Петр Донцов - Николай I - попаданец
- И тошно, - сказал Гаврила, - ежели государь велел, то куды ему деваться то. Тут в разговор встрял уже изрядно подвыпивший Макар:
- Хватит языками молоть как бабы, - давайте лучше выпьем, - праздник ведь.
- И то дело, - ухмыльнулся Никифор, - ну будем, - скороговоркой сказал он и опрокинул в себя содержимое стакана. Разговор потихоньку затих, и лишь деловитое почавкивание разносилось над столом.
Глава 17
Как я уже упоминал, необходимые реформы, и их правовая основа были разработаны еще в бытность мою цесаревичем. Я не изобретал колесо, а лишь воспользовался существующими идеями, или теми, которые возникли позже. Многие проекты реформ уже обсуждались при брате моем, Александре, или были реализованы в других странах. Свое единственное преимущество я видел в послезнании, ибо, зная, куда ведет вектор развития, и какой следующий виток сделает история, мне было легче выбирать из нужных альтернатив. Ведь в известной мне реальности, освобождение крестьян и индустриализация произошли при Александре II и его приемниках. Но в этом случае необходимые преобразования произошли чересчур поздно, что в итоге и развалило империю. Я надеялся, что фора в тридцать лет при проведении реформ и более эффективное их исполнение, благодаря моему послезнанию, помогут избежать внутренних катаклизмов, в виде нескольких революций и гражданской войны.
Век технологий - порождения западной культуры только наступал. Но я знал, что в будущем, это лавинообразное движение приведет в движение ресурсы всей планеты. Россия же, не являясь, по сути, столь агрессивно динамичной, в итоге отстала. Эта отсталость ярко проявилась поражением в Крымской войне. Поэтому, проведение реформ я планировал не ради каких-либо либеральных идей, а для того, чтобы технологический уровень и внутренний порядок в империи соответствовали требованием времени.
Крестьянская и правовая реформы были стержнем грядущих преобразований. Я заранее озаботился подбором нужных людей для осуществления задуманного. Благо положение великого князя и наследника престола открывало многие двери. Таким образом, еще во времена правления брата моего, Александра, я попросил Михаил Михайловича Сперанского разработать кодекс или, как мы собирались его назвать - Уложение, где будут собранны и если надо, то заново сформулированы, законы империи. Уложение обсуждалось в нескольких вариантах, чтобы иметь возможность вводить его постепенно, по мере продвижения реформ. Михаил Михайлович уже разработал одно, очень фундаментальное уложение, еще до моего появления в этом мире, но оно не было реализовано. А посему, учитывая его талант и опыт, я попросил его составить другое, куда вошла бы и часть уже созданного. Будущее Уложение обсуждала группа из восьми юристов, учитывая существующий российский и европейский опыт. Так, например: часть уголовного уложения мы позаимствовали из уже написанного Михаил Михайловичем, а часть гражданского, из кодекса Наполеона. Соответственно, Уложение базировалось на предпосылке, что все население империи составляют свободные граждане, а посему, параллельно, разрабатывался проект Крестьянской реформы, который включал в себя и юридическое освобождение крестьян, и создание базы для экономического развития сельского хозяйства.
Во главе комиссии по крестьянской реформе я назначил Павла Дмитриевича Киселева. Полковник Киселев являлся последовательным противником крепостного права, о чем неоднократно писал доклады Александру и мне. Во главе штаба II армии он проявил себя хорошим администратором и новое назначение воспринял, как возможность на деле осуществить то, о чем мечтал. В итоге, еще до моего восшествия на престол были готовы и новое Уложение, и проект Крестьянской реформы, и подобранны люди, в назначенный срок возглавившие их исполнение.
1826 год прошел в подготовке, так как требовалось обучить достаточное количество землемеров, запасти зерновых для посева и возможного снижения урожая, разметить государственные земли подлежащие передаче крестьянам. Вдобавок за этот год я упрочнил свое положение на троне, путем назначения своих людей на ключевые посты. Жандармский корпус, созданный с нуля, вырос в значительную силу, необходимую для подавления возможных беспорядков, да и полковник Соколов недаром ел свой хлеб, развернув сеть агентов в еще двух десятках городов империи.
