Андрей Саргаев - НИКОЛАЙ НЕГОДНИК
Самодержавная рука сгребла со стола самый тяжелый предмет, и в Базеку полетел малахитовый чернильный прибор - хитрое сооружение, совмещенное с пепельницей, огнестрелом и зажигалкой. Кот не стал уворачиваться, а взглядом остановил массивный предмет и водрузил на место.
- Ага, и так умею… Ну чо. Грамоту с полномочиями дашь? В трех экземплярах.
- В трех-то тебе зачем?
- Один мне, другой Годзилке, третий союзникам отдам. И это… распорядись тонны две зерна выделить.
- На самогонку? Не дам! И какие еще союзники?
- Да так… - Базека взял несколько листов бумаги и протянул князю. - Есть тут один малый народец… беженцы от гастрономического геноцида.
- Ладно, уговорил. Чего писать?
- Как обычно, что-нибудь с угрозами, да не мне тебя учить… "Челом бьет" и точка с запятой не нужны. Написал? Господи, медленно-то как… Готово? Печати я сам поставлю, у меня свои такие же есть.
- Чего-о-о-о???
Глава 13
А ровно через неделю, аккурат в Троицу, когда город празднично украсился березовыми ветками, и добрые люди собирались за столами, вернувшись из церкви, Татинец опять посетил посланец небес. Все в том же белом хитоне и с огненным мечом в руке, он полетал над столицей, благословил увиденных внизу прохожих, и уже привычно направился к княжескому терему. На этот раз без театральных эффектов в виде падающих звезд - просто и спокойно влетел в окно, сбив при этом с ног служанку с подносом жареных в сметане карасей.
- Помяни, Боже, царя Давида и всю кротость его! - Патриарх Савва перехватил поудобнее тяжелый пастырский посох и приготовился отразить внезапное нападение.
- Подождите, это свой! - Шмелев поднял руку, останавливая занесшего дубину дважды полковника Лешакова. - Да точно говорю, свой!
Ангел поднялся, отряхивая надетый поверх хитона стилизованный под кирасу бронежилет:
- Что это было?
- Наверное, это было вкусно, - Николай подошел к гостю, но обниматься на радостях не полез. - Израил Родионович, какими судьбами?
- Теми самыми, неисповедимыми как пути, - Изя привел себя в относительный порядок и церемонно поклонился присутствующим: - Здрасти! Яночка, вы все также великолепны… Юрий Всеволодович, мое почтение… Святейшему Патриарху аналогично… Товарищ полковник…
- Дважды полковник, - ревниво поправил Лешаков.
- Конечно-конечно… Я имел ввиду, что ваш товарищ, оборотень Август фон Эшевальд, будет полковником.
- А я?
- Генералом, не меньше. А в будущем - маршалом! - Израил удивленно покрутил головой: - А где представитель устаревшего религиозного культа?
- Серега, что ли?
- Ну не я же…
- Да на Трезве он. Готовится, копает - все как в прошлый раз и договаривались.
- А, так вот кто там копошился.
- Что, видел?
- Ну! - ангел поискал взглядом карту. - Ага… глядите, вот здесь идет наша первая линия обороны, так? Так! И если противник проходит слегка подготовленное предполье, то попадает сюда, правильно?
- Больше некуда, - Шмелев забрал у Израила карандаш и вручил взамен вилку. - Пойдем за стол, праздник у нас сегодня.
- Я в курсе, - отмахнулся тот. - Не мешай.
Коля пожал плечами и отошел от гостя к накрытому столу. И что там думать, если междуречье Трезвы - единственное место, где может пройти большое количество конницы. Да с обозом и стенобитными машинами. Или те уже потом собирают, перевозя только важные детали? А без разницы. Мелкие отряды еще с относительным комфортом просочатся по берегу Шолокши - правому, так как болотистый и низменный левый вообще непроходим, но крупные только там, по ровному как лысина старого князя водоразделу.
Сама речка Трезва получила название в насмешку. Начиналась верстах в десяти от Суровы, старшей своей сестрицы, и бежала она на закат, вихляясь из стороны в сторону подобно пьяной бабе, и подобно ей же, верст через триста поворачивала обратно. Да так заблудила по дороге, что устье от истока оказалось в половине дня пути. Одно слово - Трезва.
Собственно на этом княжеские географические познания о той местности заканчивались, да и те были почерпнуты из прочитанной в будущем книги. Самому побывать на месте предстоящего сражения не удалось - просто некогда. Вот волхвы к природе ближе, особенно многомудрые, так пусть Серега и занимается фортификацией. Заодно и дисциплину у леших подтянет, пока их командующий в столице важные вопросы решает.
- Глорхи-нойон сейчас здесь! - Израил воткнул вилку куда-то в Булгарское ханство, где она пропала с тихим звоном. - И спешат сюда!
