Валерий Большаков - Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин
Поразмышляв на сию возвышенную тему, Быков вернулся к прежнему беспокойству, тому самому, что мешало заснуть.
Маленков.
Кто он сейчас? Секретарь ЦК? Руководитель секретного аппарата Коминтерна? Член Главного Военного Совета РККА?
И что с того?
На кой ему Васька Сталин? Или Маленков уже сейчас спелся с Хрущевым?
Десять лет спустя именно мордастый Маленков с лысым Хрущевым решат, что не только Берия с Жуковым их враги да конкуренты, но и младший сын почившего Сталина.
И заделают Васе такую козу, что тот не оклемается и отдаст Богу душу в сорок с лишним.
Но сейчас… Не рано ли?
С другой стороны, что он знает о реальной истории СССР?
Разве остались доказательства того, что царя и помещиков в России свергали за доллары, фунты, йены и марки?
Кто же доверит архивам подобные «информационные бомбы»?
Так и с Маленковым. Никаких документов о заговоре против Сталина никто никогда не писал.
Кто же сам себе приговор вздумает подмахнуть?
Выходит, что ничего-то мы не знаем ни про Маленкова, ни про Хрущева.
Всю правду знали лишь они сами.
Может, они и в той истории, которую учил в школе Гриша Быков, тоже интриговали против Васьки Сталина, пытались похитить его, дабы использовать… ну, хотя бы для грубого шантажа.
Кто это знает? Кто даст ответ?
Интересно, что все вроде были в курсе, что тайная оппозиция Сталину – и в ЦК ВКП(б), и в Совнаркоме, и в Верховном Совете – существует, но вот назвать этих оппозиционеров поименно не получалось.
Между тем Маленков вполне подходит на роль одного из видных врагов Иосифа Виссарионовича.
Вспомнить хотя бы «Авиационное дело». Ведь это Маленков чуть ли не всю войну посылал на фронт бракованные, недоделанные самолеты.
Бывало, что с истребителя прямо в полете слезала обшивка, оставляя от крыльев один каркас. Или сборка была такой, что хуже выглядели только будущие «Жигули».
Но пилоты вылетали на этих «ведрах с гайками» бить врага!
А разбивались сами.
Так что, Маленков – враг народа? Или просто трусливый чиновник, напрягавший авиапром, чтобы заводы клепали самолеты любой ценой, лишь бы побольше? А черт его знает…
Или взять «Ленинградское дело», когда этот зажравшийся номенклатурщик выступил против героев блокады.
Считал кто, сколько блокадников расстреляли по приказу «Мордастого»? А сколько летчиков разбилось? А евреев-антифашистов, погибших по его вине, считали?
В общем, сволочь та еще. И не давит же на него страшный «груз 200»…
Тут даже один интересный вывод напрашивается.
Хрущева ли числить в заговорщиках? Или Маленкова?
Как ни крути, как ни верти, а к 50 годам именно «Мордастый» станет вторым в стране после Сталина.
С другой стороны, впервые Маленков так и не сумеет выдвинуться.
Не дано. Харя-то у него здоровая, а вот харизмы маловато будет.
Но это все так, политика. Ему-то что делать?
Как противостоять альянсу Мордастого с Лысым?
Берии нажаловаться? А толку?
Выкрутятся же… А ему может «прилететь»…
Нет, тут надо действовать хитро, продуманно…
С этой мыслью Быков и уснул.
Он проснулся на рассвете, из-за того, что продрог – роса была обильная.
Тихонечко сделав зарядку, Быков доел припасы, прикопал баночки и скрытно двинулся вокруг деревни.
Едва он обошел ее, замечая на огородах редких старух да стариков, как послышался гул автомобиля.
Взревывая, мощный «Бюссинг» проехал мост и развернулся.
Показалось около десятка немцев.
Громко болтая и смеясь, они выгрузили три бочки – с маслом и горючим.
Григорий поспешил продолжить свой путь, топая вдоль дороги.
Не сразу, но он нашел-таки подходящее место – здесь колея резко заворачивала, и придорожные кусты выглядели изрядно потрепанными. Видно, машины цепляли их бортами.
То, что ему и надо. Если выскочить на дорогу из кустов, то водитель с экспедитором, или кто он там, не заметят ничего в зеркальцах заднего вида.
А чего «Бюссингу» порожняком ехать? Правильно?
Пускай его подбросит… Хотя бы до аэродрома.
А там видно будет.
Кое-как пристроив за спиной ручной пулемет, Быков приготовился к «автостопу».
Только бы в кузове никого не было…
Вскоре Григорий расслышал близившийся рев мотора.
Качаясь и переваливаясь, «Бюссинг» одолевал проселок.
Да, машинка, это тебе не автобан!
Рыча и пыхая горячим чадом, грузовик проследовал мимо и свернул, царапая бортом кусты.
