Халява. 90-е: весело и страшно (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "deadnoser"
— Интересное кино, — весело хмыкнул майор, — мы, выходит, коллеги — я тоже под министром хожу. Баранников, Виктор Павлович, министр МВД РСФСР. А ты под каким?
Спрашивал Зябликов просто ради хохмы, он-то прекрасно знал, кто таков Министр в криминальном табеле о рангах теневого Владивостока. Его послужной список Степан Филиппович мог воспроизвести с закрытыми глазами: Мистерчук, Петр Семенович, 1956 года рождения. Вор-рецидивист. В воровском мире известен под кличками Мистер Твистер, Чук и Министр. Уроженец Амурской области. Сирота, воспитывался в детском доме. В семидесятом за кражу залетел на малолетку. В 75 году вновь осужден за кражу, отсидел до звонка. В восьмидесятом сел за разбойное нападение. В восемьдесят третьем коронован на Ванинской пересылке, с погонялом «Министр». Крышевал цеховиков, ныне кооператоров и новоявленных коммерсантов всех мастей, фарцу и валютчиков. На данный момент содержит несколько подпольных катранов[2], стрижет сутенеров с проститутками. В последнее время его ребята активно щипали мореманов, таскающих подержанные тачки из Японии. А этот бизнес только-только набирал обороты и обещал приносить неплохую прибыль.
Несмотря на обширные воровские связи и высокий авторитет в блатной иерархии, Министр умудрялся поддерживать «ровные» отношения и со «спортивной» братвой, с каждым днем набирающей все больший и больший вес в этом городе у моря. Вот и законопаченные в автозаке бандосы не были отъявленными урками, а скорее относились к накачанным «спортсменам», однако, так же безропотно ходили под Министром. А это могло значить лишь одно: законник сколотил под своим началом «интернациональную» бригаду. И это «открытие» очень не понравилось майору.
Пока эти ушлепки стреляли и резали друг друга, естественным образом уменьшая собственное поголовье, а это нынче это происходило едва ли не ежедневно, Зябликов «довольно» потирал руки. Он просил Бога лишь об одном: чтобы при уголовных разборках не страдали обычные люди. И искренне радовался, когда все складывалось так, как он просил. А встречу с Сергеем Вадимовичем Зябликов и вовсе почитал за Божественное провидение. После того, как Надзирающий доказал, неоднократно спасая любимую супругу майора, что он не пальцем деланный, а реальное Высшее Существо, обладающее поистине фантастическими возможностями, Зябликов едва ли не молился на него. Хоть Надзирающего это и раздражало. А после недвусмысленного намека и предложения ввязаться в совместную «операцию» по изменению существующего положения вещей в городе, а после и во всей стране… Степан Филиппович был готов за него и в огонь, и в воду! Да и жизнь за правое дело не жалко было отдать!
Однако и проблем в достижении поставленных целей хватало с лихвой: во-первых — непосредственно во плоти Надзирающий мог появляться лишь изредка, да и то наистраннейшим способом — в виде пьяного юнца, являющегося по словам Вадимыча, его «молодой ипостасью». Окружающая реальность являлась для Высшего Существа его прошлой жизнью, поскольку он явился из будущего. Во-вторых: часть памяти пришельца оказалась заблокированной — кое-какие моменты из своей жизни он так и не вспомнил. Как и не вспомнил, по какой причине оказался в прошлом.
Но все это дело десятое, рассуждал Зябликов, если правильно распорядиться возможностями Надзирающего, можно таких дел натворить… Вот только с чего начать, Зябликов не представлял. Он только надеялся, что Надзирающий, когда-нибудь придет в себя…
— Тащ май-ор! — окликнул Степана Филиповича запыхавшийся Колыванов, усевший смотаться на метеостанцию и обратно. — Сей-час п-понятые будут…
Оперативные мероприятия затянулись до самого вечера. Только после того, как Зябликов сдал задержанных прибывшим из отдела оперативникам, проследил, чтобы все следственные мероприятия были выполнены как положено, и отправил криминалистов обратно, вместе с осиротевшим «Крузаком», мы смогли перевести дух.
— Вот, Сережка, — произнес майор, скидывая одежду на прибрежный песок, — никогда не знаешь, какой стороной к тебе судьба повернется. Ехали за одим, а получили в итоге совсем другой расколбас! А времени сколько потеряли? — Он тоскливо взглянул на клонящийся к морской водной глади солнечный диск. — Ну, ничего Наверстаем! — И он, позабыв, что начальник милиции всегда должен быть медленным и важным, с криками побежал к воде.
