Роман Злотников - Русские сказки
Все то время, пока майор был без сознания, ему, естественно, не требовалось особой одежды. В доме господина Максина ему на скорую руку стачали пару кальсон. И то больше из эстетических, чем из каких-то иных соображений. Но после бойни у железной дороги, когда он, так сказать, вернулся в общество, вопрос с одеждой встал самым острым образом. На его, мягко говоря, излишне крупную фигуру подобрать хоть что-то подходящее оказалось совершенно невозможно.
Выход нашел генерал Тропин. Он предложил пошить их общему спасителю одежду из сохранившихся у него отрезов плотного шинельного драпа и мягчайшего генеральского мундирного сукна. Ротмистр шустро отыскал лучшего коевского портного, еще кто-то из офицеров пожертвовал несколько прекраснейших кусков хрома, еще год назад купленных в столице с прицелом на две пары щегольских сапог, а один унтер из полкового оркестра оказался отличным сапожником. Так что, благодаря совместным усилиям, сейчас на платформе стоял богатырь, одетый в новенький полувоенный френч, щегольские сапоги со скрипом и новехонькую же, необмятую шинель из великолепного драпа с красными генеральскими отворотами.
Любой другой, одетый подобным образом, вряд ли сумел бы отойти от вагона дальше чем на двадцать шагов. А скорее всего, его шлепнули бы прямо здесь же, у стенки вагона. Но это любой другой…
Иван сделал еще одну затяжку и отшвырнул сигаретку, не выкуренную даже наполовину. Вообще-то он не любил табак, но сейчас подобный шикарный жест был необходим, поскольку тоже служил главной задаче. Майор сплюнул, стукнул каблуком о булыжник платформы и медленным шагом, величественно, словно линкор среди рыбачьих шхун, двинулся к выходу. Патрульные невольно подались назад и сгрудились плотнее. Майор быстро посмотрел по сторонам: кордон преодолели почти все офицеры его группы. Он разглядел пятерых, которые поодиночке остановились в разных местах уже за линией патруля. А вон еще двое приближаются к этой линии. Майор взял левее, чтобы у патрульных в той стороне было на кого любоваться. Юрия нигде не было видно, но за него-то майор стал бы беспокоиться в последнюю очередь.
Первым из состава «народного патруля» ему попался на пути невысокий круглолицый паренек с носом картошкой, испуганно уставившийся на него из-под поломанного козырька помятого суконного картуза, надвинутого почти на глаза. Иван подошел к нему почти вплотную и сумрачно спросил:
— «Народный патруль»?
Тот испуганно кивнул.
— Д-да.
Майор окинул его насмешливым взглядом и растянул губы в презрительной усмешке.
— Старший где?
Паренек ткнул вспотевшей пятерней в сторону грузного мужика в солдатской шинели и хлопковой папахе.
— Вон, соратник Лошан.
Иван, не отвечая, покровительственно кивнул и двинулся к указанному лицу.
— Эй, ты старшой?
Мужик оказался покрепче паренька.
— Ну я.
— Где тут ближайший Комитет действия?
Мужик настороженно посмотрел на него.
— А тебе зачем?
— А это не твоего ума дело, — спокойно ответил майор.
Мужик как-то поник от тона, каким это было сказано, но тут же взял себя в руки.
— Энто-то как раз мое дело. А вот ты кто таков? Показывай мандат.
Иван ухмыльнулся.
— Экий ты грозный старшой.
Ленивым движением он вытащил из кармана сложенный вчетверо листок. Старшой с опаской взял протянутую бумагу. Развернул. Придирчиво рассмотрел чернильный штамп и печать Комитета действия города Коева, так кстати заказанные председателем Комитета у местного ремесленника, но не полученные им по причине спешного бегства, и углубился в чтение. Сразу стало заметно, что читает он с некоторым трудом. Прошло минуты три, прежде, чем он с облегчением оторвался от бумаги, и, окинув майора повеселевшим взглядом, сложил ее, и протянул обратно.
— Однако одет ты, соратник…
Иван ухмыльнулся и ответил:
— Ну, на меня, соратник, готовое подобрать сложно, а потому пришлось пошить из генеральского барахлишка.
Это была истинная правда. Старшой хохотнул и сделал рукой разрешающий жест. Иван благосклонно кивнул и двинулся к выходу.
* * *Три недели назад трое землян и десять отобранных ими офицеров отправились на одинокую заимку, верстах в десяти от Коева. Майор и Круифф занялись там разработкой нескольких вариантов плана освобождения государя, а офицеров поручили Юрию. Он прекрасно понимал, что за оставшиеся две-три недели ничему особо серьезному научить их не удастся, и, поразмыслив, решил начать с главного.
