Калгари 88. Том 4 (СИ) - "Arladaar"

Дом, в котором располагался Дворец культуры имени Свердлова, был очень старый, постройки начала 20 века, и явно нуждался в ремонте. Вокруг полукруглого фасада проходил такой же полукруглый парапет, у которого стояло несколько человек. От обычной молодёжи почти ничем не отличались, разве что одеты в джинсы и кожаные куртки, которые Арина здесь встречала очень редко. У одного парня были длинные волосы.

— И ничего они тут не поют! — разочарованно сказала Анька. — Просто стоят тут. Всё враньё!

— Конечно не поют! Сейчас же холодно и ребята виснут внутри здания, в фойе! — сзади раздался знакомый голос.

Малинина! Она тоже решила прийти сюда. И одета совсем по-другому! Она где-то переоделась и сейчас была не в спортивном костюме, а в импортных джинсах «Левис» и джинсовой курточке. На светлых волосах чёрная налобная повязка, на руках — чёрные митенки.

— А ты что, знаешь их? — недоверчиво спросила Анька. Она с подозрением разглядывала Малинину с ног до головы, словно прикидывая, как так получается, что девочка в 14 лет общается с загадочными неформалами. Да ещё и выглядит так модно. Свердловчанку сразу видать!

— Хм… А почему я не должна знать их? — рассмеялась Малинина. — У меня тётя здесь живёт и во дворце работает. Часто тут бываю.

Для Аньки, живущей в промышленном городе, да ещё в спальном районе, где на улицах, кроме хулиганов и бродячих собак, никого нет, а из развлечений только сходить на каток, а летом на берег крошечной речки, протекающей через пустырь, то, что она сейчас узнала, конечно, было шоком. Что где-то есть рокеры, неформалы и девочка чуть постарше её, вся в этой движухе.

— Пойдёмте! Ну что вы встали! — звонко рассмеялась Малинина и махнула рукой.

У входа в ДК стояло несколько молодых людей. Эти уже были с какими-то причудливыми причёсками и в кожаных куртках с заклёпками. Они подозрительно посмотрели на целую толпу подростков в спортивных костюмах, но Малинину, похоже, знали, так как помахали ей руками. Таня махнула рукой в ответ и открыла дверь, запуская подростков внутрь.

В фойе и в самом деле народу было порядком. Возраст разный — от совсем молодых людей лет по 14–15, до вполне взрослых дядей. Удивительно, но все-присутствующие молчали. Они слушали музыку. На низком подоконнике сидел черноволосый парень лет двадцати пяти, играл на гитаре и пел. Арине в песне послышалось что-то знакомое. В своём времени по радио она явно слышала её! Да и на одном из мп3-дисков «Легенды русского рока», которые покупала в подвальчике у дома, эта песня присутствовала.

Начало песни ребята не застали, но оставшуюся часть дослушали до конца:

'…Но всё же был бы чистым,

Пусть холодным,

Но всё же с ясным взором,

Но кто-то решил, что война,

И покрыл меня черным…'

После того как песня закончилась, раздались аплодисменты. Люди, стоявшие рядом с музыкантом, начали разговор, смысла которого Арина не уловила. Говорили о чём-то своём, больше о том, где брать электрогитары и новый усилитель, как правильно подключать аппаратуру.

— Это Вячеслав Бутусов, солист группы «Наутилус Помпилиус», — тихо объяснила Малинина. — А песня называется «Шар цвета хаки». Ещё неизвестная слушателям. Она пока только в акустике. Смотрите, как здесь записывают музыку. Потом эти песни по всему Союзу разлетаются!

Таня показала на человека, сидевшего на подоконнике рядом с Бутусовым. Рядом с ним стоял кассетный магнитофон с подсоединённым микрофоном. На него и записывали песни. Арина удивилась ещё больше. А как же студии звукозаписи, концерты, показы по телевизору, в той же «Утренней почте»? Впрочем, здесь путь к известности был долог и тернист, насколько она поняла. По телевизору за всё время присутствия тут Арина не слышала ни одной рок-песни.

После короткого перерыва Бутусов спел ещё одну песню. Перед тем как начать, опять все присутствующие замолчали, чтобы не мешать записи на магнитофон.

'Я пытался уйти от любви

Я брал острую бритву и правил себя

Я укрылся в подвале, я резал

Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь'.

И эта песня была Арине известна, правда, смысл непонятен, но явно намекал на какие-то суицидальные и мазохистские наклонности. Здесь, когда она слышала песню вживую, она приобрела более понятный смысл. Потерянная любовь… Любимая девушка, которая умерла. Это был словно взгляд человека изнутри на свою драму. Голос певца звучал тихо и трагически, и у слушателей вызывал печаль.

