Скс - Режим бога
"В милицию г.Ленинграда
от ученика 7а класса 81 средней школы
Селезнева Виктора Станиславовича, 1964 г.р.
прописанного: г.Ленинград, пер.Трубецкого д.5, кв.69
Явка с повинной
Я, Селезнев Виктор, 14.05.78, в воскресенье поехал в магазин "Спортивные товары", около станции метро "Василиостровская". Там я хотел купить небольшой турник, для подтягиваний дома, т.к. занимаюсь спортом.
Деньги я на турник сэкономил из тех, которые мне дает в школу мама. В магазине я купил турник, сумку "Динамо" и альпинистский карабин, которым потом прикрепил перекладину к сумке - видел, что так делал один мужчина на улице.
Потом я поехал в Музей железной дороги на станции метро Технологический институт, там есть макет железной дороги, и я хочу сделать дома похожий.
Пока я шел в музей по проспекту Москвиной, я зашел в один из дворов, где, оставаясь незамеченным, увидел мужчину в сером костюме и очках. Он привлек мое внимание тем, что достал из портфеля красное удостоверение, открыл, почитал, засмеялся, затем поцеловал его и засунул в верхний наружный карман пиджака.
Мне все это показалось странным и подозрительным. Я знаю, что бывают преступники, которые выдают себя за милиционеров и подумал, что этот мужчина на милиционера не похож, но не стал звонить в '02', потому что сомневался.
Я решил за ним последить и, через некоторое время, увидел, что он входит в подъезд дома номер 8, по 8-ой Красноармейской улице. Я сначала некоторое время его ждал, но он не выходил. Тогда я решил тоже войти в этот подъезд.
Я пошел пешком по лестнице и на одном из этажей услышал, как этот мужчина разговаривает с какой-то девочкой и о чем-то ее спрашивает, а также говорит ей, что он сотрудник милиции.
Затем мужчина попросил у девочки разрешение позвонить по ее домашнему телефону в милицию, и она пустила его в квартиру. Я не знал, что делать и стал подслушивать под дверью квартиры.
Когда я услышал крики девочки, то посчитал, что ей нужна помощь и ударил ногой по двери, я так поступил, только потому, что хотел спасти девочку от преступника.
Дверь открылась, и я увидел, что мужчина в костюме схватил девочку и приставил нож к ее горлу.
Мужчина оглянулся, отпустил девочку - она упала, и пошел с ножом ко мне. Я окончательно понял, что это точно никакой не милиционер и испугался, что он меня убьет. Я попытался защититься турником, но мужчина его у меня выхватил и ударил меня ножом в левый бок. Было очень больно.
Я стал от него отбиваться, у меня в руке был карабин, и я ударил им мужчину снизу в голову, т.к. он меня держал и пытался повалить на пол. Мужчина упал без сознания, но дышал. Девочка тоже лежала на полу, но у нее крови не было. Я позвонил из квартиры по телефону в милицию и ушел.
Я не знаю почему так сделал. Я даже не очень помню, как добрался домой. Дома я перевязал рану, а окровавленную одежду спрятал в мусорное ведро, чтобы не пугать маму. Потом я лег спать, потому что совсем не было сил и плохо себя чувствовал. А сегодня утром понял, что вчера поступил не правильно и решил пойти в милицию и все рассказать.
А эту "явку с повинной" я пишу, потому что знаю, что это учитывается, как смягчающее вину обстоятельство. Я знаю, что я поступил неправильно и сбегать от милиции было нельзя.
Прошу меня не наказывать очень строго.
Виктор Селезнев"
Прокурор закончил читать, аккуратно отложил бумагу в сторону и стал протирать снятые с носа очки, белоснежным носовым платком. Все молчали.
Первым нарушил молчание Романов и осторожно спросил:
- Что думаете об этом, Сергей Ефимович?
Городской прокурор Соловьев, известный в профессиональных кругах своим легендарно крутым и независимым нравом, позволявшим ему неоднократно игнорировать настоятельные указания и даже просьбы таких людей, как министра МВД Щелокова и самого Романова, закончил протирать очки и снова водрузил их на нос:
- Сейчас давать какую-либо оценку преждевременно. Надо проверять объективные обстоятельства дела. Но, если все было так, как изложено, то по делу он может проходить только в качестве свидетеля или потерпевшего.
Прокурор снова снял очки и оглядел оживившихся присутствующих.
- Думаю, что все правильно повторить он сможет, язык у парня подвешен хорошо, на боксе это все слышали, - Соловьев усмехнулся и увидел ответные усмешки, а затем продолжил - все равно, чтобы что-то узнать, сверх прочитанного, надо разговаривать с ним, а допрашивать несовершеннолетнего мы можем только в присутствии его родителей - городской прокурор замолчал и многозначительно уставился на начальника ГУВД.