Первое занятие оказалось для офицеров настоящим шоком. Народ в команде подобрался опытный, прекрасно владеющий не только традиционным офицерским палашом и барабанником, но и штуцером и пулеметом, да в рукопашную не раз хаживавший. Поэтому ничего особо серьезного от этого невысокого и даже щупловатого молодого мужчины они не ожидали. Когда Юрий появился перед коротким строем своих учеников, то в глазах у некоторых прочитал даже обиду. Юрий мысленно усмехнулся и, памятуя о том, что никакое обучение, а особенно за столь короткий срок, невозможно без наличия у учителя подавляющего авторитета, решил устроить господам офицерам фейерверк на полную катушку.
— Доброе утро, господа, прошу простить за столь затрапезный вид, — он и вправду был одет в поношенную суконную куртку и такие же брюки, заправленные в разбитые юфтевые сапоги, — но сегодня мне придется потрудиться больше, чем вам.
Пилот умолк и вдруг стремительно метнул неизвестно как и откуда взявшийся у него в руках барабанник стоявшему в строю усатому капитану, в последнее мгновение крикнув:
— Лови!
Тот суетливо дернулся, неуклюже взмахнул руками, но, как и следовало ожидать, предотвратить контакт рукоятки барабанника с собственным лбом не сумел. От удара он не удержался на ногах и рухнул на пятую точку, инстинктивно схватившись руками за лоб. Юрий обидно рассмеялся. Кое-кто из офицеров тоже не сдержал улыбки, но все они мгновенно стерли ее с лица и повернулись к Юрию с негодованием в глазах. Капитан раздраженно вскочил на ноги и, прижимая ко лбу горсть снега, зло выкрикнул:
— Ну и что означает этот цирк?
Юрий глумливо ухмыльнулся — капитан еще не дошел до нужной кондиции — и ерническим тоном сказал:
— Эй, усатый, я же бросил тебе барабанник, или у тебя, кроме всего прочего, еще и склероз?
В глазах у капитана мелькнуло бешенство. Он наклонился и схватил барабанник. Юрий покровительственно кивнул.
— Ну наконец-то. А теперь слушай задание. Я сейчас подойду к тебе и дам «леща». Ты должен меня остановить. Как угодно и чем угодно. Можешь стрелять в меня из барабанника, бить ногами или оторвать голову. — Он сделал паузу и самым гнусным тоном, на который только был способен, гаркнул: — Эй ты, черепаха, я уже пошел!
К разочарованию пилота, в первый раз капитан не рискнул воспользоваться барабанником. Юрий со всей силы ударил его по носу и неспешно отошел на десять шагов назад.
— Ну что, будем в цацки играть или ты наконец начнешь шевелиться?
Капитана трясло от бешенства. Он вскинул барабанник. Юрий гнусно усмехнулся, покрутил рукой у носа и двинулся вперед.
Последний выстрел капитан сделал на расстоянии одного шага, но в следующее мгновение он опять валялся на снегу. Юрий подобрал барабанник и протянул капитану руку.
— Спасибо, капитан, теперь попробуем еще раз.
На этот раз его тон был абсолютно спокоен. Капитан ошалело уставился на него. Юрий в три движения перезарядил барабанник, отдал его капитану и отбежал уже на двадцать шагов.
— Теперь дистанция у нас чуть больше, но и двигаться я буду побыстрее. Поэтому на особый выигрыш во времени не рассчитывайте.
На этот раз капитан успел выпустить четыре патрона.
Юрий не стал бить его по ставшему уже лиловым носу, а просто коснулся его рукой.
— Итак, господа, не хочет еще кто попробовать?
Офицеры переглянулись, вперед выступил стройный прапорщик.
— Прошу прощения, я бы хотел рискнуть.
Юрий передал ему барабанник.
— Только одно условие. Не бойтесь в меня попасть, все равно вам это не удастся.
На третьей попытке прапорщику удалось прострелить пилоту рукав, но это был лучший результат за все время.
— Итак, господа, ваши выводы?
Офицеры стояли с пришибленным видом. Юрий усмехнулся.
— Ну что ж, давайте попробуем подвести итог вместе. — Он повернулся к усатому капитану. — Вам понятно, почему я с вами так обращался?
Тот пожал плечами.
— Плохо, — наставительно продолжал Юрий, — вы почему-то отнеслись ко всему, что здесь происходит, как к цирку. А это учеба. И если вы окажетесь к ней неспособны, то вас очень быстро заменят другие. — Он окинул тут же подтянувшийся строй суровым взглядом. — Итак, первый вывод таков: любым человеком можно управлять. И чем лучше вы овладеете этим умением, тем быстрее добьетесь нужного результата.
