Виктор Мишин - Внук
Я блин, готов был провалиться.
- Разрешите, товарищ Сталин, - сказал я увидев как Берия, несколько потерялся.
- Слушаю, товарищ Новиков!
- Дело в том, что я не заслуживаю большей награды, чем благожелательное отношение начальства, - произнес я глядя на Берию, - я хотел бы просто служить народу. Меня и так, наградили, повысив в звании, я и его то не заслужил. Поэтому считаю, что получил свое, и даже больше! Тем более, что нарушил приказ своего непосредственного начальства.
- Слышали мы про ваше разгильдяйство! Но, вы выполнили важную работу. Вы и майор Истомин, пресекли работу вражеской диверсионной группы. Неизвестно, сколько они здесь натворили дел, и еще могли натворить. Это должно быть оценено, Лаврентий, подготовь приказ о награждении.
Берия молча кивнул.
- Работайте, товарищ Новиков. И не надо стесняться своих, заслуженных наград. Мы просто так не награждаем.
- Служу трудовому народу! - выговорил я.
- А вот вы указывали в ваших донесениях, что к сорок третьему году, мы серьезно пересмотрели воинский устав. Ввели погоны, командиров снова стали звать - офицер, и многое другое. А какой ответ мы ввели, вместо "Служу трудовому народу"?
- Служу Советскому Союзу! - отрапортовал я.
- Мне нравится, мы с товарищами подумаем, после того как отгоним немца от нашей столицы, может, и пересмотрим устав. Но вот с погонами, думаю торопиться не надо!
- Спасибо за доверие, товарищ Сталин. - Бодро сказал я, разрешите идти?
- Идите Сергей Сергеевич, оправдывайте доверие народа! - произнес Сталин, и хитро улыбнулся.
Я повернулся на каблуках и посмотрел на Берию.
- Подожди меня в машине, - сказал он.
Выйдя на улицу, удивился, ночь уже. Глянул на часы, ого! Разговор со Сталиным, длился четыре часа. Увидев меня, парень, водитель Палыча, вылез из машины. Достал пачку папирос и предложил мне.
- Спасибо, у меня есть.
- Чего, подождать просили?- спросил он у меня.
- Ага. Только не знаю сколько.
Ждать пришлось около часа. Водитель Берии поделился бутербродами, сказал, что у него так часто бывает. Берия появился неожиданно. Открылась дверь, и он упал на сиденье.
- Проголодался, ну ничего, дома поешь. - Берия был доволен, глаза сверкали под пенсне, несмотря на темень.
- Так Алевтина Игоревна спит, наверное, давно! Ночь на дворе.
- У нее и ночью найдешь, чем перекусить. Молодец, что не стал на меня ссылаться, когда про награды говорили. Иосиф Виссарионович, и сам все прекрасно знает, просто хотел увидеть твою реакцию.
- И как, я не ляпнул лишнего?
- Ему понравилось, раз он приказал наградить. Вместе с Истоминым получишь. Заслужили.
- Ну, спасибо! Лаврентий Павлович, а как на фронте? Где сейчас фашисты?
- Недалеко. Все идет так, как ты и рассказывал. Даже в Туле все совпало. Но и отличия есть, в том, что мы сумели перебросить больше войск, за тоже время, немцы идут чуть медленнее и думаю с большими потерями, чем в твоем варианте. Командуют люди, указанные тобой. Но и некоторые прежние остались. И хорошо командуют.
- Это радует. Вот и дом показался.
- Давай аккуратнее, в городе уже замечены начавшиеся беспорядки. Внимательней будь!
- Вас понял! Буду. - сказал я вылезая из машины. Анатолий Круглов, мой охранник, уже стоял возле машины. - До свидания, Лаврентий Павлович.
- Завтра жду к 12ти, дело будет.
Я вылез, спросил у Толи, как дела.
- Да тихо все. Постреливали где-то, час назад, Алевтина дергалась.
- Лаврентий Павлович говорил что-то о беспорядках.
- Во-во! Уроды, пользуются случаем. Милиция везде не успевает.
- Ну ничего, кого не пристрелят, те сами разбегутся. Пошли, есть охота.
С утра, дождь хреначил, что твой потоп. Который всемирный! Да холодный зараза. Ноябрь все-таки. Да! Как же на фронте-то? Звиздец! После небольшого дождика в сентябре, еле пролезали, а что сейчас. Дорог то нет вообще, даже направлений не видно.
С мрачным настроением, я завтракал. Зазвонил телефон.
- Опять у кого-то, что-то не получается. - Сказал я, ковыряясь в тарелке с яичницей. К телефону подошел Андрей. Он тоже здесь ночевал.
- Сергей, тебя! - крикнул он из прихожей.
- Да ладно, правда что ли? - попытался пошутить я.
- С Лубянки звонят, - серьезно сказал он.
Я быстро подошел к нему, и взял трубку.
- Новиков.
- Сергей Сергеевич, Лаврентий Павлович, приказал срочно прибыть в Мытищи.
- Понял, выезжаю! - я положил трубку. - По коням пацаны!