Генерал Кокушкин ответил сначала непонимающим взглядом, но, все же, быстро распознал подсказку:
- Так зачем нам его допрашивать? Подозреваемым он точно не будет, преступник в ИВС и дает признательные показания. Очень интересные, между прочим, показания - генерал нахмурился, вопреки своим словам об "интересном" - признательные показания им уже даны по тридцати двум эпизодам изнасилований, в разных областях и республиках, куда тот ездил как водитель-дальнобойщик, за последние шесть лет - присутствующие обменялись взглядами и помрачнели - в ходе обыска, в квартире преступника были изъяты некоторые вещи потерпевших. Только по Ленинграду добавилось еще два эпизода, о которых не заявляли. Сейчас выясняем причины, - рассказывал это Кокушкин, в основном для Чурбанова и Романова, городской прокурор и так все знал, его первый зам вел допросы лично.
- И что вы предлагаете, Владимир Иванович? - поторопил Соловьев замолчавшего было начальника милиции.
- Так что в официальном допросе пока нет острой необходимости, - спохватился Кокушкин - тем более, что он ранен и в больнице, предварительно можно просто поговорить.
- Капитан, - открыл рот молчавший, до этого, Чурбанов - да, сиди ты - махнул он рукой на вскочившего было Ретлуева - как ты не в курсе таких событий оказался, он ведь твой воспитанник? Или знал?
- Никак нет, товарищ заместитель министра, не знал, я его, вообще, не видел два дня. Сам, как с горы скатился, от такого поворота - Ретлуев развернулся к Лехе, все тоже уставились на парня.
- Мне тоже ни слова, - Леха поспешно замотал головой - сидел сегодня утром в машине, какой-то тихий, но даже не морщился, я думал перед боем переживает, с этим жуликом. Так я ему и сказал, что боя не будет, чтобы нервы зря не жег.
- Почему боя не будет? - удивленно спросил Романов, явно опередив, этим вопросом, аналогичные вопросы всех остальных.
Леха виновато посмотрел на Ретлуева и потупился.
Ретлуев, все-таки, встал и начал, со злым лицим, говорить более официально:
- Товарищ заместитель министра, разрешите доложить. Тренер Гогуа - Ждановский район, выставил среди 14-летних подростков спортсмена Мисюнаса, а тому 16 лет. У меня имеется официальный справка из МВД Латвиийской ССР, подтверждающая возраст Мисюнаса. Это - сегодняшний соперник Виктора.
Присутствующие задвигались и начали недовольно переговариваться между собой. Городской прокурор нехорошо улыбнулся и скучным голосом задал вопрос:
- Почему же тогда этот бой состоялся, а Мисюнаса не сняли?
- Генерал-майор Ананидзе настоял на бое, хотя был проинформирован мною обо всех фактах. Против боя так же возражал начальник Управления физической подготовки личного состава полковник Орлов, но генерал Ананидзе распорядился вызвать мальчишку, обвинил его в трусости и спровоцировал согласие на поединок.
- Вот сссука, - растерянно ругнулся Чурбанов, под скрестившимися на нем взглядами, и тут же накинулся на Ретлуева:
- А ты куда смотрел, капитан? Надо было объяснить парню, чем это все может закончится и пусть отказался бы, какая тут трусость?.. разница в два года!
- А я пытался, товарищ генерал-лейтенант, и до боя, и во время... но он меня чуть... ну... не послушал (присутствующие явно заметили заминку). Наш клуб в последние два года в турнире участие в этом возрасте не принимал, просто не кого было выставлять. То багаж боксерский на нуле, то родители против соревнований, опять же конец учебного года. Виктора я выставил, поскольку у него есть природные данные и сильный удар, но на момент принятия решения, он на тренировку пришел всего третий раз в жизни - от волнения кавказский акцент Ретлуева звучал резче обычного.
Мужчины, сидевшие вокруг стола стали удивленно переглядываться, даже невозмутимый прокурор вздернул бровь. Каждый из присутствующих имел некоторое представление о спорте и драках, и тем удивительнее было слышать слова милицейского капитана.
Леха утвердительно закивал головой, подтверждая изложенное Ретлуевым.
Капитан, уже солидно взопревший, от несвойственных ему длинных речей и столь высокопоставленного внимания, продолжил:
- Всего он тренируется два месяца, и я был уверен, что, как всегда, никого сильного в этом возрасте не будет, и Виктор без проблем возьмет первое место. Самого его пришлось уговаривать. Чемпионом он быть не хочет, боксом решил заниматься для себя. А о том, что пишет стихи и песни он, вообще, никогда мне не рассказывал.