С брызгами уйдя с головой в теплую и ласковую воду, которая успела нагреться за день, майор проплыл под водой метров десять. Вынырнув, он поплыл, удаляясь от берега мощным кролем. Вот сразу видно человека выросшего на море. Я даже ему слегка позавидовал, так технично плавать я не умел, хотя тоже вырос практически «на воде». В родной деревне река протекла метрах в пятидесяти от подъезда моего дома. А следовательно все лето мы проводили с пацанами не иначе, как на пляже. Плавали, ныряли, ловили рыбу, которую жарили прямо тут же на гальке у самой кромки воды, стаскивая в костер обточенные водой деревяшки.
Но то — река, а здесь — настоящее бескрайнее море, в которое я влюбился с первого взгляда! Я бросил на песок шмотки и вслед за Зябликовым с криками побежал к воде. Наконец-то! — Я нырнул в теплую соленую воду и, как можно дальше, постарался проплыть под водой, пытаясь рассмотреть подводные морские красоты. Эх, маску бы мне сейчас, а то видно хреново!
Вынырнув, я отправился вдогонку за майором, не обращая внимания на веселые крики за спиной — это в воду залезли Колыванов и Петров, тоже сопревшие за день под палящими лучами. К вечеру ветер, тянувший с моря, практически стих, а волны исчезли. Водная гладь залива превратилась в настоящее природное зеркало, в котором отражалось заходящее солнце.
После купания мы наспех опробовали гидроциклы, стоило спешить, пока совсем не стемнело. Оказалось, что управлять водным моциком не сложнее, чем обычным. Мы с Зябликовым нарезали несколько кругов вдоль залива, радуясь, как всякий русский быстрой езде. Вернувшись на берег, мы даже не стали заморачиваться с надуванием банана, на морское побережье резко упали сумерки. А вскоре и вообще наступит кромешная темнота. Тут уж не до испытаний. Позволив прокатиться на гидроциклах и своим, сгорающим от нетерпения, подчиненным, и, дождавшись их возвращения, мы загрузили опробованную технику в автозак.
Уже в темноте мы подъехали к метеостанции, где нас, матерясь в желтые, прокуренные усы, дожидался пожилой и слегка поддатый сторож. Благо, что перед уходом, начальник станции предупредил старика на наш счет. Задобрив дедка бутылочкой японского вискаря, запас которого обнаружился в багажнике «Волги» Зябликова, мы наскоро запихали мотоциклы и коробку с бананом в большой гараж метеостанции, оказавшимся полностью пустым. Для каких таких целей он был предназначен, оставалось загадкой, но в нем хватило бы места на четыре полноценных грузовика!
Когда разгруженный автозак выехал за пределы территории метеостанции, а мы уселись в машину майора, он поинтересовался:
— Ну как, понравилось на море?
— Если бы эти ублюдки вначале настроение не испортили, был бы вообще улет!
— Да, мрази везде хватает, — согласился со мной Степан Филиппович. — При коммунизме, когда должно было не остаться преступности, нам пожить-то и не удалось…
— И не удастся, — в тон ему усмехнулся я. — Есть у меня подозрение, что преступность будет всегда. Где в нас, в смысле в людей, эта хрень намертво заложена, прописана на уровне подкорки головного мозга, в инстинктах… И вытравить её навсегда, увы, не получится еще тысячи и тысячи лет. Хотя, стоит признать, что хороших людей все равно на порядок больше.
— Твоя правда, Сережа, — Зябликов завел автомобиль и мы покатили в темноте, разгоняемой мощным светом фар, сторону Морского кладбища. — Я поэтому и в милицию пошел, чтобы хоть чуть-чуть разгрести эти Авгиевы конюшни.
— И как, получается?
— Получается, — кивнул майор. — Правда, не всегда удачно выходит, но на своем маленьком участке ответственности я делаю все возможное! А ведь как иначе-то? Смалодушничай я, как себя после этого уважать буду? Думаешь, мне взяток не предлагали, чтобы я отмазал кого? Еще как предлагали! А один раз даже дело сфабриковали, сволочи! — Зябликов впился в баранку и желваки на его скулах заходили ходуном. — Хотели меня закрыть… А вот хрен им! Зябликова еще никто нагнуть не смог!
