раз его больше заботили мысли о том, как выбраться из той задницы, в которой они казались, теперь же, он прекрасно осознавал, где он и что это навсегда. А уж когда ему объяснили, что эта тварь не стесняется в одиночку нападать даже на группу охотников и у тех далеко не всегда есть шансы уйти от этого противника, и уж тем более выйти победителями, он точно решил, что заберет шкуру, а череп будет у него висеть перед входом. Он даже пожалел, что так варварски раскроил первый, но решил его найти и по возможности склеить. Местные варили вполне приличный клей из рыбьих костей и еще чего-то там еще.
Ну, что тут скажешь взыграло в мужике самолюбие. Опять же это статус в глазах общественности, даром что ли они выставляют на обозрение свои наиболее выдающиеся трофеи. Вон перед рулом Рохта есть и несколько черепов, среди которых два человеческих и два тех самых медведей, которых он взял в одиночку для завоевания расположения своей Сикайи. Вообще-то это и впрямь много. Добыть в одиночку медведя, даже опытному охотнику это почитается подвигом. Привередливая однако у вождя женушка. Интересно, а как расценят его трофеи? Хотя да, у него неоспоримое преимущество. Но вообще-то, добыть такую тварь даже с автоматом в руках дорогого стоит и далеко не у всех получится. Чего там, Дмитрию уже во второй раз невообразимо везет.
Развязывать парней, а уж тем более давать им в руки оружие у него и в мыслях не было. Мало того, пока сдирал шкуру, внимательно на них поглядывал, чтобы чего не учудили. А вот они… Поначалу взирали на него с нескрываемым страхом и восхищением, потом с завистью наблюдали за его ножом, а потом… Ну чего ухмыляться? Ну да, биться у меня лучше получается, чем разбираться с добычей. Вот сейчас выломаю хворостину, благо до леса рукой подать, да как всыплю. Девчата даже не дернулись, чтобы помочь. Снять шкуру с добычи это священная обязанность охотника, вот потом, когда доходит до разделки и выделки, вступали в дело они. Но тут этого не требовалось.