Собрались быстро, блин, забыл награды отстегнуть. По фигу, ехать надо. Все равно, под шинелью не видно. В Мытищи, значит на полигон. Кубинка-то не доступна теперь. Под немчурой все. На полигон мы прибыли во время. Вся комиссия была в сборе. На КПП я показал удостоверение, нас быстро пропустили. Вдалеке, примерно метрах в семистах, стоял танк. Тридцатьчетверка. Чего они задумали? На исходную, рыкнув мощным дизелем, выбросив в серое небо столбы черного дыма, выехала еще одна. Красавица. В зимнем камуфляже, а не привычного зеленого цвета. Замерла, бах! Подопытная старая тридцатьчетверка, казалось содрогнулась всем корпусом. Еще выстрел, еще. Пока танк обстреливал жертву, мы с парнями подошли ко всем присутствующим, и смешались с толпой. В комиссии, было человек семь, еще были технари, какие-то ГэБэшники, и видимо инженеры. Больно уж интеллигентного вида. Потом все пошли смотреть. Три попадания, все три борт насквозь. Я тоже посмотрел.
- А в лоб, как? - спросил я, когда вся толпа вернулась на рубеж.
На меня обернулись.
- Давайте попробуем! - сказал один человек, в кожаной куртке. - Васильев!
Танкист, сидевший на башне, кивнул и забрался внутрь. Снова рыкнул дизель. Машина сделала небольшой крюк и встала, нацелившись в лоб. Выстрел, слабо слышимый звон. Еще выстрел. Подойдя, увидели, один снаряд явно ушел в рикошет, второй попал под башню. И отколол кусок брони.
- Замечательно! - воскликнул кто-то.
- Товарищи, это была стрельба новыми видами снарядов. - Произнес один из инженеров.
- Товарищ капитан, - обратился этот же человек к танкисту, _ давайте последнюю новинку!
Капитаном назвали танкиста Васильева, тот кивнул и запрыгнул на броню. Прогрохотали ботинки, танкист, скрылся в башне. Рыкнул мотор, лязгнули гусеницы.
- Давайте трофей! - приказал какой-то чин.
На поле выволокли трофейную тройку. Видимо вытряхнули из нее мотор, и все внутренности. Два тягача, отцепили тросы и уехали в сторону. Тридцатьчетверка, замерла метрах на шестистах. Выстрел, бабах! Ни хрена себе. У тройки, башня упала метрах в трех. Видимо боезапас не вытащили, вон как рвануло.
- Товарищи, это было действие нового снаряда. Пробивание на дистанции до семисот метров, сто двадцать миллиметров, гарантировано. С километра, чуть меньше. Эффективность, на лицо. Все кивали головами, трясли друг дружке руки. Что-то говорили.
- А калибр, 76 мм? - спросил я.
Все опять уставились на меня, просто большинство из присутствующих, не имело представления, о том кто я.
- А вы простите, откуда будете? - спросил какой-то фрукт, одетый в кожаное пальто, с петлицами майора ГБ. Я достал удостоверение и протянул ему.
- Ясно, товарищ Большаков, обратился майор к человеку, делавшему доклад, что там у вас с калибром?
- Пока экспериментально, только один, 76 миллиметров. Затем будем расширять. - Инженер развел руками.
- Отлично, а долго налаживать производство? - опять задал вопрос я.
- Да в принципе, уже выпускаем, просто сегодня, наконец, испытали, как следует. Если одобрят, то мы готовы.
- Одобрят, еще как! - заявил я, намереваясь прямо сейчас ехать к Палычу. Хотя ему и без меня доложат. Но свои пять копеек вставлю.
Дорогой, я размышлял, как же заработали то хорошо. Ведь появляющиеся новинки, превосходят все, что только могут. Э, так мы не только Гитлера и Амеров обгоним, мы еще и вперед убежим настолько, что устанут догонять. Ну и хорошо, в той истории, мы только и делали, что пытались все время кого-то догнать. Здесь все будет по-другому. Ну и я приложу руку. Особенно, на фронт скорей хочется. Скорее бы уже Истомин на ноги встал. Надоело мне в Москве сидеть, хотя вроде и делом занят, но, на фронте все же лучше. Это наверное во мне говорит азарт. Мы, дети победившей демократии, привыкли жить, как хотим. В магазинах все есть, только деньги успевай зарабатывать. А здесь, надо заслужить само право жить! Здесь честность и порядочность, значат многое. Может, я просто не осознаю, что на войне могут убить, что могу попасть в плен. Реально, так и есть. Единственный раз было страшно, именно страшно, а не противно или еще что-нибудь, когда врач сказал, что есть подозрение на гангрену. Это когда я осколок словил. Но все обошлось, я на ногах, чуть прихрамываю, но это скорее по привычке, и вроде как и не было ничего. Ни ранения, ни госпиталя. Кто его знает, как это назвать. Пофигизм, дурость, легкомыслие? Не знаю. Даже когда меня диверсы взяли, все шло как-то на кураже, что ли? Как в кино, я действовал быстро, мозг работал как у робота. Может кстати и оттого, что жил я, во времена компьютеров, автомобилей, и всяческой техники, здорово облегчающей саму жизнь, но в тоже время, заставляющей все делать быстро. Здесь и время как-то медленно идет. У себя помню, все чего-то делаешь, торопишься, и постоянно не хватает времени, а здесь все размеренно. Я отсутствие сотового, заметил только через неделю наверное. Конечно он здорово облегчил бы в некоторой степени общение, хотя в тоже время,я бы уже свихнулся, пытаясь успеть везде и всюду. Так меня отправляют в одно, два места в день, а если бы был телефон в кармане. Берия бы точно с ума сошел. Те дела, что требуют его внимания, увеличились бы в разы, а он и так зашивается.
