Александр Бушков - Лунные маршалы (сборник)
– Господи, поневоле начинаешь по аналогии вспоминать профессоров из иных старинных романов – гениев, которые рассеянно ели суп вилкой… Вы на абсолютно правильном пути были, понятно вам? На единственно верном пути. И «те» это знали, потому-то и портили ваши установки! Не знаю, что они привозят с «того берега» и что дают взамен, не знаю, как им вообще удалось открыть путь к «тому берегу». В одном уверен – они хотят остаться монополистами, и ваши лаборатории для них – кость в горле. Знаете, чем я занимался в вычислительном? Изучал со всех сторон все ваши катастрофы – насколько это доступно дилетанту, искал закономерности, надоел программистам хуже горькой редьки… А догадка пришла после, когда я увидел на улице полисмена в мундире. Вдруг подумалось почему-то о криминальном характере дела, – может, еще из-за пистолета, который я здесь вынужден таскать… Итак, вы и Кетсби. Вы с ним работали в пяти лабораториях – одна за другой они взлетали на воздух. Без жертв. Я уверен, так и было запланировано – непременно без жертв, вы должны были остаться в живых и убедиться наконец, что изобретаете вечный двигатель. Убийство Галилея из-за угла произвело бы несравнимо меньший эффект, нежели его принародное отречение… А вы к тому же отреклись добровольно, без крылатой галилеевской фразы. Я вас ни в чем не виню, вы и понятия не имели, что существует противник из плоти и крови… И подозревать вас считаю непроходимым идиотизмом – вы не стали бы своими руками разрушать дело всей своей жизни. Подозреваемый у нас один. Назвать вам его имя?
Судя по лицу Гралева, в этом не было нужды.
– Но как он мог… – сказал Гралев беспомощно. – Бомбы, диверсии… Дурной сон.
– Мы почему-то подсознательно убеждены, что с разоружением и национализацией концернов и крупных фирм волшебным образом сгинуло все подлое и злое, накопленное человечеством за тысячи лет, – сказал Савин. – Нет, выкорчевывать еще многое предстоит… Это Кетсби, я уверен, и уверен, что его сейчас пытаются заслать к вашему «наследнику» Полачеку. Не знаю, что за ключик к нему подобрали, но не сомневаюсь, что это он. Что у него в конце концов не выдержали нервы. Может быть, и мучит совесть за то, что проделал с вами. А тут предстоят новые диверсии. Сюда он приехал, скорее всего, за инструкциями… или умолять своих хозяев оставить его в покое. Отсюда все метания, отсюда попытки замолить грехи, обратившись к богу.
– И все же я не могу поверить…
– У вас есть его адрес? Отлично, едемте. – Савин встал. – В полицию или МСБ нам просто не с чем пока обращаться, так что нам нужен живой свидетель.
– Но даже если все правда, вы рассчитываете, что он сразу же признается?
– Вы же сами рассказали, в каком он состоянии. Если ему осточертело подкладывать бомбы, у нас есть шанс… К тому же я некоторым образом имею отношение к местной полиции, я – официальное лицо. Не знаю, имею ли я право, с точки зрения закона, допрашивать его, но взятки с меня гладки, в случае чего меня всего лишь выгонят в шею за превышение полномочий… Едемте. Только бы на его хозяев нам не напороться…
Савин достал кольт из кармана брюк, загнал патрон в ствол, поставил пистолет на предохранитель и сунул его во внутренний карман куртки.
– Ого! – произнес Гралев то ли с уважением, то ли с долей насмешки. – Как в стерео…
– Какое там стерео… – сказал Савин. – После сегодняшней ночной пальбы на карнавале я отношусь к нашему противнику довольно серьезно… Наш противник хорошо вооружен и вряд ли до сих пор никого из нас не прикончил исключительно из гуманизма. Пойдемте…
«Гарольд» мчался по расцвеченной яркими полосами дороге, слева было море и сизый туман, справа – холмы и долины. А сзади – неброский серый «белчер»…
– Вообще-то в этом нет ничего странного, – говорил Гралев. – В том, что ваши таинственные корабли как нож сквозь масло проходят в иные миры. Едва ли не все, что изобрели мы, природа выдумала до нас – посылала радиоволны за миллионы лет до Попова, наделила дельфинов и летучих мышей локаторами, но комплекса неполноценности из-за этого испытывать, я думаю, не стоит. То, что придумали мы, – это наше, мы сами до него докопались. Так и с темпоральной физикой…
Что ж, пусть возвращается к нормальной жизни, думал Савин, пусть размышляет, вновь обретая себя…
– Вы не слушаете?
– Нет, что вы, – сказал Савин. – Внимательно слушаю, с интересом…
– Вам не кажется, что вон та серая машина давно бы уже должна нас обогнать? А она упорно держится в хвосте.
