Офис (СИ) - Ра Юрий

Глава 15

Масштаб

Поездка в Казань, вскрывшая неожиданную проблему и завершившаяся полной победой, закрепила статус Фролова как надежного члена команды и даже чуть-чуть авторитетного руководителя, хоть и низового уровня. Почему низового? Потому что не родственник акционера, не одноклассник, не одногруппник. А если ты не из одной песочницы с хозяевами, то никогда тебе не выбраться из статуса расходника. То есть работника, которого можно одним движением заменить на аналогичного. Или на родственника. А кто работать будет? Это вопрос третий, работяг много, начальники подкинут обязанностей и скажут речь про корпоративный дух и команду, ориентированную на результат.

Еще через неделю генеральный директор окончательно свинтил из Москвы, забрав на память карту железных дорог Советского Союза. Фролов даже присутствовал поблизости в тот момент, когда уже бывший босс барским голосом озвучивал своё пожелание. Казалось бы, что с его хотелок? А вот и нет, второе лицо в дирекции железнодорожного транспорта соседнего государства лучше иметь в друзьях. И вообще, кто знает, какие у них там отношения — у всех этих министров и директоров? Карта превратилась в «бревно» чуть не трёхметровой длины и была вручена водителю, чтоб он засунул её в багажник или салон автомобиля, везущего бывшего шефа на вокзал. Очень хотелось посмотреть, как это будет выглядеть, но Фролов пересилил себя. Пусть сами свои проблемы решают. У него новый проект грозит проблемами.

Новый проект, это да — смелый замысел, граничащий с безумием. Даже странно было, что он пришёл в голову кому-то другому, а не Петру. Фишка в чём: их фирма плотно села на алюминий, вернее на его перевозки. И в качестве готовой продукции, и в качестве сырья. А цепочка там такая, что не вышепчешь. Когда Фролов окунулся в подробности, то прямо осознал, насколько он мелко плавал все эти годы. Железнодорожником он был со стажем, этого не отнять. Но вот масштаб его знаний и кругозора, как оказалось, был копеешный. Вот сортировочная станция, вот Московская дорога…

В «Транзит Групп» он начал присматривать за процессами мирового масштаба, и это без преувеличений. Что такое производство алюминия? Прежде всего это электроэнергия, даже море энергии. Оттого-то в России практически все заводы по выплавке алюминия ставят рядом с крупнейшими электростанциями, причем теми, где вырабатывается самая дешёвая энергия. Саянский алюминиевый завод стоит рядом с Саяно-Шушенской ГЭС, Братский — рядом с Братской ГЭС, Красноярский — возле Енисейской. И так далее. Все эти заводы после развала Соза моментально включились в мировую технологическую цепочку покрупнее старого СЭВ. Вот и выходит, что алюминий, выплавляемый в самой центральной России — кто не понял, географический центр страны расположен в Сибири, едет с заводов в наши западные и восточные порты. Ленинград, еще не обращенный в Петербург, Вентспилс, Каунас, Ванино, Находка — вот станции перегрузки металла с колес на воду.

Если кому-то мало масштаба, то еще нюанс — отечественного сырья для всей этой мощи категорически не хватает. Так что везут его из Австралии и Африки. И в тех же портах его переваливают с судов на рельсы, а потом везут на заводы. Представили теперь картину? В самый центр Евразии с других континентов сначала морем, а потом по железной дороге едет глинозём, а потом превращенный в слитки как бы возвращается. Только уже не в Африку или Австралию, а в Америку, Японию, Китай. Тонна этого серебристого счастья стоит две тысячи долларов, так что в одном вагоне его на сто двадцать тысяч баксов. Соблазнительно? Еще как!

— Короче, кое-кто у нас подумал-подумал, и придумал концепцию комбинированного вагона. — Карасюк так важно вводил Фролова в курс, что сразу стало понятно, идея его. Или почти его.

— Как это, комбинированного? С чем?

Вариантов в голове Петра роилось много: от симбиоза с сейфом до установки сигнализации, мотора или пулемётных гнезд с амбразурами. То есть вариант бронепоезда тоже мелькнул.

