Тим Пауэрс - Чёрным по чёрному
Существо повалилось, рванувшись так, что кинжал выдернуло из руки Даффи.
На четвереньках он развернулся к первому – и увидел лишь два распростертых на полу неподвижных тела. Он обернулся, чтобы глянуть, как там Аврелиан, но старый волшебник уже отпихивал обмякший труп в сторону, чтобы подобрать лампу. Даффи облегченно выпрямился, потом его колени подломились, и он, скорее, рухнул, чем сел.
– Я думал… их было… всего трое, – еле выговорил он. – О, ясно!
Аврелиан подошел со своей лампой, и теперь Даффи заметил, что четвертое существо, сбросившее когтистую тварь с его груди, было иного сорта. Ногой он перевернул труп и вновь увидел глаза со зрачком-щелочкой и широкую, но теперь совсем безжизненную ухмылку. Горло их нежданного союзника было от уха до уха распорото когтями, но рукоятка его короткого меча торчала из пушистой белой груди паучьего отродья.
– Он, видно, решил сам заплатить пошлину, – констатировал Аврелиан. – Хватай кинжал и меч, если желаешь, – я, впрочем, думаю, нужды в них больше нет, – и пошли. Нам крупно повезет, если лампа не потухнет на полпути. Даффи покоробил легкомысленный тон Аврелиана.
– Здесь отдал жизнь доблестный воин, – угрюмо проронил он.
– Э? Ах да, наш глазастый приятель. Верно. Расплата за храбрость – смерть, равно как и расплата за все остальное. Разменная монета королевства. Если скорбеть о каждом достойном человеке, умершем за нас, то и с постели до горшка не доберешься. Идем.
Ирландец оперся на онемевшие руки, с трудом нашел силы встать – ноги его тряслись. Перед глазами все плыло, и, чтобы не лишиться чувств, он вынужден был опереться о стену и смотреть в пол, стараясь дышать поглубже.
– Постель ждет тебя, – сказал старик. – Вперед и вверх.
Свет и вправду потух посреди подъема по тесной винтовой лестнице, но они ощупью выбрались наверх без новых происшествий. Даффи был еле жив и воспринимал происходящее точно во сне. Сильной боли он не чувствовал, но все тело распухло и горело, вдобавок его трясло. После бесконечного шарканья в темноте изменение температуры вокруг побудило его открыть глаза и оглядеться. Они вновь были в старой заброшенной часовне, тускло освещенной занимающимся рассветом.
– Откуда… – прохрипел ирландец, – должны были непременно узнать меня или мой голос? Все они?
– Тебе нужно выпить, – сочувственно сказал волшебник.
– Пожалуй, – поколебавшись, согласился Даффи, – но меня тут же вырвет.
Аврелиан запустил руку под мантию.
– Держи, – протянул он Даффи засушенную змею. – Покури.
Ирландец с сомнением оглядел тонкий силуэт змейки на фоне окна, покатав ее между пальцами.
– Вроде табачных листьев с островов Заката?
– Не совсем. Доберешься сам до своей комнаты?
– Да.
– Возьми еще вот это. – Аврелиан протянул маленький кожаный мешочек, туго перевязанный витком проволоки. – Здесь средство от загнивания плоти. Перед тем как лечь, умой лицо и вотри это в раны. Если повезет, то и шрамов не останется.
– Господи, какие там шрамы! – Даффи добрел до двери, открыл ее и обернулся. – Отчего, если никто не спускался туда столько лет, все они понимают современный австрийский?
Даффи не мог толком разглядеть выражение лица волшебника, но тот, казалось, грустно улыбнулся.
– Этой ночью на австрийском не было произнесено ни одного слова, за исключением нескольких твоих фраз в мой адрес. Все разговоры с туннельными крысами шли на древнем боийкском диалекте, приправленном искаженной латынью; создание же из колодца пользовалось тайной безымянной речью, известной задолго до появления людей. Даффи рассеянно кивнул.
– Тогда я-то как понял?.. – Он пожал плечами. – А почему нет? Чудесно. В другой раз поговорю с барсуками на языке жестов, как пить дать поговорю. Да. И что же я им скажу? Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Пошатываясь, Даффи поплелся по скрипучим половицам коридора. Аврелиан остановился в дверях, провожая его взглядом, и видел, как ирландец наклонился к одному еще горящему канделябру на стене, раскурил змею и продолжил путь, оставляя за собой шлейф белого дыма.
Глава 11
Настало пасхальное утро, и с собора Святого Стефана колокола разливали благостный перезвон по залитым солнцем городским крышам. Еще одна зима осталась позади, радостные горожане заполнили несколько церквей, празднуя весеннее равноденствие, воскрешение молодого бога. В полночь все свечи, даже лампады были потушены и зажжены вновь от огнива в соборном притворе, откуда алтарные служки разнесли их по другим церквам, дабы начать новый церковный год возрожденным светом.