– Такая уж у нее привычка, – сказал Савин. – Они водят меня до Монгеруэлла и обратно. Теперь убедились, что противник осязаем?
– А что, если остановиться? – неожиданно азартно спросил Гралев.
– Зачем? Хотя…
Савин плавно затормозил. «Белчер» остановился позади – как раз на таком расстоянии, чтобы нельзя было рассмотреть лиц сидящих в машине. Савин, чувствуя прилив злого азарта, вылез и целеустремленно направился к преследователям. Страха не было – вряд ли они решатся на крайние меры здесь: убийство, равно как и таинственное исчезновение известного журналиста и известного ученого, неминуемо привлечет внимание…
Он успел пройти метров десять – «белчер» рыкнул мотором (судя по звуку, нестандартно мощным для серийной малолитражки) и стал пятиться со скоростью пешехода. Савин плюнул и вернулся к «гарольду».
– А если это полиция?
– А на кой черт мы полиции? – спросил Савин. – Зачем ей следить за собственным «специальным констеблем»… Выполняйте завет Оккама – не умножайте сущностей сверх необходимого…
Они въехали в Монгеруэлл, и «белчер» исчез.
– Странно, – сказал Савин. – Какая-то догадка крутится в мозгу и никак не может перелиться в слова… Ну что ж, показывайте, где обитает ваш бессменный оруженосец…
Они вошли в холл отеля «Роберт Брюс», небольшой и не блещущий роскошью, как и само скромное трехэтажное здание. Портье со скучным лицом поднял на них взгляд от растрепанного детектива, Савин кивнул Гралеву, и тот, как и было условлено, сказал спокойно, даже чуточку вяло:
– Мы хотим видеть мистера Кетсби. Тридцать второй.
С лица портье словно смахнули сонную одурь, он подобрался и сказал сухо:
– Простите, кем вы приходитесь мистеру Кетсби?
– Я же был у него два раза… – начал было Гралев, но Савин, ничего еще не сообразив, однако ощутив нехорошее напряжение происходящего, отодвинул Гралева, рывком выдернул из кармана удостоверение «специального констебля» и взмахнул бланком, разворачивая:
– Полиция! Нам необходимо… .
– Если не возражаете, я хотел бы взглянуть, – прервал его уверенный голос.
Савин оглянулся. Его с интересом рассматривал невысокий человек средних лет, скромно, но элегантно одетый. Второй стоял поодаль, между гостями и входной дверью.
– Простите. – Незнакомец ловко выдернул из пальцев Савина бланк, бегло просмотрел. – Кто вам выдал удостоверение? Еще какие-нибудь документы у вас есть? А у вас?
– Пожалуйста. – Савин достал удостоверение Глобовидения. – А с кем имею честь?
Незнакомец раскрыл бордовую книжечку.
– Ричард Стайн, старший инспектор уголовной полиции Монгеруэлла, – прочитал Савин вслух для сведения Гралева. Что-то случилось, что-то плохое. Только бы они не вздумали допрашивать нас порознь, ничего хорошего из этого не получится…
– Итак, кто вам выдал удостоверение? – невозмутимо повторил Стайн. Выслушав Савина, кивнул своему спутнику и жестом пригласил Савина: – Прошу в тридцать второй. И вы, разумеется, тоже, мистер Гралев.
– Не говорите ничего лишнего, – сказал Савин Гралеву по-русски, – ни слова о здешних чудесах. Я искал его, потому что работал над фильмом о вас, а вы… ну расскажите все, как было.
Инспектор Стайн шел впереди. Не оборачиваясь, он сказал по-русски почти без акцента:
– Пожалуй, вы правы, Савин, – чудеса интересуют скорее церковь, чем полицию, к чему о них упоминать…
Савин споткнулся от растерянности. Инспектор обернулся и, даже не скрывая иронии, добавил опять-таки по-русски:
– А еще лучше было бы немедленно потребовать адвоката и отказаться давать любые показания. Ваше право – вас ровным счетом ни в чем не подозревают, вы не задержаны.
– В чем, собственно, дело? – спросил Гралев.
– В трупе. – Инспектор открыл дверь. – Прошу.
Они вошли в небольшой номер, и с порога бросился в глаза меловой контур на полу – очертания распростертого человека, старинный способ фиксации позы трупа, до сих пор применяющийся наряду с голограммой в таких вот захолустных городках. И бурые пятна на полу.
Следом за ними вошел молодой блондин – «моряк торгового флота в отпуске», тот, что сидел тогда в «Лепреконе», а на другой день увивался вокруг очаровательной почтмейстерши. Сейчас он, правда, был в штатском.
– Инспектор Пент, – сказал блондин. – Все в порядке, Дик. Самодеятельность Лесли. Итак, специальный констебль Савин, что вас интересует? А вас, мистер Гралев-Гролл?