- Точно?
- Точнее не бывает, - заверил ангел. - Два часа назад над ними пролетал.
- Что, прямо вот так? - удивилась русалка. - Без маскировки?
- Обижаете, Яночка. Кочевники уверены, что видели перед собой злобного и страшного демона кенгуру, перебежавшего через дорогу. Дурная примета, между прочим - две недели в архивах копался.
- И?
- И теперь у них одна дорога, на Трезву. Страшная вещь - средневековое суеверие.
Патриарх, до того молча сидевший за столом, тут же откликнулся:
- Суеверие - грех. А ты тому потворствовал.
Израил Родионович удивленно переглянулся со Шмелевым и спросил:
- Василич, у тебя что, пацифисты рулят?
Савва сурово нахмурился, глянул из-под нахмуренных бровей, но пояснил:
- Я в божественном смысле. Убивать врага можно и нужно, но подталкивать к греху - нет.
- И мне тут будут говорить за божественное? Именно мне? - ангел по-прежнему обращался к Николаю, как самому старшему по званию. - Нет ли тут скрытой ереси, или еще хуже - ошибки? Да, именно заблуждение, жуткое и ужасное заблуждение. Не ожидал такого либерализма от столь уважаемого у нас, там, человека.
- Позвольте…
- Не позволю! Хотя, о чем это я? Давайте проще взглянем на наши разногласия… Хм… да! Это людей нельзя толкать к греху, вот!
- А кочевники не люди?
- Ну, как сказать… у себя дома - да, но когда пришли к нам - нет. Знаете… примерно как бараны. Могут же быть у баранов свои суеверия? Могут. А греха на них нет и быть не может.
- Умрут безгрешными? - Савва перекрестился и облегченно вздохнул. - Прямо камень с души свалился.
- Таки да, обращайтесь еще, - улыбнулся небесный посланец. - Помогу. И практически задаром.
Шмелев внимательно присмотрелся к Израилу и на всякий случай уточнил:
- Изя, тебе точно Родионович отчество?
- А вот не нужно вот этого… Ангелы, как и террористы, национальности не имеют. Я - имею.
- А-а-а…
- Все, пресс-конференция закончена, за работу, товарищи!
Только поздним утром усталому ангелу удалось понять всю поспешность и опрометчивость своих слов. Не только крылья - ноги не держали. Уже и пожалел сто раз о неосторожно сказанном, но назвался груздем - полезай в кузов. Зато сотня ведер святой воды заботливо разлита в бочонки и ждет отправки на место планируемого сражения. Это заняло всю ночь, а предшествующий вечер посвятили массовому благословлению оружия, иногда отвлекаясь на индивидуальное.
А что, бывали прецеденты и попадались противники в зачарованных доспехах, отводящих удар копья или полет стрелы. Оно, конечно, святой молитвой можно разрушить вражье колдовство… Доброе матерное слово завсегда помогает… Только в сече иной раз гавкнуть не успеть, не то что ругнуться. Лучше озаботиться заранее.
И по завершении работы - легкий завтрак, плавно переходящий в плотный обед минуя полдник. Полдники - баловство, с них настоящих сил не прибывает. Разве что… да, вот этот кусочек, тот еще… и рюмочку-другую под икорку. И балычок. Как же на Шолокше без провесного балычка, али нехристи какие?
- Ну, спасибо, отче, накормил, - Израил с трудом отвалился от стола и пошатнулся. Его на лету подхватили двое дюжих монахов в кольчугах поверх ряс и бережно усадили в кресло, наслаждаться блаженной тишиной и благолепием нового патриаршего подворья.
- Кофейку? - предложил Савва.
- Можно, - согласился ангел, доставая из кармана деревянный футляр с сигарой и ручную гильотинку. - Вот только где вы его берете, неужели купцы из дальних стран привозят?
- Не-е-е, у княжеского министра финансов, казначея по-нашему, мешок есть самобраный. Оттуда и берем. Николай вот к йеменской робусте привык, а я так, не разбирая. И коньячку? Рюмочку? Ликеры еще есть…
- Не будем себе лгать, отче!
Савва кивнул и разлил по стаканам волшебный дар араратской лозы.
- Тоже оттуда? - Израил повел носом. - Восхитительно! А нет ли здесь урона нашему… э-э-э… чину? Нет, не убирай, я же чисто теоретически.
- Нормально там все, - заверил пастырь. - Ежели что на пользу, то наука, а не колдовство. Пусть даже современными методами не удается изучить принцип действия данного артефакта.
- Хм…
- А чего? Учусь на старости лет, да. Годзилка учебники диктует, а я вот записываю… Пригодится, чо. На следующий год хотим университет открывать.
- Дело хорошее.
- Угу, только тяжелое. Ты когда домой?
