Анатолий Логинов - Джеронимо! Книга первая. Война
— Вы хотели меня видеть, сержант? — удивленно спросил немолодой, лет сорока мужик типично скандинавского облика. — Отто, точнее Оттар, — представился он, — Карлссон.
Толик неимоверным усилием воли удержался от смеха, но видимо на его лице что-то такое отразилось, потому что актер очень уж подозрительно осмотрел как его, так и сидящую рядом Норму. Однако Том представился в ответ, представил девушку и предложил вначале выпить. Похоже, от этого Оттар отказаться не смог. А после первой разговор начался как бы сам собой, причем сумела его завязать как раз Норма Джин.
Выпили еще по рюмочке, после чего актер внимательно посмотрел на Тома и спросил.
— Могу я уточнить, чем вызвано столь внезапное желание познакомится со старым, вышедшим в тираж актером…
— Ну, не такой уж вы и старый, — улыбнулась девушка. — И в фильмах снимаетесь…
— Категории Б, — грустно усмехнулся Отто.
— Норма, извини, но мне показалось, что тебе надо припудрить носик, — ласково попросил Том. Стрельнув в него глазами, девушка, тем не менее, без возражений встала из-за стола и скрылась в «дамской комнате».
— Понимаешь, Отто, у моей… хорошей знакомой очень тяжелая ситуация. Муж в море, с семьей не сошлись, из-за того, что она в кино хочет сниматься. И тут я вспомнил о вас… — еще несколько минут обсуждений, уговоров и, наконец, решившего вопрос весомого аргумента в виде чека на полторы сотни баксов, Карлсон согласился помочь «бедной девушке». Которую и огорошил сразу по возвращении к столику.
— Вы хотите быть актрисой? Вам повезло — у нас ушла исполнительница одной из второстепенных ролей, я поговорю с продюсером, чтобы попробовали вас на ее место. Не возражаете?
Норма держалась великолепно. Неожиданное известие о «ее» стремлении ничуть не отразилось ни на ее лице, ни на поведении. Она лишь на секунду замерла, а потом разулыбалась, словно получив известие о внезапно свалившемся на нее наследстве в пару миллионов. И начал горячо благодарить своих спутников.
«Какая актриса пропадала», — усмехнулся про себя Том. — Но я думаю, что тебе надо будет взять псевдоним, — сказал он, едва похвальный спич закончился и Норма решила промочить горло глоточком кока-колы. — Была у меня знакомая актриса, которую звали Мэрилин. Тебе это имя очень подходит, — предлолжил он, внутренне смеясь.
— Точно. Псевдоним вам не помешает, милая моя… племянница, — подмигнув, добил собеседников Отто.
— Мэрилин, — внешне спокойно повторила Норма, словно пробуя имя на вкус. — Неплохо. Но, «дядя», — иронически улыбаясь, она ухитрилась так произнести это слово, что скобки почувствовал бы даже поляк. — Только фамилию тоже надо поменять. Пусть будет — Монро, в честь мамы. Мэрилин Монро… неплохо, как вы думаете?
Услышав это, Толик, как раз глотнувший виски, поперхнулся. Алкоголь, не успевший упасть в желудок, брызнул изо рта, оставляя пята на скатерти и форменных брюках. От полного конфуза Тома спасло только то, что все отвлеклись на эффектное появление в дверях десятка военных полицейских во главе с лейтенантом. Трое остались на входе, еще трое бегом, маневрируя между столиками, перекрыли заднюю дверь. Остальные, во главе с лейтенантом, держа наготове дубинки, двинулись к столику, за которым сидела наша компания.
— А что за явление? — удивился Карлссон, поигрывая взятой со стола массивной солонкой.
— А это меня арестовывать идут, — ответил Томпсон. И допил стопочку виски.
— А, ну-ну, — ответил на это Оттар, не выпуская солонку.
— Не вмешивайтесь, — заметил Том. — Это тебе, — он передал Норме заранее приготовленный небольшой конверт. И лишь отрицательно покачал головой на ее попытку что-то возразить.
— Сержант? — подошедший тем временем к столику лейтенант военной полиции остановился напротив Томпсона. Его подичненные, грамотно разбившись на пары, перекрыли деснатнику пути отхода.
— Так точно, сэр! — поднявшись и отдав честь, ответил Том. — Сержант Том Томпсон, сэр, пятьсот пятый полк восемьдесят второй парашютно-десантной дивизии, сэр.
— Вы арестованы, — заявил лейтенант, положив правую руку на кобуру револьвера.
— Не шалю, никого не трогаю, спокойно разговариваю в баре, — издевательским тоном ответил, недружелюбно насупившись, Том, — и еще считаю своим долгом предупредить, что без предъявления ордера на арест не двинусь с места.