Быков выскочил на дорогу и припустил за машиной. Та не гнала, и вскоре он вцепился обеими руками в задний борт.
Поднапрягся, вытянул себя наверх и перескочил в кузов.
Там, покачиваясь на тюках с нестиранным бельем, задумчиво лежал немец в пилотке и с ромашкой в зубах.
Увидав русского, он цветок выронил, а больше ничего и не поспевал.
– Аллес, аллес, – пролепетал он, – Гитлер капут!
Быков молча упал на колени рядом с ним и вцепился пальцами в хилую шейку.
Возможно, на этом солдатике и нет крови, но он носит форму вермахта. Стало быть, враг.
Немец обмяк, и Григорий размял пальцы, после чего завалил труп тюками. Порядок…
Орднунг юбер аллес.
Подвывая мотором, «Бюссинг» вынырнул из леса, сворачивая на широкую просеку.
Потом и она осталась за спиной – обширное травянистое пространство раскинулось вокруг.
Грузовик прибавил скорости и покатил на восток, слегка забирая к северу – в той стороне снова тянулась зубчатая полоса леса.
Над ним кружила пара самолетов. Аэродром.
Не сказав спасибо, Быков спрыгнул в укромном месте и юркнул в чащу.
Сначала – разведка.
К летному полю он вышел где-то около полудня, если не позже. Лесок оказался почище иной штурмполосы – коряги, овраги, болотца, бурелом…
Вблизи самого аэродрома деревья были выпилены, оставляя широкую полосу, которую засветло не пересечешь – часовые с вышек мигом засекут.
Дальше тянулась ограда, затканная колючей проволокой, за ней стояли приземистые склады, бараки для обслуги и пилотов.
В широкие просветы между дощатыми зданиями проглядывали самолеты.
Быкову были видны два «фоккера», и еще нос бомбовоза просматривался, «Хейнкеля-111».
Ну, с «Фокке-Вульфом» он, скорее всего, справится. Лишь бы тот заправленным стоял.
Все самолеты более-менее одинаковы. Немецкие даже удобнее – в кабинах все продуманно, все сделано для того, чтобы облегчить жизнь не конструктору, а пилоту.
Но здесь не лучшее место для просачивания на ту сторону – вышка больно уж близко. А если на ней еще и прожектор имеется…
«Будем искать!»
Прячась за деревьями и кустами, Григорий прошел метров сто, огибая аэродром.
А вот тут, кажется, подходяще.
На месте вышки виднелась глубокая воронка от бомбы, обрывки проволоки скручивались по сторонам, словно распахивая колючие объятия.
Милости просим, камрад!
Быков тихонько удалился в лесок, забился под колючие лапы единственной елки и притих.
Закрыл глаза, принуждая себя успокоиться.
Надо дождаться, пока стемнеет…
Светало рано, но и темнело тоже быстро.
Едва солнце кануло за горизонт, все вокруг объял сумрак, утопил мир в густой сапфировой синеве.
На аэродроме вспыхивали и гасли прожектора, ревели моторы.
Именно сейчас, с подходом ночи, жизнь за колючей проволокой забурлила.
Надо полагать, отсюда взлетали «Хейнкели» и «Юнкерсы», что бомбили Ярославль и Горький.
Из леса Быков выполз и медленно приблизился к воронке.
Орднунг – орднунгом, а колючую проволоку так и не натянули по новой.
Ну, нам же лучше…
Измазавшись в траве и глине, Григорий выбрался к складу, представлявшему собой большой навес над бочками с горючим.
Его охранял пулеметчик, засевший за мешками с песком, а по натоптанной тропе бродил дозорный с карабином на плече.
Туда и обратно, туда и обратно. Ходит, как заведенный.
Дождавшись, пока часовой повернется к нему спиной, направляясь «туда», Быков на цыпочках прошел к бараку, пахнувшему свежеспиленным деревом, и приник к стене.
Слепящий луч прожектора мазнул, выхватывая из сумерек крылатые силуэты.
«Юнкерс»… «Фокке-Вульф»… А это что, маленькое такое?
«Шторьх»? Занятно…
Может, на нем попробовать? А что?
Пробег у него смешной, взлетит легко и просто. Правда, и скорость не ахти, ну, так…
В это время его размышления были прерваны – из большого здания напротив показалась весьма представительная процессия.
Несколько офицеров сопровождали моложавого генерал-майора с витыми погончиками и с пухлым портфелем в руке.
Тот похохатывал и шутил, офицеры старательно, с большой готовностью смеялись.
Бегом прибежал пилот, быстро осмотрел «Шторьх», убедился, что бак полон, и нервно протер сиденье для важного пассажира.
Быков ждать и раздумывать не стал.
Мигом «сняв» летуна, он уволок его в кусты, где и бросил, позаимствовав куртку и шлемофон.
Тяжелый пулемет он оставил тут же, хватит и «шмайссера».
