Вперед в прошлое 13 (СИ) - Ратманов Денис

— Вполне возможно, — кивнул я, хотя эта версия у меня была на последнем месте.

Наташке так проще. Андрею она ничем не поможет, а себя раздергает. А если будет думать, что он изменник, то разозлится и разрушительную энергию преобразует в созидательное «а вот я вам покажу!»

Натка вздохнула. Обхватила чашку и нахохлилась. Она похудела и осунулась за последние месяцы и стала маленькой, тоненькой, как дюймовочка.

— Я алгебру решила. Сама. Все задачи, — похвасталась она. — Начинаю готовиться к поступлению.

— А что тебе нужно сдавать? — поинтересовался я.

— Ну, будет творческое задание. Потом — собеседование. Ну и русский с литературой. Усиленно все перечитываю, в том числе — критиков. А поэтов подтянула благодаря… — Она вздохнула.

— Как проходит творческое задание? — спросил я.

— Читаешь на свой выбор стихотворение, прозу, монолог. Потом читаешь по заданию, исполняешь. Могут попросить спеть и станцевать.

— Тебе нужен специалист, который поработает с дикцией, — посоветовал я. — Вуз — московский, говор у нас — южнорусский, это может сработать в минус.

Если талант Бори был очевиден и предметно осязаем, то понять, насколько талантлива Наташка, я не мог. И не знал, насколько коррумпирован тот же ГИТИС, куда она рвалась. Может, там действительно ищут таланты, тогда у Наташки есть шанс. Но если ли у сестры талант в той степени, какая нужна им?

Если бы подарок был нужен Натке, я не раздумывая выбрал бы ее из списка. Помог же Тиму мой незримый подарок выиграть в важном бое.

Наташка помолчала немного и добавила:

— Я читала, что есть, как бы это сказать, натасканные абитуриенты без внутреннего огня. Те самые, с которыми занимались, ставили им голос, учили танцевать, оттачивали движения. Их обычно берут на начальном этапе, а потом отсеивают, потому что они безлики и статичны. Я считаю, что шансы у меня есть.

— Неограненный бриллиант среди стекляшек, я понял…

Из ванной вышел Боря, и Наташка смолкла. Брат потер руки, видя оладьи.

— Ой, спасибо, Наташенька! Кормилица ты наша!

Сестра вчера на свои деньги купила подсолнечное масло и сахар, а это почти четыре тысячи! Хотя не было договоренности делить расходы на еду, и готовить на всех она тоже не обязана.

Сегодня я должен был забрать половину постеров на базе и заказать новые у Алана, с другими актерами-музыкантами, в том числе отечественными, гораздо большим тиражом, потому что спрос на такие календари был колоссальным.

Новая квартира, хоть и находилась далеко от школы, нам нравилась: теплая, светлая, спокойная. Что шкафов нет, не беда — вещи мы сложили в сумки каждый у своей кровати. Единственное, что напрягало — таскать Карпа на пятый этаж. Места тоже было предостаточно и даже как-то жалко отсюда съезжать. Но свой дом — конечно, лучше.

Деньги, которые закапывал в огороде Зинаиды Павловны, я разделил на две части. Часть прятал под отвалившейся от стены плиткой на балконе, вторую часть, что для длительного хранения, замотал в клубок вязальных ниток — специально для этого купил нитки и спицы: ни Боря, ни Наташка вязанием не интересовались, соответственно, вероятность того, что мои нитки тронут, стремилась к нулю.

Ну и большая часть сбережений находилась у бабушки. Думаю, с моими расходами суммы расти не будут, все закатаю в бетон, то есть пущу на постройку дома.

Скоро еще больницу запускать, заниматься рекламой в газетах и на телевидении. Со вторым проще: можно за малые деньги обставить все, как интервью, взятое у главврача новой частной клиники. Полноценный ролик я не потяну… Хотя все снимается на коленке, дрожит и двоится в кадре. Нужно узнать цену вопроса. Может, сама Гайде просто скажет пару предложений о том, как у нас хорошо.

Из дома я выходил с полной головой забот, но на первом плане был Петя Райко. Точнее даже не он, а стоило закрыть глаза, как появлялся полный список гнилушек — и мигающий курсор.