Впрочем, Арине, как человеку творческому, было понятно, что это лишь образ. Обычно после таких постановок артисты тут же улыбались и шутили. Но надо признать, песня, исполненная вживую, нашла отклик у зрителей. Даже Анька захлюпала носом и вытерла слезу. Арина посмотрела на Соколовскую и Малинину — фигуристки слушали драматическую песню с непроницаемыми лицами. Профессионалки, они тоже понимали, что песня лишь мастерски играет на эмоциях. Но ведь в этом и есть смысл искусства?

— А у нас тут новые люди! — Бутусов неожиданно прервал песню и уставился на Арину, заулыбался, потом перевёл взгляд на Соколовскую, а с неё перекинулся на Аньку и Макса со Стасом.

— Мы… Эммм… Решили вот посмотреть что тут происходит… — смущённо сказала Арина. — Слухи идут.

— Это мои подруги, — рассмеялась Малинина. — Они тоже фигуристки.

— Вот как! — рассмеялся Бутусов. — Наше сообщество расширяется. Кроме студентов, архитекторов и академиков, в него влились и спортсмены. Ну что ж, мы всем рады. Скоро тут будет весело. Сейчас говорю для всех. Ребята! В марте уже официально в этом замечательном ДК открывается первый в истории нашего города Свердловский рок-клуб. Там мы уже официально будем встречаться и слушать много хорошей музыки! И сразу же проведём городской рок-фестиваль.

— Ты чё, его знаешь? — Анька дёрнула Малинину за рукав и указала на Бутусова, опять увлёкшегося разговором с друзьями.

— Конечно знаю, — заявила Малинина. — Мы раньше жили рядом. Все его друзья у него собирались и пели. В подъезде знаешь какие тусовки были! Многие рок-музыканты приходили. Бабки орали и милицию вызывали! Сейчас ребята новое место нашли, здесь. Скоро тут будет классно.

Пионервожатая Леночка старалась скрыть удивление и с любопытством смотрела по сторонам. Вокруг, конечно, были и панки, и металлисты, но в большинстве — обычные с виду люди. Многие интеллигентной, приличной внешности. Наверное, учёные, врачи или инженеры.

Однако Арине, да и другим екатинцам эта тусовка быстро наскучила — люди вокруг в основном умные, и разговоры у них умные, так что через двадцать минут все дружно пошли обратно к автобусу. Тусоваться с неформалами оказалось делом скучным.

— А тут классно, если приехать ненадолго! Музыку послушать можно! — сказала Анька, когда расселись по своим местам. — Вот бы нам в Екатинске что-нибудь подобное замутить! В нашем дворце культуры пионеров имени Крупской!

— Ну, это не так-то легко будет, — улыбнулась Леночка, втайне радуясь, что ничего подобного в промышленном Екатинске нет и, похоже, никогда не будет. Рабочему городу не нужны неформалы. Это вам не вольнодумный Свердловск!

— А давайте ещё куда-нибудь съездим! — попросила Анька. — Скучно в общагу возвращаться!

— Никуда мы не поедем! — решительно заявила Арина. — У нас тренировка вечером. Последняя перед стартом. И это очень и очень сложно! Так что я хочу в общежитие, немного отдохнуть.

— И я! — поддержала Соколовская. — У нас сегодня очень важная тренировка, последняя перед настоящими соревнованиями.

Анька обиженно надулась и отвернулась к окну. Весь её вид говорил, что фигуристками она откровенно недовольна. Арина тут же задумалась над поведением будущей маман. В своём времени она Арине никогда не рассказывала, что видела Бутусова в юности. Однако надо признать, что Анна Александровна и рок-музыку не любила, всегда предпочитая ей лёгкие танцевальные стили и попсу.

Предстоящий вечер обещал быть сложным. Во-первых, сама тренировка. Уже три дня не прыгали и не катались в полную силу, и каков сейчас реальный соревновательный потенциал, неизвестно. Во времена Арины никогда не было такого, чтоб тренировки пропускались хотя бы на день, даже когда ездила на соревнования за границу. Потому что везде, при любой крупной ледовой арене был тренировочный каток. Составлялось расписание тренировок, и абсолютно все фигуристы ходили каждый день тренироваться в назначенное время. При Свердловском дворце спорта тренировочного катка не было, а фигуристов много — четыре вида фигурного катания плюс юниоры. Спортсменов много, а лёд один — любимая поговорка тренеров.