Насчет самой реформы существовало множество мнений. Но, даже самые либерально настроенные министры ратовали лишь за освобождение крестьян без земли, или с минимальным наделом. Но это сводило на нет всю суть преобразований. Так как для всех, крестьянская реформа являлась скорее актом социальным, или просто: «чтобы было как в Европе». Для меня же, крестьянская реформа была, прежде всего, реформой экономической. В долгосрочной перспективе, она должна была повысить урожайность и высвободить рабочие руки для развития промышленности. А без ликвидации чересполосицы[18] и увеличения надела, реформа ничего реально не меняла. Недаром, после освобождения крестьян в моей реальности Александром II, уровень жизни крестьян лишь упал. Поэтому мы установили минимальный размер участка в пять десятин на душу. Помещикам, при этом, оставлялась усадьба и такой же кусок земли, как и остальным. Соответственно, существующих наделов на всех не хватало, отчего мы решили предоставить государственные земли в обработку, особенно за Уралом и Северно-Казахских степях.
Земля крестьянам предоставлялась бесплатно, за счет помещиков, разумеется. То есть помещики оказались пострадавшей стороной. С другой стороны треть поместий и так была заложена, а множество мелких помещиков по уровню жизни не особенно отличались от крестьян. Хотя земли раздавались бесплатно, я надеялся, что с повышением благосостояния, крестьяне отдадут свое налогами и повышенным потреблением.
В помещичьей среде эта реформа вызвала шок и негодование. Как же, государь батюшка предал своих верноподданных, ломает устои общества, завещанные его прародителями! Но помещики, как класс, составляли около одного процента населения империи, а посему хотя и имели место случаи противодействия с их стороны, многого сделать они не могли. Я же рассчитывал, что эта, хоть и малая, но более образованная прослойка населения со временем составит часть государственных служащих и управленцев нижнего звена.
Если помещики вели себя относительно тихо, то среди крестьян начались сильные волнения. Нет, не так. Село попросту лихорадило, и по стране прокатилась волна крестьянских бунтов, как и повелось на Руси - бессмысленных и беспощадных. Потому как земли на всех не хватало, около двадцати процентов крестьян подлежали отселению. И, хотя заранее был создан крестьянский банк, для выдачи ссуд на переселение, начался полный беспредел. Спорили и дрались за все: за лучший участок, кто должен выйти из общины, кому какой инвентарь достанется. Сначала спорили, потом начали драться, и очень скоро дошло до убийств и поджогов. Под расчет попадали и помещичьи усадьбы - разгулялась Русь.
Впрочем, чего-то подобного я ожидал. Благо за прошедший год только в жандармский корпус было набрано более ста тысяч человек. Сокращение армии позволило довольно быстро набрать нужный минимум людей. Кроме этого мы создали летучие отряды из казаков и драгун, для быстрого реагирования. Забегая вперед, скажу, что страну лихорадило более двух лет, и крестьянская реформа стоила стране около пятидесяти тысяч убитыми и еще более увеченными.
Параллельно крестьянской реформе мы ввели новое Уложение, подготовленное графом Сперанским (г-н Сперанский получил этот титул за свой, эпический по объему, труд). Основными мотивами нового кодекса являлись: равенство всех граждан перед законом и неприкосновенность частной собственности. Оба положения революционные для Руси. Соответственно, была создана иерархическая система судопроизводства, для реализации данного Уложения. Мы понимали, что новые законы не изменит обычаи и образ мышления, которые складывались веками, но надеялись, что через поколение или два, новый кодекс создаст прочный остов империи.
Помимо крестьянской и гражданской реформ, своего часа дожидались и другие. Они случились немного позже, чтобы не добавить еще больше сумятицы в тот котел, который представляла собой империя после реформ. Так с середины 1828 года мы ввели новую система налогообложения. Подушный налог был снижен до двух рублей с человека, но заодно были введены новые косвенные налоги и акцизы. Егор Францевич Канкрин, наш министр финансов, рассчитывал ввести и налог на землю, с предоставлением скидок тем крестьянам, которые внедряли новые культуры, такие как картофель, кукуруза и подсолнух.
А с первого января 1829 года мы озвучили еще три нововведения: переход на григорианский календарь, переход на метрическую систему и орфографическая реформа, заключавшаяся в изъятии изживших себя яти (?), фиты (?) и твердого знака в конце слов. Потому как планировалось значительное увеличения грамотности, путем обучения призывников и открытия целой сети школ по всей стране, обучение стоило начинать с обновленного алфавита, дабы не переучивать впоследствии.