— Ордер есть, — продолжая удерживать правую руку на кобуре, лейтенант левой рукой достал сложенную в несколько раз бумагу из кармана.
— Неужели? — притворно удивился Томпсон, — Ну, раз так, я сдаюсь десятку ваших храбрых полицейских! — вызвав дружный смех присутствующих, громко добавил он.
Пока Тома арестовывали, предъявляли обвинение и сажали в гарнизонную тюрьму, в одном знаменитом кабинете в другом полушарии Земли два человека встретились для обсуждения вопросов, среди них были и касающиеся Тома — Толика.
— Лаврентий, — разговор шел на грузинском, — что удалось узнать по «Пророку»?
— Ничего, товарищ Сталин, — собеседник наклонил голову к столу с лежащей на нем папкой для бумаг. — Никаких следов. Ни один наш агент, ни в администрации, ни в буржуазных кругах ничего не обнаружил. Ни следов какой-либо группы, ни приближенного к правительственным кругам и имеющего доступ к такого рода сведениям, а также способного выдать прогноз такого уровня, советника мы пока тоже не обнаружили. Но все, что поддается в настоящее время проверке, соответствует написанному в послании.
— Хорошо. Продолжайте поиски, только осторожно. И попробуйте все же дискредитировать господ Даллесов и Гувера.
— Начали, товарищ Сталин. Осторожно, но сразу по всем направлениям. Очень сложно, так как Рузвельт к ним хорошо относится. Даже если не учитывать поддержку определенных кругов американской элиты.
— Но вы продолжайте операцию. Пусть не сразу, однако рано или поздно результат, как я полагаю, будет, — усмехнулся в усы хозяин кабинета. — А что у нас по реактивному двигателю «С»?
— Работаем, — твердо ответил собеседник. — Не хватает специальных станков и сталей. Завенягин и Вознесенский обещают решить вопросы, но не ранее середины следующего года.
— Плановый срок сдачи готового изделия изменить сможем?
— Нет, товарищ Сталин, практически невозможно. Как и ранее планировали — третий квартал сорок шестого.
— Необходимо ускорить, Лаврентий. Жизненно необходимо. Сам же мне данные принес — партнеры будут готовы к июлю-августу сорок пятого. Нам нельзя отставать от них больше чем на несколько месяцев, иначе у них будет неодолимое искушение шантажировать нас.
— Не могу твердо обещать, товарищ Сталин. Приму все меры, но сами понимаете…
— Понимаю, Лаврентий, но надо…
Однако Тому было совершенно не до каких-то разговоров, пусть даже и решающих судьбы мира, так как сразу на следующий день его прямо из камеры этапировали на заседание трибунала.
В небольшой комнате, куда его завели, с трудом размещались стол и два стула — один по одну его сторону, второй, соответственно, по другую.
На одном из стульев сидел унылого вида лейтенантик, самой запоминающейся чертой облика которого были огромные роговые очки, сидящие на большом, чисто семитского вида, носу.
— Мы привели вам арестованного, — с порога объявил один из военных копов, громадного роста квадратный детина с нашивками старшего сержанта. «Откуда их только набирают, таких, — мелькнула в голове Тома несвоевременная мысль. — Как копируют на ксероксе. Та-ак. А вот про ксерокс хорошо бы не забыть. Его, кажется, как раз в это время изобрели…»
— Я назначен вашим адвокатом. Лейтенант Аарон К. О'Брайен, — первым представился лейтенант. Том представился в ответ. — Ну что же… я ознакомился с вашим делом, сержант, — выпроводив жестом полицейских, начал лейтенант. — Прямо скажу, не вижу поводов для оптимизма. Нападение на военную полицию, захват оружия и документов…
— Извините, что перебиваю, господин лейтенант, сэр! Позвоните в офис местного шерифа и узнайте, получили они посылку со всем вами описанным, сэр, — Том принял стойку смирно. — А если учесть сопутствующие обстоятельства…
— Так, так, так… Присаживайтесь, сержант и ознакомьте меня с этими обстоятельствами поподробнее, время у нас еще есть.
Два часа до начала судебного заседания протекли весьма результативно. Вид лейтенантика стал менее унылым, а очки неожиданно бодро поблескивали в пробивавшихся через шторы на окне солнечных лучах. Наконец их пригласили в зал суда, большое помещение, в мирное время служившее, судя по сохранившимся кое-где украшениям, для танцев. Том и О'Брайен разместились за небольшим письменным столом напротив длинного черного массивного стола. Едва они заняли свои места, как сержант военной полиции объявил.