Простым мирянам тоже перепало немало удовольствий. Торговцы сосисками на каждом углу выставили маленькие тележки с решеткой для жарки, пустив по улицам пряный соблазнительный дымок. Одетые для мессы в лучшие наряды, детишки по завершении службы шныряли по площади Святого Стефана, выпрашивая у родителей несколько грошей на пасхальные пироги, а к продавцам реликвий и святых даров выстроились очереди желающих приобрести иконки, четки или мощи всевозможных святых – позднее было подсчитано, что целых шесть блаженных скелетов за день перешли из рук в руки. Все эти торговцы вкушали блаженство церковного отпущения на запрет работать в воскресенье, но и прочие мелкие коммерсанты не преминули воспользоваться многолюдным сборищем для того, чтобы украдкой предложить свои неосвященные товары. Один из таких, самозваный квартирмейстер, распахнул на углу Тушлаубен деревянные стенки своей тележки, выставив на обозрение разложенные мечи, нагрудники, алебарды, шлемы и сапоги, иные из-за своей древности вполне могущие сойти за реликвии.
Торговля в это утро шла бойко, но он просветлел еще сильнее, приметив в толпе старого поизносившегося воина, чья седая голова на целый фут возвышалась над людским морем.
– Эй, сударь! – воззвал торговец, соскальзывая с сиденья своей тележки и приземляясь на тротуар прямо перед Брайаном Даффи. – И это, по-вашему, сапоги? – Он указал на ноги ирландца, и несколько человек задержались, чтобы присмотреться. – Не скажу, как бы я их назвал, ведь тогда мне не сносить головы, хе-хе. Или вы рассчитывали, что сумеете в таких оборонять Вену, прыгая – упаси господь – по острым камням разрушенных городских стен? Ни слова больше, сударь, вы, понятно, об этом не думали, но теперь, по здравом размышлении, со мной согласны. У меня как раз найдется пара, пошитая для архиепископа Томори и ненадеванная, ибо он дал убить себя туркам, прежде чем сапоги успели ему доставить. Как я вижу, у вас тот же размер, что у этого доблестного воина божия, так почему бы вам…
– Придержи сапоги Томори для второго такого же болвана, – грубо посоветовал Даффи. – Впрочем, – добавил он, вспомнив клинок, сломанный днем раньше при падении в канал, – я мог бы подобрать себе новый меч.
– Ну так вы пришли куда надо! Вот этот двуручный…
– …наверняка заставит многих янычар помереть со смеху. Подожди. Мне нужна рапира с рукоятью под левую руку, закрытой полукруглой гардой с поперечинами, тяжелая, но с равновесием на два дюйма от гарды. Из испанской стали. Узкий клинок с…
Он запнулся, так как кто-то схватил его за руку и оттащил назад. В ярости он обернулся и увидел морщинистое, точно старый пергамент, лицо Аврелиана под черным капюшоном.
– Проклятие, колдун! – огрызнулся Даффи. – Что опять?
– Тебе не стоит покупать меч, – сказал Аврелиан. – У меня есть такой, что вполне тебе подойдет.
В толпе заулюлюкали, и Даффи потащил волшебника дальше по улице. Когда никто вроде бы больше не обращал на них внимания, он остановился и повернулся к старику.
– Ну так о чем ты?
– Куда ты так бежишь? Я не могу угнаться за тобой несколько кварталов. Так вот, у меня есть подходящий тебе меч. Нет нужды покупать другой.
– О-о!.. Хм, спасибо, я взгляну, – ответил ирландец, стараясь быть объективным, – только вот я чертовски разборчив с оружием – у того жулика я и не рассчитывал ничего купить. Черт возьми, обычно меч мне делают на заказ. К тому же я, как ты знаешь, левша.
– Тот, что у меня, будет в самый раз, – настаивал Аврелиан. – Ты… э… был доволен им раньше.
– Как тебя понимать? Это один из моих прежних клинков, ты волшебством извлек его из какого-то ущелья или залива?
– Неважно. Вернемся в трактир, и забирай его. – Аврелиан сделал шаг в направлении, откуда они пришли.
Даффи не сдвинулся с места.
– Что, прямо сейчас? Нет уж. Я иду в казармы навестить друзей. Взгляну как-нибудь потом.
– Времена теперь тревожные. Я бы очень хотел, чтобы ты забрал его не откладывая.
– А эта-то чем плоха? – спросил Даффи, хлопнув по ножнам рапиры, взятой у Эйлифа. – С ней я чувствую себя относительно спокойно.
– Отчего с тобой… – Мимо с воплем пробежал мальчишка, размахивая шипящей шутихой на длинной палке. – Проклятие, отчего с тобой все так не просто? Понятно, эта рапира сгодится против карманника или пьяного головореза, но с таким же успехом ты можешь столкнуться с опасностями совсем иного сорта. Меч, который я предлагаю, обладает особыми свойствами, смертоносными для них. Слушай, угадай, кто впервые за много месяцев не показался сегодня в трактире к утренней кружке пива?