— Смотри! — На стол лег эскиз чего-то слегка похожего сразу и на вагон бронепоезда, и хоппер для перевозки щебня. — Посередине у нас бункер для глинозема, внизу выгрузочные люка. А вот здесь над тележками, по бокам полки для слитков. И бронешторки с запорами. Заслонку отодвигаешь, поддон выдвигаешь — грузишь алюминий.

— Блин, какая-то жуткая жуть! Я таких вагонов сроду не видел!

— А то! Наша разработка. Вернее, мы захотели, бабла влили, конструктора нарисовали. Сейчас за деньги что угодно могут рассчитать и в металле исполнить.

— Это да, Владимир Иванович, сейчас могут. И в какой стадии проект? Прикинули уже цену одного вагона?

— Пётр, да тут хоть как считай, а цена груза по-всякому выше, чем цена вагона. Так что уж лучше так, чем в крытых вагонах возить.

Это да, с крытыми вагонами были проблемы. Часть вагонов имела всего одну сдвижную дверь и узкий проём, так что маневрировать вилочным погрузчиком было невероятно сложно, а значит и долго. У всех вагонов были деревянные полы. Доски со временем начинают гнить, так что случались истории с провалившимися карами. Не прямо до земли, но всё равно радости это не добавляло. И это если не вспоминать про начавшиеся ограбления поездов. Почти по классике, когда поезд останавливали, закоротив рельсовую цепь. Пока машинист выяснит, почему на светофоре красный огонь, уже налетели бандиты, уже сбили закрутку с двери, уже кидают в междупутье бесценные слитки. Причём бандиты такие, что ужас берет от одного вида: всех возрастов, всех полов, всех наций и народностей. Если уж чугун с вагонов скидывают, то «крылатый» металл сам бог велел воровать. Боги, они такие, среди них те еще мерзавцы попадаются.

Нарисованный на бумажке, лежащей перед Фроловым, вагон решал часть проблем, пусть и задорого.

— Владимир Иванович, вы понимаете, что кроме двух видов груза этот вагон ничего больше везти не сможет?

— А ним зачем что-то еще, когда есть алюминий? Нормальная же тема!

— Хорошо, а если слитки будут другого размера, что тогда?

— А пусть не будут. Сотрудничество намечается не на год, на века.

— Ну да, что там до следующего века осталось — шесть лет всего. Можно сказать, что проект на тысячелетия.

— Соображаешь. По твоим вопросам: завод обещал в пятьдесят тысяч долларов уложиться за вагон. Насчет стадии — скоро поедешь принимать первую партию.

— Погодите. А испытания, опытная эксплуатация? Чтобы утвердить новый вагон и дать на него код модели его пару лет погонять надо. Сначала по кольцу на Щербинке, потом в опытной эксплуатации.

— Экий ты занудный, Фролов. То быстро соображаешь, а то ахинею несешь всякую. Уже принят вагон.

— Без испытаний?

— Почему, без. С горки побросали, на стенде потрясли немножко. Погоди, у меня где-то записано, — Карасюк полез в свой талмуд-ежедневник. — Вот. По аналогии с вагонами схожего типа зачесть по результату ходовых испытаний вагона-минераловоза модели… Модель не важна, главное тут слово «зачесть».

И Фролову всё стало ясно, административный ресурс во всей своей красе. А он еще сомневался в рентабельности разработки нового подвижного состава. Вполне возможно, что стоимость научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ рассчитывалась по какой-нибудь забавной схеме. А то и в факультативном порядке. Студентов вряд ли бы привлекли, знает он этих студентов. А вот конструкторам создать свой кооператив и оформить через него проект, свёрстанный на рабочем месте в рабочее время — как по ватману чиркнуть. Особенно, если с самого верху кашлянут насчет режима благоприятствования молодым талантливым специалистам.

— Не испугаешься к заводчанам ехать? Там народ лихой, по своим понятиям живёт.

— Там, это где? Даже интересно, где научная мысль бьёт ключом.

— Нижний Тагил, однако.

— Понятно, знакомые места. Бывал уже там на приёмке. Заводчане там спокойные, как все производственники. А вот вокруг них да, там движуха веселая.