Ну и вот это ожидание автобуса на холоде — тоже неприятный момент, но сколько той учебы осталось? Два месяца. А потом у меня и Наташки выпускные экзамены, у Бори — переводные, когда ездить на дополнительные занятия нужно не каждый день и не в такую рань, и вообще это необязательно.

Да и автобус в Николаевку шел полупустым, всегда хватало сидячих мест. Я увидел дремлющего Каюка, который ездил в школу аж из Васильевки с двумя пересадками. Он почуял мой взгляд, встрепенулся и указал на сиденье рядом с собой.

Автобус набивался под завязку на обратном пути, когда ехал из Николаевки, потому что все работали в городе. Пока едешь сидя, можно было даже прочитать параграф, если вдруг не успел подготовить устный урок.

Как же мне раньше не нравилось отвечать у доски! Теперь же, когда меня вызывали, я старался ответить так, чтобы и Карась с Заславским поняли. Особенно усердствовал на физике и химии, где учителя не могли внятно объяснить материал. Вроде даже успеваемость заинтересованных, но не сильно одаренных учеников выросла по этим предметам благодаря моим усилиям.

В автобусе, «Икарусе» с гармошкой, Наташка читала литературу, точнее, повторяла какой-то стих перед сдачей. Боря мечтал, глядя в окно, за которым тянулись виноградники. Пока они кажутся бесконечными, но их судьба предрешена, поскольку они располагаются на золотой земле. Жаль терять этот уникальный… терруар — подсказала память взрослого.

Вот и первая остановка в нашем селе — Верхняя Николаевка, и автобус с гармошкой, куда после осеннего урагана не вставили два стекла, наполнился галдящими школьниками разных возрастов. Казалось, в салоне воцарился сам хаос.

Димоны и Рамиль подошли к нам. Над ними возвышались Памфилов и Мановар. На заднем плане маячила Лика Лялина, которая смотрела на меня так, будто что-то хотела сказать, причем что-то очень важное.

Пожав руки парней и подтвердив, что сегодня на тренировку я иду, я поднялся с сиденья и протиснулся к Лике, спросил:

— Что у тебя?

Она облизнула губы и сказала, сверкнув глазами:

— Ваш разговор с бабушкой… Мы весь вечер это обсуждали. Мама сказала, что в соседнем доме есть комната, переделанная под квартиру. Там имеется свой туалет и газовая плита с баллонами. А хозяйка замуж вышла и уехала к мужу, но иногда появляется, чтобы эту комнату у нее не забрали. Так вот, она согласна нам ее предоставить под кондитерский цех!

Мои мысли мгновенно переключились с Райко на новый вид деятельности. Довольно перспективный, надо сказать.

— То есть твоя бабушка согласна стать поваром-кондитером?

— А я согласна перейти в вечерку, всего год-то остался. Перейду туда и буду продавцом, если дело пойдет. Но этот год доучусь… Хотя, может, и не пойдет…

— Так мне что, место под ларек выбивать? — почуял деньги я и встал в стойку.

— Сначала поговорить бы с ней. С бабушкой. Она всю ночь не спала, думала, под утро только уснула. Кучу бумаги извела расчетами… А еще я слышала, есть такая штука — кофемашина! Которая сама кофе делает, и оно… точнее он, очень вкусный. Вот такую штуку бы найти!

— Нужно посмотреть на рынке. Обычные кофеварки есть. Кофе знаю, где достать.

— Наша остановка! — Лика кивнула на выход. — Вечером сможешь прийти? Только сегодня, а то она вся изведется. И мать воспрянула, а то совсем потухла, что денег нет, есть нечего.

Я сжал кулак и ударил по ее кулаку.

— Прорвемся! Смогу приехать, но только часов в восемь, у меня тренировка в шесть.

— Вот и отлично! — улыбнулась Лика и вышла из автобуса первой.

К шелковице мы направились шумной толпой. Там уже ждали Илья и Ян и вдалеке торопились к нам Гаечка, Алиса и Кабанов. Мне хотелось побыстрее в школу, посмотреть, что там с Петюней. Но друзья соскучились за выходные друг по другу и по мне, делились впечатлениями наперебой. У тех, кто торговал, постеры улетали на ура, то есть сегодня нужно сделать дозаказ в типографии.

Только выслушав всех, я зашагал к школе. Илья нагнал меня уже в коридоре и спросил:

— Что случилось? Куда торопишься?